Девочка со связкою шаров

Скрибблер Александр

– Олежка, ты даже не представляешь, как нам жаль.
– Сказала другая девушка, Оля, которая как раз-таки не кривила душой и выражала искренние свои ощущения. Но это говорила не Таня.
– Олежка, ты как, ничего? Ну, ты не расстраивайся сильно...

– Ничего. Щас с Павлом Викторовичем пойдем водку пить.
– Улыбнулся Олег, стараясь как бы и отшутиться, и в то же время не показать своего состояния. Того самого состояния когда ты понимаешь, что всё, ты упустил свою мечту и своё счастье. И кто бы теперь с тобою ни сюсюкался как с маленьким ребенком, как бы тебя ни убеждали, что "у тебя все еще впереди", как бы ни втюхивали тебе умные наказы мол "Красавчик, нужно продолжать двигаться дальше..." - из всего этого ничего не выйдет. Душа и сердце - штуки капризные, и лишь сам их обладатель может судить, насколько они капризны, но не окружающие

тебя люди. Пусть даже эти люди искренне желают тебе счастья. Олег и сам понимал, что нельзя вот так влюбляться - однозначно, категорично и навсегда - и негоже так страдать, но он ничего не мог поделать со своей природой. Единственный выход - временно отключить мысли и не думать ни о чем. Или же отказаться от веры в определенные вещи. Тогда боль уменьшалась и позволяла, как бы это правильно сказать, найти выход в другой поток - альтернативный, облегчающий немного, но, к сожалению, не исцеляющий полностью...

– Пузырь водки я сегодня под это дело приговорил и ничего, нормально. Даже, можно сказать, "зае...ись"!
– подбодрит Олега его напарник, Павел Викторович. Павел Викторович скажет эту фразу спустя эти самые пару-тройку дней, которые всё упоминаются в тексте. Роспись директора завода будет уже стоять под приказом об увольнении Олега Петрова и Павла Викторовича Голубкина, а сами уволенные придут на завод, чтобы получить в кассе свои первые из трех полагающихся пособий по сокращению.

Помимо Сергея Какашина, на Металлургическом заводе города Гандадрильска было полно других не совсем ординарных личностей. С Какашиным ситуация более-менее ясна: он служил в Афгане. Он сам не раз об этом упоминал в разговоре. Видимо, там Какашина и переклинило чуть-чуть. Что же касается других сотрудников (по крайней мере, из тех, кого Олег знал лично) - их змейство и дебилизм тоже, наверное, объясняются какими-то причинами.

Наверное.

Главный бухгалтер Хреникова Галина Эдуардовна - ее даже не обязательно детально характеризовать. Просто дубль персонажа Какашина, только женского пола и с копной волос какого-то непонятного цвета - не то светло-фиолетового, не то говновато - серого. В целом, Хреникову можно описать двумя словами: ...бнутая истеричка. И всё. Что, не бывает такого кратенького выявления и описания персонажей в литературе? Бывает.

Великий Айзек Азимов говорил: "История достигла точки, когда человечеству больше не разрешается враждовать. Люди на Земле должны дружить". Дополнить это можно примерно так: "А теперь вот появляется какой-то жалкий, грязный таракан по имени Скрибблер, выползший непонятно откуда и своей "Девочкой со связкою шаров" радикально меняет данное историческое высказывание - архетип. Меняет, ибо персонаж бухгалтера Хрениковой своим присутствием рушит все существующие пацифистские стереотипы, а также заодно книжные и сценические...".

В общем, Хреникова Галина - ...бнутая истеричка. Точка.

Еще на заводе вместе с Олегом, кроме всех прочих, работала начальница Отдела труда и заработной платы по имени Обезьяненко Тамара Виссарионовна.

Обезьяненко Тамара Виссарионовна - яркий представитель той породы людей, которые думают, что кого-то можно взять за жопу одним фактом своего существования. Т.е человек есть, и этим он доказывает свою непревзойденность и величество. Человек управляет Отделом труда и заработной платы, зарплатами людей, и значит, он управляет судьбами грешников, словно дьяволица из фильма с участием Брендана Фрейзера "Ослепленный желаниями". Тамара Виссарионовна была мелкой во всех смыслах слова. Она в пупок дышала своим собратьям по разуму - Сергею Витальевичу Какашину и Галине Эдуардовне Хрениковой. Кстати Какашин потом, впоследствии, бросит свою жену, семью и уйдет жить к Обезьяненко. Вот такие дела. Вот такая вот философская мирская парадоксальность.

Тамара Виссарионовна напоминала ипостась Мудрого Кота. Но не того, что днем и ночью по цепи золотой ходит и этим замыкает круг философской гармонии. А другого Кота, который тоже грамотно замыкает круг философской гармонии, но иным способом и в другой народной притче: "Пришел отец с работы и наорал на жену, жена наорала на сына, сын выместил зло на коте. Ну а кот в свою очередь насрал всем в тапочки...". Вот и Тамара Виссарионовна всегда грозно высказывала Олегу свою красивую философию и свои напутствия, когда Олег заходил в ее кабинет по ее же просьбе, чтобы проверить и устранить

неполадки с компьютером и сетью. Обезьяненко говорила: "Вы, компьютерщики, - жестокие люди. Вам обидеть человека - что высморкаться. Я словно бедная родственница! У меня - самый глючный компьютер на предприятии. У меня самый испорченный сетевой кабель в кабинете. У меня самая медленно работающая операционная система. У меня самая необновленная версия клиента 1С" и т.д. Олега в такие моменты так и подмывало сказать: "Котик, тише, успокойся. Не надо нервничать. Всеми твоими рассуждениями уже наполнены тапочки находящихся подле тебя людей. Что ты так величественно свое "виссарионовское" горлышко надрываешь?". Олег улыбался от таких мыслей. А еще он улыбался от фраз типа "у меня самый глючный компьютер на предприятии". Но, в то же время, Олег с теплом и гордостью будет вспоминать момент когда он прямо в телефонную трубку послал Тамару Виссарионовну на ХЕР. После этого спокойно положил трубку на рычаг.

– Меня сократили, мне теперь по хрену.
– Со спокойной и чистой улыбкой пожал Олег плечами в ответ на уставившиеся на него удивленные глаза других ребят-айтишников из отдела.

– Молодец, Олег.
– Похвалил его начальник отдела.
– Так со всякими идиотами и нужно. А на эту... истеричку не обращай внимания. Пусть она свои нервы и здоровье коту под хвост пускает. А ты будь лучше и мудрее. Обезьяненко - она и в Африке Обезьяненко".

Этот случай произошел как раз в предпоследний день работы Олега на заводе. Обезьяненко позвонила в АЙТИ - отдел и сказала, что у нее виснет компьютер и не печатает принтер. Олег пришел в ОТИЗ, чтобы посмотреть, в чем проблема. Обезьяненко попросила посидеть немного и подождать, поскольку компьютер в эту секунду ей нужен был как воздух. "Ну, значит, он не так уж и виснет", - подумал Олег, присаживаясь на стул.

– Знаешь, Олег, я сейчас уезжаю в соцфонд минут через пятнадцать. Давай я позвоню вам с ребятами, и, пока меня не будет, вы посмотрите, что у меня с принтером?
– сказала Тамара Виссарионовна.
– Чтобы тебе сейчас не ждать меня.

Олег кивнул. Он ушел к себе в отдел. Пробыл на месте больше часа, пока его не вызвали на производство. При этом никаких звонков из ОТИЗа по поводу отъезда Обезьяненко не поступало.

Зато потом, когда Олег вернулся с производства в заводоуправление и вошел в свой кабинет, тут же, при нем раздался телефонный звонок. Олег взял телефон, из которого полился истерический лай Обезьяненко. Она орала, ругала Олега и говорила, что ее не было за ее рабочим местом, и спрашивала, почему он (Олег) не устранил проблемы с принтером. При этом обзывала айтишников тварями и "не нужными нахлебниками всего производства". Олег спокойно, но при этом жестко и сурово сказал: "Ты мне, сука, ЗВОНИЛА? Ты мне СКАЗАЛА о том, что уезжаешь и что можно подходить в ОТИЗ и садиться за твой компьютер? Чего ж ты захлебываешься тогда? Пошла ты на ХЕР!".

Не прошло и трех минут, как Обезьяненко появилась в дверях кабинета АЙТИ-отдела, с извинениями и просьбой "все-таки настроить ей принтер, ведь ей нужно работать".

Директор.

Директор завода Олегу нравился как человек и как коллега. Находиться в кабинете директора иногда было весело. Конечно, Олегу не очень часто (можно даже сказать совсем нечасто) доводилось заходить в кабинет Генерального директора Металлургического завода города Гандадрильска, ведь Олег был рядовым системным администратором, а не начальником отдела Информационных технологий (АЙТИ-отдела). Но, тем не менее, иногда приходилось.

Директора звали Херовский Тимур Владимирович. Некоторые произносили "ХЕровский", другие - "ХерОвский". Но самому Херовскому было по барабану, как произносят его фамилию, путаются при произношении или нет. Он с детства помнил анекдот про Мрудакова и Хруева, и поэтому не хотел кого-то поправлять, при этом краснеть, нервничать, да еще и дураком выглядеть. Мол демократия, ребят, и все такое... Но, конечно же, как и директор любого другого предприятия, Херовский был не "шаляй-валяй". Отчасти его натура проявлялась еще более жесткой, чем натуры Какашина, Обезьяненко и Хрениковой вместе взятые. Но, когда, как говорится, у Директора настроение было хорошее, он просто - напросто продлевал жизнь своему собеседнику. Продлевал за счет того, что собеседник чуть не падал под стол от смеха ("Смех продлевает жизнь" - так Евгений Петросян вроде говорил).