Девочка-ворона
Шрифт:
Перед тем как собрать вещи, чтобы идти домой, Жанетт приняла решение.
Первым делом она наскоро пообщалась с Юханом, и они договорились, что тот узнает, нельзя ли ему переночевать у Давида, затем позвонила в кинотеатр и забронировала два билета на ранний сеанс. Перемена, конечно, не кардинальная, но все-таки маленькая попытка встряхнуть их серые будни. Сперва кино, потом ужин. Возможно, бокал пива.
Оке ответил на звонок раздраженно.
– Чем ты занимаешься? – спросила она.
– Тем, чем обычно занимаюсь в это время. А что делаешь ты?
– Собираюсь
– Вот как, есть важный повод?
– Нет, просто я подумала, что мы с тобой давно не делали ничего приятного.
– Юхан идет домой, и я стою…
– Юхан переночует у Давида, – перебила она.
– Ну тогда ладно. Где встретимся?
– Перед “Сёдерхалларна” [48] . В четверть седьмого.
48
“Сёдерхалларна” – крупный торгово-развлекательный комплекс в районе Сёдермальм.
Закончив разговор, Жанетт сунула телефон в карман куртки. Она надеялась, что муж обрадуется, но он откликнулся скорее холодно. С другой стороны, это ведь только поход в кино. Впрочем, он мог бы проявить хоть немного энтузиазма, думала она, выключая компьютер.
Пройдя мимо памятника Анне Линд [49] , Жанетт увидела Оке. Он стоял с мрачным видом, она остановилась и стала его разглядывать. Двадцать лет вместе. Два десятилетия.
Она подошла к нему.
– Примерно семь тысяч, – улыбаясь, сказала она.
49
Анна Линд (1957–2003) – министр иностранных дел Швеции, убитая в одном из центральных универмагов Стокгольма.
– Что? – удивился Оке.
– Вероятно, немного дольше. У меня ведь неважно с математикой.
– Ты о чем?
– Мы провели вместе около семи тысяч дней. Представляешь? Двадцать лет.
– Мм…
“Индира”
“Уникальное исследование человеческого унижения” – первый в мире полнометражный фильм, снятый мобильным телефоном, был, возможно, не лучшим из виденных Жанетт фильмов, но уж точно не таким плохим, как считал Оке.
– Лучше бы ты послушалась меня, – прошептал Оке ей на ухо, – и мы сходили бы на “Индиану Джонса”. А так просто выбросили двести крон.
Жанетт отстранилась и встала с кресла.
Они молча вышли из кинотеатра и через площадь Медборгарплатсен двинулись к Гётгатан.
– Ты голоден? – спросила Жанетт, повернувшись к Оке. – Или просто зайдем куда-нибудь выпить пива?
– Пожалуй, немного голоден, – ответил Оке, глядя прямо перед собой. – Чего тебе хочется?
Жанетт чувствовала, что начинает раздражаться.
Она приглашает его в кино, предлагает пиво или где-нибудь
– Не знаю. Может, лучше поехать домой, ты ведь наверняка вымотан после тяжелого дня, – язвительно сказала она.
– Да, так и есть, – отозвался он. – Я действительно безумно устал.
Жанетт остановилась и взяла его за куртку.
– Прекрати. Я просто пошутила. Конечно, пойдем есть. Давай дойдем до “Индиры” на Бундегатан.
– Ладно, ладно. – Он посмотрел на нее. – Небольшой перекус, конечно, не повредит.
Жанетт показалось, что это прозвучало так, словно он приносит жертву. Будто необходимость провести в ее обществе еще пару часов вынуждала его делать над собой усилие.
Индийский ресторан был переполнен, и им пришлось десять минут подождать, пока освободится столик, что, похоже, еще больше рассердило Оке. Когда они наконец уселись за доставшийся им столик в глубине подвального этажа, Оке заметно помрачнел.
Жанетт попыталась вспомнить, когда они в последний раз ели индийскую еду. Пять лет назад? А вообще ходили в ресторан? Пожалуй, года два назад. В годы до рождения Юхана, в середине девяностых, когда в центре города один за другим открывались индийские рестораны, они с Оке какое-то время посещали их минимум раз в неделю.
Они заказали каждый по бокалу “Кингфишера”, и вскоре им подали еду. Жанетт не мудрствуя взяла палак панир, а Оке выбрал блюдо из цыпленка, сильно приправленное перцем чили. Быстрое обслуживание, похоже, подняло ему настроение. Или так подействовало пиво. Он уже приступил ко второму бокалу.
– Вкусно, – проглотив очередную порцию шпината, заметила Жанетт. – Правда, я трусиха…
– Да, ты вечно выбираешь то же самое.
Вечно то же самое? Жанетт знала, что он не менее предсказуем. Всегда выбирает самые острые блюда, объясняя ей, почему следует есть острую пищу, а к концу трапезы ему делается плохо, и он требует немедленно ехать домой.
– Ты и раньше всегда ела это же, – продолжил он. – Почему ты не пробуешь ничего нового?
– Наверное, я трусиха. А как тебе твое блюдо?
– Острое, – ухмыльнулся Оке. – Хочешь попробовать?
– С удовольствием.
Жанетт взяла пол-ложки, и этого оказалось более чем достаточно. Ей пришлось заливать съеденное не только пивом, но и водой.
– Как ты можешь это есть? – засмеялась она. – Кроме остроты, ничего не чувствуется. – Из глаз у нее потекли слезы, и ей пришлось вытираться салфеткой.
Его последующие слова вызвали у нее ощущение дежавю.
– Во-первых, это полезно. Острота убивает желудочные бактерии и вызывает потоотделение. Включается охладительная система тела. Поэтому в жарких странах всегда едят острое. Во-вторых, от этого ловишь чертовский кайф. В мозгу начинают носиться эндорфины, и ты просто балдеешь.
– А в-третьих, это чертовски круто, – добавила она, зная, что он ухмыльнется и согласится.
– Полезно и круто, – улыбнулся он.
Она посмотрела на тарелку. Он уже почти доел. Скоро ему станет плохо. Он называл это сскомой чили”.