Девочки из календаря
Шрифт:
Силия. Провалиться мне на месте, Рут, но ты отлично выглядишь!
Кора. Господи, Джесси — ты просто вылитая Джейн Фонда!
Рут(вскрикивает и указывает пальцем). Кора!
Кора. О Боже, видно татуировку…
Джесси. А что он сделал с моим целлюлитом?
Силия. Да никуда он не делся, милая. Его просто скрывает тень.
Джесси. Теперь придется оставаться в тени до конца моих дней.
Силия(пролистывая
Крис (указывая). Вот! Смотри, сентябрь!
Все открывают сентябрьскую страницу. Воцаряется молчание. Непроизвольно все опускают календари.
Кора. Господи Боже мой!..
Джесси. Силия, могу только поздравить тебя.
Кора. Отбоя от поклонников теперь не будет.
Снаружи раздается автомобильный гудок.
Рут. Это Мэри!
Крис смотрит на свои часы, все бросают на пол календари.
Кора приказывает всем петь.
Рут, Силия, Кора, Джесси и Ани (поют гимн на слова американского поэта Джона Гринлифа Уитьера)
Боже милостивый, Отец наш, Прости наши…Крис. Не волнуйтесь, все в порядке. Это всего-навсего Тони.
Рут. Кто?
Ани. Варфоломей. Трусливый Глашатай. Не помнишь?
Крис. Сделал несколько снимков, когда мы устроили этот вечер «Немецкого Кабаре». Я позвонила ему спросить, помнит ли он меня, — к счастью, он вспомнил.
Ани. Никто, милая, никогда не сможет забыть твою Лили Марлен. Особенно этот фонарный столб.
Крис. Он собирается сочинить небольшую пьеску
Стук в дверь.
(Подталкивая Кору.) Скорее поставь чайник, Кора. Открой пачку печенья «бурбон» из запасов на срочный случай. Это пропагандистское наступление Женского института.
Джесси, Кора и Силия направляются на кухню.
Давай, Рут.
Ани. Что случилось?
Рут. Ничего, я просто… (Доверительно.) Когда мы задумали это, то намеревались сделать всего несколько снимков, которые должны были увидеть немногие…
Крис. Но в этом нет никакого смысла, Рут. С таким же успехом можно было снимать «Мосты Уорфдейла».
Ани. Милая, мы должны
Крис. И если повезет, про нас напишут один абзац на 14-й странице. Не более…
Ани (обнимая Рут). Поверь мне, дальше этого не пойдет.
Затемнение.
Звучат отрывки из репортажей иностранных журналистов.
Американский журналист. До-о-оброе утро, Цинцинатти, — в английской провинции Йоркшира группа женщин устраивает чаепитие в обнаженном виде…
Этот репортаж немедленно сменяется японским женским голосом, среди непонятных слов улавливаются только ‘Йоркшир’и ‘Женский институт’…
Английский репортер. …некоторые жительницы Йоркширской деревни Нэйпли увеличили сбор благотворительности, увеличив недоумение и толки среди своих сограждан…
Сменяется французским репортажем.
Французский радиорепортер. …для некоторых английских женщин речь идет о свободе, равенстве и наготе…
Кора и Джесси с трудом протискиваются в дверь с огромным похоронным венком из белых гвоздик, образующих слово ‘Мама’.
Репортажи и сопровождающая их музыка сходят на нет.
Кора. Захлопни дверь! Скорее, Джес, скорее!
Джесси. О, Боже милостивый!
Кора(тяжело дыша). Ты видела, сколько понаехало фургонов со всякими там спутниковыми тарелками и прибамбасами?!
Джесси. Идиотизм какой-то!
Стремительно врывается Рут.
Рут. Они перекрыли дорогу! Полиция вынуждена была перекрыть дорогу!
Кора. Закрывай дверь! Быстро!
Рут. Откуда они все понабежали?
Кора. Скорее! Прицепляйте по гвоздике на грудь! (Она начинает вытаскивать цветы из венка.)
Рут. Что, Крис действительно хотела, чтобы мы раскурочили этот венок?
Джесси. Именно так она и сказала. (Протягивает одну гвоздику Рут.) Держи.
Рут. Но это ведь предназначено для чьей-то матери…
Джесси. Предназначалось. Очевидно, она забыла про похороны, пока организовывала эту пресс-конференцию. Кончилось тем, что она бежала за катафалком по улице и спрашивала, нужен ли им еще этот венок…