Девушка без Бонда
Шрифт:
Ансар перебросил ей через стол крохотный блокнотик в золотом переплете и тяжелую, желтого цвета, авторучку.
– Напиши, – мягко приказал он. – Напиши координаты. Ты их знаешь.
Глаза Татьяны наполнились слезами.
– Зачем тебе эта бомба?.. – пробормотала она, уже наполовину признаваясь, что знает про нее и знает, где она. Да что там наполовину – на все сто процентов признаваясь!
– Напиши, – настойчиво повторил шейх. – В обмен на эти цифры ты получишь целый остров и изрядное денежное содержание до конца твоей жизни.
– Бог ты мой!.. – сквозь
– А я проверю. Сам взгляну, есть ли она или нет.
– Я ничего не помню. У меня на числа плохая память.
Ансар достал из кармана рацию. Сказал в нее – на этот раз не по-арабски, по-английски:
– Привезите к нам гипнотизера. Прямо сюда.
Отключился и, задумчиво глядя в окно, протянул:
– Жаль, потом придется приказать перерезать ему глотку. А он – молодой, счастливо женат, и дочке три года, и годик – сыну…
Таня всхлипнула, проговорила: «Какой же ты, Ансар, мерзавец!..» – а потом открыла колпачок золотой ручки с золотым же пером и написала в золотом блокнотике: 22,6165 град. с. ш., 78,8784 град. з. д.
Она действительно хорошо, на всю жизнь, запомнила цифры из тайного письма Костенко.
И они, и страшная бомба мучили ее в ночных кошмарах.
Шейх не стал дожидаться, пока девушка вернет ему блокнот. Он, потеряв свою всегдашнюю невозмутимость, даже вскочил. Бросился, обогнув стол, к своему блокнотику. Прочел, что написала Таня. Пробормотал:
– Похоже… – И скомандовал, обращаясь к ней: – Завтра поедешь туда с нами.
А потом стремительно вышел из гостиной.
Похоже, он потерял к Садовниковой всяческий интерес.
Какой уж там разговор об острове в подарок!
Таня проснулась утром от ласкового женского прикосновения. В первый момент, спросонок, ей даже показалось, что ее будит мама. Но когда она открыла глаза, то увидела, что на кровать по-свойски присела горничная Марселла.
– Ах, Марселлочка!.. – улыбнулась Таня, приподнялась в постели и порывисто обняла ее. – Здравствуй, как я рада тебя видеть!
– И я тебя, моя сладенькая! – обнажила в улыбке свои ослепительно-белые зубы кубинка. За семь лет она, казалось, нисколько не изменилась, только слегка расширилась в и без того немалых размерах. Большое круглое черное лицо излучало любовь и спокойствие.
«Хоть Ансар с островом меня и обманул (как я и ожидала), – подумала Таня, – зато с Марселлой – нет. Что ж, друзья стоят острова».
– Вставай, мое солнышко, одевайся, – прогудела горничная. – Через час за тобой катер придет.
– Это правда, что на улице еще темно, или мне кажется?
– Правда.
– Фу, какая гадость!
– Зато ты сможешь увидеть рассвет. А чего бы ты на завтрак хотела?
– Копченой колбаски, – капризничая, словно в самом деле с мамой разговаривала, вытянула губки Таня.
– Нет у нас здесь на острове копченой, –
– Что ж это за остров! Даже колбасы нет. Пожалуй, не стану я его покупать. Впрочем, мне его никто уже и не предлагает.
– Таня, ты о чем? – отразилось непонимание на широком добром лице Марселлы.
– Да так просто, болтаю, не обращай внимания. Приготовь мне что-нибудь на твой вкус. Например, яишенку. А йогуртов не надо. Я их терпеть не могу.
– Я помню, сладенькая моя.
…Завтрак был накрыт в той же столовой, где они ужинали вчера с Ансаром, но на одну персону. С противоположной стороны стола были разложены на скатерти пара десятков дизайнерских темных очков и столько же стильных шляпок, панам и бейсболок.
– Просили, чтоб ты выбрала перед поездкой, – кивнула в сторону обнов Марселла.
«Надо же, шейх не забыл, что я без очков и головного убора. Заботливый!»
– Ну, кушай, миленькая, – чернокожая служанка положила ей на тарелку яичницу. – Тебе надо как следует подкрепиться – после завтрака тебя просили подойти на пристань. Плывете куда-то?
– Да. Не знаю куда…
«Точнее, наверно, знаю… К тому месту, где на дне моря находится супербомба… Интересно, что со мной сделает Ансар, если там ее не окажется? – отстраненно подумала Таня. – Велит скормить меня рыбам?»
…Тот же самый вопрос она вскоре повторила вслух. В лицо Ансару.
На дворе стало светать. Ансаровский катер, пришедший с другого острова, даже швартоваться не стал, лишь подошел вплотную к пристани, и двое восточных мужчин непроницаемого вида помогли Тане запрыгнуть на борт. Судно тут же отвалило от причала и помчалось вдаль.
В салоне катера ее ждал шейх. Едва поздоровавшись, Таня с вымученной улыбкой осведомилась, что будет, если Ансар не найдет в указанной ею точке бомбы. И добавила:
– Ведь Костенко даже не видел ее собственными глазами. А в своих предположениях и расчетах запросто мог ошибаться. Или – намеренно врать…
– Зачем ему врать?
– Я не знаю. Чекисты всегда врут. А даже если бомба и лежала когда-то на дне? Ведь ее наши военные могли тысячу раз увезти, никого об этом не оповещая…
– Если она там была, мы все равно узнаем, – только и ответил Ансар.
Таня настраивалась и дальше попикироваться с ним, например, с ехидцей спросить, почему он вчера, в обмен на заветные координаты, не подарил ей обещанный остров, однако она вгляделась в лицо шейха и осеклась. Всегда, при любых обстоятельствах, совершенно бесстрастное, сейчас оно свидетельствовало о волнении – пусть тщательно скрываемом, но все же… И чем дальше катер уносился в море, чем ближе оказывался к предполагаемой бомбе, тем сильнее проявлялась нервозность в лице и движениях шейха. Он то расхаживал по палубе, то застывал изваянием, вглядываясь в даль. Руки его быстро отщелкивали четки – а ведь раньше Татьяна его с ними ни разу не видела. В какой-то момент у него даже бессознательный тремор начался: стала нетерпеливо подрагивать правая нога.