Девушка без недостатков
Шрифт:
– Ты очень правильно порезвилась, Машенька. Идеологически грамотно. О, костюм! Особенно эти дырки вот здесь, шнуровки меня сводят с ума! А как ты пахнешь, милая! Чем ты надушилась? Слушай, а как тебе классно на каблуках, а? Ты такая длинная, тонкая…
Слюна вожделения уже бурлила в уголках валдаевского рта. Сыщик беззастенчиво прижимал к себе полуброшенную жену друга. Не слишком ли часто они обнимались в последнее время?
– Довези меня до дома, – попросила Мария. – Я переоценила свои способности по части вождения. Думала, будет
– А чья машина?
– Купила.
– И машину?
– Да.
На несколько минут Валдаев умолк. Утихли восторженные вопли, изумленные всхлипы.
– Ты что? – спросила Маша. Она улыбалась.
– Вот думаю, какой же кретин Здоровякин.
– Разве?
– Безусловно! Кретин, стопроцентный кретин. Значит, так. Здоровякину оставляем мою квартиру. Я перебираюсь к тебе. С Пульсатиллой.
– Зачем?
– Я внезапно влюбился.
– А как же Лиза?
– А что Лиза? Ну, Лиза… Лиза – отличная девчонка. Маша! Ты даже не представляешь, как ты хороша!
– Да представляю! – хмыкнула Мария. – Думаешь, Здоровякину понравится? Мне самой очень нравится! За полдня я изменилась больше, чем за год жизни. Я имею в виду не внешние, а внутренние изменения. Я поняла, что все последнее время не жила, а пряталась от жизни. Компьютер был моей панацеей, спасением от сердечных неурядиц, оправданием моей несостоятельности как жены и матери. Я не справлялась с детьми и с головой ныряла в компьютерные дебри, игнорируя проблему. Я не могу восстановить отношения с Ильей и тоже отгораживаюсь от всего мира ноутбуком. Конечно, там, в виртуальном мире, мне проще, легче, понятнее. Но ведь это не жизнь! Я пропустила столько всего хорошего! Теперь все будет иначе!
– Маша! Ты прекрасная мать и отличная жена. Мне б такую!
– Серьезно?
– Конечно! Ты слишком требовательна к себе. И потом… Если тебе платят за программы адские бабки, не стоит так сразу отказываться от работы. Вспомни! Когда мы с Ильей зарабатывали вместе за год меньше, чем левый мизинец на ноге Клаудии Шифер за одно дефиле, кто кормил семью? Ты кормила!
– Я… Ну и что. А каков результат? Ты посмотри! Мы с Ильей как чужие! Он сдает мне вечером детей и даже слова не говорит!
– Сложные вы мои! Упрямые и настойчивые, как изжога. Ну что с вами делать?
– Ничего не поделаешь. Нет, я, конечно, не буду отказываться от работы. Но и от других удовольствий тоже. Так и передай своему дружку. Поехали?
– Поехали. Слушай, заедем в одну автомастерскую? Мне там надо кое-что выяснить. Я, как бобик, бегаю по городу высунув язык. То на своих двоих, то на перекладных. Твой расчудесный муж взял «лендровер». А я, между прочим, старше его. Старенький я.
– Что ж он тебе не уступил автомобиль?
– Мы бросили жребий.
– Тогда не ной, все честно.
– Я и говорю – все честно. Он, митохондрия ползучая, на джипе, я – пешком. Кстати, я провел инструктаж на тему «Поведение мужчины, решившего вернуться в семью, к любимой
– И что?
– Ничего. Твой Илюша уперся правым рогом, как норвежский буйвол, и ни в какую.
– У него нет ни правого, ни левого рога. Я ему не изменяю.
– Он знает. Но говорит, что будет жить у меня – о, как же я несчастен! – пока ты не уволишь Дмитрия.
– Нет, вы посмотрите! Почему я должна его увольнять! Ведь это Илья был виноват, он меня променял на… на Настасью, он нас предал! Он, а не я! И каким-то совершенно иезуитским образом он ухитрился все вывернуть наизнанку. Теперь не кто иной, как я, виновата в развале семьи! Я, видите ли, не хочу уволить Митю. А для Ильи это классный предлог сохранять обиженный вид.
– Машенька, уволь, а? Я сам буду к тебе приходить на три часа в неделю, мыть горшки за Эдиком.
– Представляю, как у тебя получится.
– А что! Я Пульсатиллу, можно сказать, грудью выкормил!
– Ну как мне уволить Митю? Он исполнительный, ответственный, заботливый! Он старается. Дети его обожают. И он рассчитывает на деньги, которые я ему плачу. Он ценит место. Нет, не уволю.
– Нашла коса на камень. Ты ведь знаешь, что Здоровякин – непробиваемый тип. Его заклинило, как токарный станок. Его не сдвинешь с места. Он не хочет видеть в своем доме чужого мужика.
– Развод, – мрачно констатировала Мария. – Мне почему-то казалось, мы все-таки сумеем договориться.
Надрывный, скорбный вздох заполнил воздушное пространство салона. Валдаев понял, что обречен коротать вечера с милым Илюшей еще неопределенно долгое время.
Глава 29
Лиза смотрела сон. Во сне все сияло прозрачной бирюзой. Солнечно-желтый обрушивался сверху и лился непрерывным потоком, переходя постепенно в оранжевый. Полыхал пурпурный, ручьями струился небесно-голубой, сверкал ультрамарин. Потом все исчезало, уступив место ослепительно белому цвету, радостному и праздничному.
Лиза проснулась. Наверное, улыбка проснулась раньше ее: Лиза начала улыбаться еще до того, как открыла глаза. Влюбленная птица за окном бешено орала о своей любви – замысловатые рулады сменялись пощелкиванием и посвистыванием…
Асфальт был мокрым от ночного дождя, утренняя осенняя прохлада приятно освежала. Лиза торопилась на работу, стучала каблуками, напевала. После вечера, проведенного с Валдаевым, Елизавету несколько дней не покидало ощущение счастья и ликования.
Party, надо отметить, было предельно целомудренным. Выпив чаю и не удовлетворившись им, Валдаев заказал по телефону пиццу и курицу гриль. Затем хозяйка выложила перед гостем две пазл-мозаики на выбор: из пятисот частей и из тысячи. Решили начать с пятисот. На коробке красовался великолепный пейзаж – снежные вершины гор на фоне безоблачного неба и синее озеро на переднем плане с берегами, усыпанными желтыми, розовыми, лиловыми цветами.