Девушка для холостяка
Шрифт:
– Утомил, – выдохнула Алиса. – Я про Марика. Любит он всё портить.
– Ага. Но поскольку он прав, что по такому ветру и холоду, да ещё мокрой после бассейна до дома идти нельзя – мы в метро, а потом едем в центр. Я там знаю одно уютное кафе, куда можно зайти прямо из метро и не выходя на улицу. Обсохнем, передохнём…
– Обоснование шаткое, но мне нравится, – хихикнула Алиса. – Пошли. И не хочу знать куда идём, сделай девушке сюрприз.
Уже вечером, дома, перед тем как лечь спать, Алиса, неожиданно чмокнула в щёку, порозовела и сказала:
– Спасибо. Это было просто потрясающе, – и юркнула под одеяло.
Я же щёлкнул выключателем, посмотрел, как сквозь ночной туман за окном дома напротив превратились в россыпь золотистых точек, и подумал, что я угадал, решение вышло удачное и полезное. И надо быть честным перед собой – ещё и приятное. Мне тоже понравилось гулять с Алисой. Хотя ей я это говорить не буду, не так поймёт.
День третий. В запоздалых итогах
Следующие полтора месяца раз в два-три дня я приглашал Алису сходить в кино, в театр или просто прогуляться и заглянуть в кафе. Обоим приятно и обоим полезно. Ей в полевых условиях опробовать некоторые навыки и вообще привыкнуть ощущать себя взрослой и самостоятельной девушкой. Ну а мне в хорошей компании отдохнуть от напряжённой работы. По-любому куда лучше, чем сидеть дома и смотреть очередной кинофильм или засиживаться в офисе, мастеря какой-нибудь обвес коптера или универсальную электронную отмычку «на всякий случай». Алисе явно понравилось, характер у неё стал мягче, а перепады настроения не такие резкие. И даже несколько раз не я её куда-то вёл, а уже она наоборот спрашивала, не хочу ли я сходить уже по её выбору. Хотя, если моё предположение насчёт понемногу увеличивающей нехватки энергии в организме было верным, как раз наоборот настроение должно прыгать как синусоида… Очередная загадка природы.
Говорят, ноябрь приветлив и игрив, потому что уже не осень, но ещё не зима? В этом году, если октябрь, как и положено, был месяцем чисто осенним, одни-единственные заморозки в середине, то ноябрь играть не захотел. Никаких раздумий, прилеплять ему листья в землю дождём или снегом, никаких перескоков от сырости днём к лужам корочкой по ночам. Весь месяц – седая серость, город застыл, превратившись в замёрзшую муху в вязком и густом сиропе ледяного янтаря.
Сегодня формально потеплело, но лучше бы продолжал, как всю последнюю неделю, валить сухой снег. Вместо этого ледяная пыль и дождь пополам со снегом, а над головой всю дорогу от метро каркающая стая ворон, жаловавшаяся на холод и негде погреться. Так и хотелось сказать: я вас понимаю, сам готов заскочить в первый попавшийся подъезд, передохнуть, впитать хотя бы немного тепла, а только потом бежать дальше. Сегодня точно ещё двадцать девятое ноября? Или уже декабрь и через два дня Новый год, потому так холодно?
По негласной устоявшейся в последнее время очереди, выбирать, куда нам идти на эти выходные, должна была Алиса. Но когда я наконец-то дополз до дома и буквально упал в тепло подъезда, мыслей было две. Во-первых – оттаять, во-вторых – больше никуда до понедельника не вылезать. Как бы аккуратно донести до Алисы идею, что одни выходные можно провести и дома за просмотром кино какого-нибудь? Чтобы она при этом не обиделась.
Порог квартиры я даже не перешагнул, а перетёк, уже готовый расплыться лужицей посреди коридора.
– Привет, с возвращением. Слушай, ты новости не слушал? В Мозамбике ужас, что произошло. Сказали, пилот самолёта с собой решил покончить, заперся в кабине, сказал «всё» и самолёт вместе с пассажирами уронил. Никогда после такого самолётом не полечу. Я прямо как услышала, так порадовалась, что на самом деле в Москву поездом ехала, а билет ты уже здесь печатал…
– К чёрту самолёты и Мозамбик. И про Киев мне рассказывать не надо, какой там ужас и так далее. В метро уже слышал по радио. Могут отгондурасить друг друга хоть с головы до пяток – мне сейчас плевать, – руки начали оттаивать, их ощутимо кололо. Вроде приятно, зато пальцы гнулись с трудом.
– Ой, бедный. Замёрз?
Алиса метнулась на кухню, и едва я снял ботинки и куртку, прямо в коридоре сунула мне в руки кружку горячего чая, куда закинула лимон и ложку мёда. Я несколько секунд покатал кружку в ладонях, наслаждаясь теплом. Потом в несколько глотков выпил, ощущая, как тепло растекается теперь и изнутри.
– Спасибо, чтобы я без тебя делал.
– Чай бы себе из пакетика срочно заваривал, – съехидничала Алиса. – Слушай, а может, тогда давай завтра дома останемся, если так холодно?
В голове возрадовался червячок лени: ура, и уговаривать не надо, сама предложила. Но я уже оттаял и согрелся, настроение поднялось, так что голос лени вышел не очень громкий.
– Дай я сначала поем и окончательно приду в себя, – благодушно ответил я, – а потом вместе сядем и подумаем не торопясь.
Я как раз успел положить себе в тарелку ужин, когда зазвонил телефон.
– Игорь Данилович, здравствуйте, уважаемый. Не могли бы вы найти для меня пару минуточек?
– Да, конечно, я могу говорить. Здравствуйте, Мансур Ахматович. Я вас внимательно слушаю.
– Спасибо, уважаемый. Дело в том, что у меня неожиданно возникли некоторые трудности, которые без вас решить ну просто никак. Не могли бы вы подъехать? Прямо сейчас. И вашу очаровательную спутницу и помощницу, которая ко мне летом приезжала, тоже обязательно с собой возьмите. Мне кажется, её помощь нам тоже очень понадобится.
– Хорошо. Мы подъедем.
– За вами прислать машину?
– Нет, спасибо, у меня есть своя.
– Тогда запоминайте адрес…
– До скорой встречи.
Я сбросил звонок и встретился взглядом с Алисой, которая не скрывала тревоги. На телефоне стоял режим «улица», динамик звучал громко, особенно в тишине квартиры, и девушка могла разобрать каждое слово.
– Что случилось? И кто этот Мансур Ахматович?
Я в задумчивости почесал кончик носа. Ничего скрывать от Алисы я не собирался, но из всего вороха информации про этого человека нужно было выбрать то, что актуально для текущей ситуации.
– М-м-м… как бы сказать поточнее? Сволочь он и скользкий пройдоха, но не отморозок и слово держать умеет, отсюда с ним можно иметь дело. Я никогда не романтизировал криминал, в девяностых я с этой гадкой стороной познакомился более чем достаточно. При этом сама понимаешь, тебе и мне с ними приходится иметь дело. Это и документы, и нелегальные счета, и некоторые редкие ингредиенты для наших лекарств. Много чего. Мансур Ахматович – тот самый принцип меньшего зла, точнее, лучшего из худшего. Он занимается многими вещами, от крышевания нелегальных мигрантов до контрабанды. Но соблюдает несколько принципов. Никакой наркоты, оружия и убийств плюс умеет держать слово даже в тех случаях, когда ему невыгодно. Не потому что такой, – я усмехнулся, – хороший, а потому что считает свои занятия «теневым бизнесом». Причём с упором на второе слово. Он живёт в тени закона, его это устраивает, и он предпочитает, чтобы эта тень не сдвигалась.
– Принцип равновесия, – кивнула Алиса. – Он даёт то, что не может дать государство, но если не будет соблюдать основ бизнеса и начнётся беспредел, всё рухнет. Да уж, капитализм на службе у криминала.
– Вот точно сказано. Криминальный капитализм, со всеми особенностями и ограничениями капитализма. Он берёт по твёрдой таксе деньгами или услугами и гарантирует поставку товара или услуги после оплаты. Именно к нему я и посылал тебя летом, когда помнишь, я по глупости обжёгся силой, – я криво улыбнулся, вспомнить свой позор, до сих пор от того поступка скулы сводит. – Никто другой нужные ингредиенты и так быстро достать в Москве не смог бы. Да и то из-за срочности пришлось оплачивать не деньгами, а обещанием услуги.