Девушка, которой не было (сборник)
Шрифт:
– Я встал, – с мрачным видом продолжал он, – и случайно задел ногой пустую бутылку. Она покатилась по полу и обо что-то ударилась. При этом раздался… ужасный звук. Знаете, иногда бывает так, что звук невозможно спутать ни с каким другим. – Мускулы на мощной шее актера напряглись; он медленно поворачивал свою массивную, львиную голову. – Я услышал самый отвратительный звук из всех возможных, звук, леденящий кровь. То был удар стекла о человеческую кость!
Джайлс порывистым движением поднес бокал к губам и выпил его содержимое залпом.
– И на полу лежала Дикси, понимаете? – с трудом выговорил он. – Лежала уткнувшись лицом в пол, а бутылка
– Робби, пожалуйста!.. – Эдвина элегантно поежилась. – Ты просто великолепен в жанре ужасов, но к чему такие подробности?
– Так я узнал, что она мертва, – прохрипел актер. – Я испугался и выбежал из домика. Выбежал на пустынный берег. – Он сокрушенно покачал головой. – И тьма.., и кошмар… Пока я не открыл глаза и не увидел, как льются на газон солнечные лучи, и не почувствовал, как меня терзает проклятая собака Эдвины.
– Песик всего лишь лизал твое лицо, милашка, – возразила Эдвина Боллард, надув губки. – Ты же знаешь, Кинг тебя обожает!
– Где вы проснулись? Точное место? – спросил я.
– По дороге к дому, – буркнул он. – Футах в двадцати от крыльца.
– Я услышала, как милый на чем свет стоит клянет Кинга, – пояснила Эдвина; ее бледно-голубые глаза светились издевательским светом. – Спустилась вниз и спасла его.
– Когда это произошло?
– В самое время для сна! – Она снова накуксилась. – Около шести утра…
– И вы ничего не помните? После того как сбежали из домика… – Я посмотрел на осунувшееся лицо актера. – Не помните даже, как вернулись к дому?
– Абсолютно ничего, – заявил он.
– Теперь расскажи мистеру Холману остальное, милашка, – изрекла Эдвина тоном Снежной Королевы. – Расскажи, как после твоей замечательной истерики перед завтраком мы все утро сидели на телефоне! Расскажи, что расчудесной блондинки – дикарки по имени Дикси – просто-напросто не было. А лучше всего спросить у Марти Дженнингса – ведь прием устроил он, в своем доме. Марти категорически заявил: девушка по имени Дикси на приеме не появлялась.
– Марти Дженнингс – лживый ублюдок! – огрызнулся Джайлс.
– Он также сказал, что Бобби вовсю веселился до четырех, – продолжала Эдвина. – И якобы потом Марти уговорил своего друга Сэмми Уэстина, чтобы тот отвез Бобби домой.
– Вы говорили с Уэстином? – спросил я.
– Мы обзвонили всех, кто оставался после двух ночи, – ответила она. – У нас было.., занятое утро, мистер Холман. Сэмми утверждал, что высадил Бобби в конце подъездной дороги, а Бобби сказал, что чувствует себя прекрасно, и трезвой походкой зашагал к дому. Поэтому Сэмми и отправился к себе.
– А что актриса? – осведомился я.
– Вирджиния Стронг? – с усталым видом кивнула Эдвина. – “Бедный мистер Джайлс, верно, не выдержал жары”, – сказала эта девка медоточивым голоском. Может она надеялась, что теперь ему лучше?
– Кто еще был на приеме?
– Ник Фесслер. Увидев, что мой милашка свалился на пол, Ник помог Марти и Сэму отнести его в машину Сэма, – сказала она, опустив плечики. – Мы не говорили только с девушкой по имени Бетти Уонг – последней из “китайских могиканок”. Сегодня утром, еще до нашего звонка, она уехала на отдых. Но пятеро свидетелей – при одном отсутствующем – единодушны! А истина заключается в том, что милашка Бобби напился до потери сознания и видел приятные.., неприличные сны о секс-бомбе. – Эдвина небрежно стряхнула пепел на белый ковер. – Вот так-то, мистер Холман. Я взглянул на каменное лицо актера.
– Если все это плод вашего пьяного воображения, то знайте, я не позавтракал по вашей милости!
– Все это было на самом деле, – сказал он, набычившись. – И все они лгут, только непонятно, зачем и почему. Вот вы и выясните это, Холман.
Джайлс наклонился ко мне. Карие глаза его сверкнули.
– Да-да, как только мы покончили с этой шайкой лжецов, я понял, что должен поговорить с кем-нибудь, кто выслушает меня без смеха. – Он сделал паузу, смерив Эдвину испепеляющим взглядом. – Поэтому я взял один из автомобилей миссис Боллард, поехал на Уилширский бульвар и встретился с моим агентом. Уважаю таких людей, как Брюс Милфорд… Даже если он способен пробраться в морг и скальпелем отхватить от моего трупа причитающиеся ему чертовы десять процентов, прежде чем мои останки успеют положить в гроб. Он рассказал мне о вас все, Холман.
– Ничего хорошего, надеюсь?
– Сейчас-сейчас… Так что же он сказал? – На широком лбу Джайлса обозначились морщины. – Ах да!.. Холман – самый надежный специалист по решению проблем в шоу-бизнесе. Ту же работу другие выполняют за половину его гонорара, но мы доплачиваем ему за то, что он уважает киноиндустрию, сказал Брюс.
– И он вам поверил? – осведомился я.
– Ни единому слову, пожиратель младенцев! – воскликнул актер. – И все же у него хватило здравого смысла понять, что я верю в то, что говорю; вернее, Брюс делает вид, что это у меня шарики за ролики зашли. От неумеренного потребления алкоголя. Однако он не хочет, чтобы эта история будоражила мои мысли. Ведь мне положено работать над сценарием Марти Дженнингса с предварительным бюджетом в пятнадцать миллионов долларов. – Он криво усмехнулся. – Старина Брюс не желает, чтобы я отвлекался. Потому что Марти Дженнингс уже обязался заплатить и ему, Брюсу, положенные десять процентов от трехсот тысяч.
Я закурил и взглянул на деланно невозмутимое лицо Эдвины Боллард.
– Что вы об этом думаете? – спросил я ее. Она пожала плечами. Разумеется, не без шарма.
– Мое единственное желание – пусть Бобби забудет свою смехотворную историю, мистер Холман. Я не выдержу еще одного такого дня. Имена, вернее, клички, которые он мне давал, не очень-то мне понравились, и это еще мягко сказано. Если вы сумеете доказать ему, что все это – лишь плод его разнузданного воображения, то вот вам мое благословение, мистер Холман.
– Послушайте, Роберт, – обратился я к Джайлсу, – если вы хотите, чтобы я сделал для вас что-то конструктивное, то попытайтесь убедить меня в правдивости вашего рассказа о событиях вчерашней ночи.
– Мой рассказ – чистейшая правда! – воскликнул он.
– В таком случае мне придется назвать лжецом каждого, кто оставался на приеме после ухода Боллард, – заметил я. – Более того, я должен назвать лжецом Марти Дженнингса – одного из самых крупных и влиятельных продюсеров Голливуда. Кроме того, мне придется назвать тем же именем Сэмми Уэстина, короля недвижимости. То же самое с Вирджинией Стронг. Пусть она не бог весть какая актриса, однако наверняка имеет агента. Возможно, такого агента, который натравит на меня шайку продажных адвокатов. Но больше всего в этом дурацком деле меня беспокоит необходимость назвать лжецом Ника Фесслера.