Девушка по вызову
Шрифт:
— Надеюсь, теперь ты точно передумал подавать на меня в суд за клевету? — спросила она, кивнув на кипу бумаг.
В голосе Вайолет Гевину послышалось сомнение. Он удивился, как она может в этом сомневаться? И не только потому, что произошло между ними, но и в свете того, что ему стало известно о ее, так сказать, «творческой кухне». Впрочем, если ему было необходимо услышать, что она притворялась, изображая оргазм, возможно, ей так же было необходимо услышать его подтверждение?
— Ну конечно.
Вайолет кивнула и подняла на него глаза.
— Хорошо. — Она вздохнула. — Теперь бы мне убедить других читателей, что я сама
Гевин был не согласен — нет, ему еще не встречалась женщина, похожая на Вайолет Тэнди. Но почему она интересовала его больше, чем остальные?
— Теперь у нас общая проблема.
Вайолет нахмурилась, услышав эту фразу. Она несколько секунд молча смотрела на Гевина, а затем спросила:
— Какая проблема? А-а, ты говоришь про… — Она качнула головой. — Я не могу отвечать за тебя, но для меня это вовсе не проблема. Немного неожиданно, но в общем это все.
— Значит, ты не возражаешь, если мы начнем встречаться? Тем более сейчас, когда я знаю, что ты не та, за кого я тебя принимал.
Вайолет открыла рот, постояла так несколько секунд, а затем, словно передумав, закрыла его, так ничего и не сказав.
— Ну, Вайолет, говори, что ты хотела сказать, — подбодрил ее Гевин.
— Я просто… — Она вздохнула и улыбнулась ему чуть кривовато: — Просто я подумала о том, что сегодня ты предстал передо мной другим человеком, хотя на основании твоих слов у меня о тебе сложилось совсем другое впечатление.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, я помню, как ты говорил, что тебе очень важно мнение других людей. — Вайолет быстро опустила глаза, правда, почти сразу снова встретилась с ним взглядом. — Но сегодня, когда ты учил меня танцевать… В общем, совсем недолго, но ты вел себя так, словно для тебя важнее всего, что именно я думаю о тебе, а не другие.
— Для меня действительно важно твое мнение, — не зная почему, признался Гевин.
Вайолет снова закусила губу и нерешительно сказала:
— Мне кажется, главное, что думают о тебе люди, которые вдруг стали тебе — хотя бы немножечко — близки. И наверное, главное — иметь собственное мнение, пусть даже оно не совпадает с мнением большинства. Просто это очень сложно, — вздохнула она.
Гевин медленно кивнул:
— Здесь я с тобой соглашусь. Ведь тебя тоже волнует, что люди считают тебя чуть ли не проституткой, верно? Поэтому ты и не хотела, чтобы я подавал на тебя в суд.
— Да, — не стала возражать Вайолет. — А ты хотел подавать на меня в суд за то, что люди могут подумать о тебе то, что тебе несвойственно. И это невзирая на массу параллелей между тобой и моим Этаном. Невозможно доказывать каждому, что я не верблюд.
Гевин засмеялся, услышав ее сравнение.
— Верно. Невозможно доказать всем, что я не сплю с женщинами за деньги. Так же как и тебе невозможно доказать, что ты — не Роксанна.
— Доказывай не доказывай, все равно останутся те, кто мне не поверит, даже если я буду твердить об этом, как попугай. — Вайолет пожала плечами. — Проще сделать вид, что мне все равно.
Гевин посерьезнел:
— Думаю, автору романов такое говорить можно. Что же касается меня…
— Для тебя имидж — все?
— Боюсь, что в моем мире — да.
— Нет, — тут же не согласилась с ним Вайолет. — Главное — это сущность человека.
— Но как проникнуть в сущность человека, минуя его имидж? — возразил
— Ты не слышал поговорку: «Встречают по одежке, а провожают по уму»? Ты можешь безупречно выглядеть и при этом оставаться негодяем. И чему же тогда верить? Имиджу или сущности человека? Но кое в чем я с тобой соглашусь. К сожалению, большинство людей видит только внешнее, поэтому для того общества, где ты вертишься, скорее всего, проститутки и бедняки — это люди низкого пошиба. Тем, у кого есть деньги, плевать на то, что им просто не повезло родиться с серебряной ложкой во рту, хотя сердце у многих, может быть, и золотое.
Гевин кивнул, соглашаясь, но улыбка у него вышла кривая.
— Хоть кое в чем я могу с тобой согласиться, тем не менее ты не слышала другую поговорку: «С волками жить — по-волчьи выть»? Я не испытываю желания возвращаться туда, в то общество, где я родился. Поэтому, если, чтобы остаться здесь, мне придется выть по-волчьи, я завою. А о тех, про кого ты говоришь, что у них золотое сердце… Уверяю тебя, таких немного. Большинство из тех людей готовы подставить тебе подножку или ударить в спину, если им это будет выгодно. Многие из них невежественны, грубы и ленивы и вполне довольны своим полускотским существованием. Более того, они готовы винить в том, что их жизнь не сложилась, кого или что угодно: обстоятельства, правительство, окружение, но только не самих себя! У них нет устремлений. У них нет мечты, они не ставят перед собой целей, но, даже если она у них появляется, у них нет желания работать и учиться. На таких людей не стоит даже обращать внимания. Кстати, на них никто внимания и не обращает.
Вайолет была задета за живое последним утверждением.
— Я считаю, ты не имеешь права так говорить! Как ты вообще можешь судить кого-то? Да, ты сумел добиться многого в жизни, но…
— Именно! — перебил ее Гевин. — Что мешает остальным поступить так же, если они хотят, чтобы их стали замечать остальные?
— Почему ты не учитываешь того факта, что люди разные и кого-то вполне устраивает скромная жизнь? А может быть, есть даже такие, кто вполне счастлив, глядя на прояснившееся небо после дождя? Ведь если люди умеют так радоваться, это не обязательно значит, что они не работают. Взять хотя бы того же бармена на вечере у Симплтонов… Он ведь не пил, как все остальные, не развлекался, а работал. Если бы не было бармена, кто бы наливал напитки? Сами гости? Сомневаюсь. Мое личное мнение: не надо думать за остальных, ведь у каждого человека своя голова на плечах, а не одна на всех.
— Так-то оно так, только сколько людей умеют пользоваться своей головой? Большинство думают одним известным местом, на котором удобнее всего сидеть! — возразил Гевин.
— Не знаю, — развела руками Вайолет, не желая продолжать спор. — Я просто знаю, что все люди разные и то, что доставляет счастье одному, не обязательно нужно для счастья другому. Не все стремятся на вершину — и не только потому, что способности у всех разные. Разве плохо, если между близкими есть взаимопонимание? Или ты считаешь, что лучше, чтобы люди кричали друг на друга? Что же это за семья такая, где только и делают, что друг на друга кричат или еще хуже — даже не обращают внимания? Как будто тебя вообще не существует! Как ты думаешь, сколько можно насчитать счастливых семей? А людей, про которых можно сказать, что у них есть дом и семья?