Девушка по вызову
Шрифт:
Вайолет замолчала, сообразив, что выдала слишком много личного. Впрочем, решила она, если уж говорить, то до конца!
— Я, как и ты, Гевин, имею представление, о чем я говорю. — Вайолет не скрывала своей горечи, вспомнив о своем детстве и юности.
Гевин не знал, что на это ответить. Может, просто никак не мог представить себе Вайолет на улицах, на которых рос сам? Или, может, оттого, что внезапно самым важным для него стало то, что сейчас она с ним?
— Не могу поверить, — наконец сказал он.
— Не можешь поверить во что? — переспросила Вайолет.
— Что ты, как и я, фактически
— Это почему? Ты мне не веришь?
— Просто я сравниваю тебя с теми, кто окружал меня в юности… Ты не имеешь с ними ничего общего. Ты вообще ни на кого не похожа. Я вообще еще не встречал таких людей, как ты.
— И тем не менее я думаю, что наше окружение мало чем отличалось.
— Ты другая, — настаивал Гевин.
— В чем это проявляется? — недоверчиво спросила Вайолет. — Разве ты что-то знаешь о моей жизни? Что ты вообще обо мне знаешь?
Гевин молчал, понимая справедливость ее возражения. В самом деле, что он знал о Вайолет Тэнди?
— Ты могла бы мне рассказать о себе, — неожиданно для себя предложил он.
— А будет ли это иметь смысл? — Вайолет пожала плечами. — Если я правильно тебя поняла, ты все-таки презираешь людей, принадлежащих к тому обществу, в котором ты родился и жил в молодости. Но если ты презираешь тех людей, то ты презираешь и меня, раз я не смогла взлететь так же высоко, как и ты.
Гевин нахмурился:
— По-моему, я ничего подобного не говорил.
— Зато я тебя поняла именно так, — отрывисто произнесла Вайолет. — Думаю, тебе даже лучше уйти, пока твои новые друзья из высшего, — она сделала ударение, — общества не узнали, где ты провел ночь. И с кем.
— Мои новые друзья об этом не узнают хотя бы потому, что не бывают в таких районах, — не подумав, ляпнул Гевин.
Последней фразой он вывел Вайолет из себя. Она тут же зашла в спальню, похватала одежду Гевина, вышла и кинула всю охапку ему. Гевин машинально поймал свои вещи.
— Тебе лучше уйти, — все тем же отрывистым голосом предложила Вайолет.
— Почему? Потому что я сказал правду?
— Высказать свою точку зрения и не согласиться с чужой — это еще не вся правда.
— Ты хочешь сказать, что я должен извиниться? — не поверил Гевин. — За что? За то, что сказал правду?
— У тебя может быть своя правда, а у меня своя. Если я правильно поняла, то ты не возражал со мной переспать, но уважать мою точку зрения не хочешь.
Гевин подумал, что на сегодня им лучше прекратить этот спор, а то он перестал понимать, что к чему. Лучше ему, в самом деле, подчиниться и уйти, дать им обоим возможность немного остыть.
Вайолет молча стояла, пока он надевал туфли, накидывал пиджак — галстук он решил не завязывать, запихнув его в карман. После чего она так же молча открыла ему дверь.
Гевину не хотелось так прощаться, но он искренне не понимал, за что Вайолет хочет, чтобы он извинился.
— Всего хорошего, — процедила на прощание Вайолет и захлопнула за ним дверь.
* * *
«И чего она так на меня взъелась?» — подумал Гевин, спускаясь по лестнице.
С чего вообще все началось? Ведь начали они говорить вполне доброжелательно, а закончили черт знает как! И почему
Гевин остановился на ступеньке, раздумывая, возвращаться ему или нет. После недолгих колебаний он все-таки продолжил спускаться по грязным ступенькам. Может быть, в нем взыграла гордость, но зачем возвращаться, когда его фактически выкинули на улицу?
Он не удержался от усмешки, невольно сравнив квартирку Вайолет со своим пентхаусом, обставленным и отделанным с размахом его возможностей и со вкусом и знаниями профессионального дизайнера. Впрочем, эта усмешка быстро сбежала с его лица. Каким бы шикарным ни было его жилье, его никто не ждет там, когда он вернется.
Впервые в жизни он вдруг почувствовал, как пуста и одинока его жизнь…
Как только Гевин ушел, Вайолет вернулась в спальню, села на кровать и невидящим взглядом уставилась на платье и свои дешевые побрякушки. Мысли текли вяло. Она выставила Гевина за дверь, так почему же она не рада? Ничего себе окончание недели!
Она попыталась вспомнить события прошедшей уже пятницы и покачала головой. Неужели столько всего могло произойти за один день? Появление Гевина у двери ее квартиры, поездка с ним, хотя сначала она планировала провести вечер совсем иначе, урок танцев, занятие любовью — неужели она занималась с ним любовью?! — и теперь эта какая-то глупая ссора, после которой она вновь осталась одна в своей квартире. Сейчас у Вайолет возникло ощущение, что все это произошло не с ней.
Кстати, когда она в последний раз занималась любовью с мужчиной? «Нет, не любовью, — почти сразу поправила себя Вайолет. — О какой любви может идти речь, когда мы почти ничего не знаем друг о друге? Но тогда что означает эта физическая близость между нами? Обыкновенное желание? Потребность тела?»
Хорошо, пусть в ее случае так оно и есть, но тогда что двигало Гевином? Да, их знакомство началось не очень хорошо. Может быть, эти чувства просто трансформировались во что-то другое, что потребовало выхода?
«В общем, — подытожила Вайолет, — это был секс. Потрясающий, но лишь секс. Да, но тогда почему, — снова возразила она себе, — я чувствую пустоту после того, как Гевин ушел? Почему нет обычного удовлетворения, как было раньше, до него, с другими мужчинами? Откуда во мне это беспокойство? Почему мои мысли снова и снова возвращаются к нему? Неужели, — вдруг пришло ей в голову, — мне так тяжело оттого, что Гевин, хоть и сказал, что отличает меня от других людей, тем не менее относится к ним с оттенком пренебрежения и презрения? А значит, и ко мне тоже, ведь я, в отличие от него, никогда не испытывала такой сильной потребности порвать с тем миром, где родилась и выросла. Неужели именно эти слова так ранили меня? Но почему они должны меня ранить? — снова спросила себя Вайолет. — Почему рядом с ним — особенно сильно это проявилось во время танца, а затем и позже в постели — я испытываю к нему такое притяжение? Почему мне вообще хочется быть с ним рядом? И вообще — почему двум незнакомым людям хочется быть рядом друг с другом?»