Девушка, привет
Шрифт:
Девушка, привет. Я очень люблю находиться в общественных местах рано утром. Мне нравится смотреть на этих помятых, сонных, но таких теплых и настоящих людей. Они еще не успели надеть свою броню и случайно распространяют вокруг частички уюта. Уюта, который живет в каждом из нас.
Глянец учит нас тому, что подлинная красота совершенна, и публикует фотографии инопланетян с идеальной кожей и пропорциями тела.
А я бы выпускал журнал с фотографиями спящих и сонных людей. Людей за воскресным завтраком. Людей, которые впервые почувствовали улучшение после болезни. Людей в момент встречи после долгой разлуки. Людей, плачущих над фильмом. Людей, которым
Чудесное было бы издание.
Девушка, привет. Почему-то принято считать, что высшая форма доверия между двумя людьми противоположного пола – секс. А я считаю, что высшая форма доверия – это совместный сон.
Можно трахаться «понарошку»: из-за денег, личной выгоды или со скуки. Но сон – всегда настоящий и искренний, потому что мы слишком беззащитны, когда спим, чтобы делать это с кем попало.
Девушка, привет. Ко мне стал приходить Кот. Это не твой? Теперь приходится покупать ему еду, потому что гостей надо угощать. Мне нравятся коты: они честные, независимые и пушистые.
Если ты не перестанешь его ко мне посылать, я похищу котейку и поселю у себя. То же самое однажды произойдет и с тобой.
Девушка, привет. Вчера у меня произошла удивительная встреча. Прошу извинить за стилистические неточности – я описываю события такими, какими они мне запомнились. Ну, а сбивчивая речь моего удивительного собеседника, его манера перескакивать с темы на тему и некоторое количество ликера в моем организме – все это и вовсе не оставило шансов на сколь-нибудь внятное изложение произошедшего, поэтому я, скрепя сердце, публикую историю, как есть.
В тот вечер осень не смогла договориться с зимой, и капли воды танцевали в воздухе вперемешку с хлопьями снега. Закончив танец, хлопья устало оседали на одежде круглыми водяными бусинами, и стоило попытаться их стряхнуть, как бусины тут же начинали проявлять характер, размазываться по поверхности ткани и мстительно впитываться.
Я поднял воротник пальто и досадливо пнул оказавшуюся под ногами алюминиевую банку из-под газировки. Банка описала в воздухе замысловатую траекторию, ударилась о бордюр и закончила свой полет прямо у лап большого, пушистого, черного кота.
Кот, насупившись, посмотрел на банку и обиженно произнес:
– Дуракты, Эмдин.
– Это еще почему? – удивился я неожиданному оскорблению, не меняя направления движения. Потом добавил, обернувшись: – Пойдем со мной, пушистый, я тороплюсь.
Кот некоторое время пребывал в раздумьях, после чего нехотя двинулся в мою сторону. В несколько прыжков поравнялся со мной и, сбавив шаг, засеменил рядом.
– Тебе кажется, что окружающие люди несчастны, потому что у них так сложилась жизнь, – ровным тоном начал кот. – Тебе кажется, что их несчастье – следствие каких-то событий непреодолимой силы, злого рока, каверзной игры судьбы, в которой им выпала несчастливая карта. И ты их жалеешь. Не хочешь жалеть, но невольно жалеешь. И мечтаешь сделать их счастливее. Но что, если я скажу тебе, что люди несчастны не потому, что так сложилась их жизнь? Что, если скажу, что они несчастны, потому что… хотят такими быть?
Я посмотрел на кота и немного сбавил шаг:
– Глупое предположение. Кому вообще в голову может прийти мысль быть несчастным?
– Есть такая нервная болезнь… – кот задумался и после паузы продолжил: – Ранки расковыривать. Слышал? Нормальные люди перевяжут рану бинтом и не трогают ее, пока не заживет. Знай себе живут дальше, только бинты свежие накладывают. Для них рана душевная неприятна, но не смертельна. А эти же… они свои раны душевные постоянно ковыряют. Недостаточно страданий? Так они книжку грустную почитают, музыку тоскливую включат, фильм какой-нибудь с трагичным концом посмотрят. Будут наслаждаться своим страданием, смаковать его, как будто это страдание – лучший момент их жизни.
Те, кто пообщительнее, еще и зрителей к своему спектаклю подключат: цитаты грустные на стену начнут постить и статусы суицидально-многозначительные ставить. Это у них такой способ диалога с миром: через скорбь и страдание.
Ты у них это страдание отбери – и вместе с ним отберешь весь смысл жизни. Все равно что языка лишишь. Они же другого языка не знают, на языке любви с миром говорить с детства не приучены. Ты им сочувствуешь, а их просто надо научить новому языку. Вот как котят прям – взять и научить.
– Страдание сейчас в моде, – соглашаюсь я. – Но одно дело – страдать от личных неудач, а у них же клиническая картина страдания всегда однотипная: они встречаются, встречались или собираются встречаться с придурками. Любовь, говорят, у них невзаимная. Несчастная любовь.
При этих словах Кот презрительно фыркает.
– А знаешь, почему у них любовь несчастная? Да потому что они другой любви и не знают. Книжек трогательных начитались в детстве, где любовь обязательно сопряжена со страданиями, преодолением препятствий и невзгод. У них этот изуродованный образ любви в картину мира с детства впечатан. Они уверены, что любовь невозможна без сопутствующих ей лишений и горечи. Поэтому, влюбляясь, они, зажмурившись, ждут, когда наступит глава, в которой все становится плохо.
И представь: вот они, деформированные красивыми печальными книжками, вдруг чудом встречают человека, с которым все хорошо. Просто хорошо. Без каких-то видимых причин. В их картине мира – ситуация совершенно невозможная, в книжках они изучали совсем другую формулу любви, поэтому у них сразу в голову закрадываются подозрения. Подвох, стало быть, ищут.
А счастливые отношения – материя пугливая, с недоверием несовместимая. Чуть промелькнет тень сомнения – и, глядишь, уже порвалась тонкая ниточка связи. Нет уже доверия. Они ведь даже доверие воспринимают, как процесс: дескать, его надо заслужить. В то время, как доверие – это выбор, который ты просто делаешь с первой секунды. Доверие невозможно заслужить. Ты либо доверяешь, либо нет. Вот они своим недоверием сами себя на несчастье и обрекают. Хочешь наглядный пример?
– Конечно, хочу, – оживляюсь я.
– Они пишут у тебя в комментариях, что не может мужчина так рассуждать и так мыслить. И подозревают в тебе женщину. То есть в их картине мира настолько отсутствуют понимающие мужчины, что они, скорее, поверят в то, что ты – женщина или привидение, чем в то, что по ту сторону экрана находится мужчина, который понимает и разделяет их внутренний мир. Как ты думаешь, что произойдет, когда они встретят такого мужчину в жизни?
– Они пройдут мимо?
– Именно. Мы неспособны разглядеть то, что отсутствует в нашей картине мира. Мы не можем увидеть то, во что не верим. А поскольку в хороших мужчин они не верят, им всегда будут на пути встречаться придурки, делающие их несчастными. И они еще больше укрепятся в убеждении, что несчастье – единственно возможная форма существования любви. Они не смогут стать счастливыми, пока не верят в то, что можно быть счастливыми.