Девушка с амбициями

Веденская Татьяна

– Послушайте, Павловский, мне нужны еще факты. Вы когда документы на загранпаспорт сдали?

– Первого июля. В том-то и дело. Сколько я могу ждать?

– Чудно. А вам выдали письменный отказ в выдаче паспорта?

– Зачем? – не понял он.

– Как зачем? – сделала вид, что впервые встречаю человека без письменного отказа ОВИРа. – Законом установлен порядок, при котором вам в месячный срок после подачи документов обязаны выдать либо паспорт, либо письменный отказ с четким указанием причин.

– Каких причин? Я же не прошел проверку ФСБ, – продолжал

тупить Коля.

– Причин совершенно конкретных, перечисленных законодателем. Например, уклонение от воинской службы или вот наличие судимости. Или допуск секретной информации государственной важности. Что-нибудь в этом духе. И ничего про проверку ФСБ в законе не сказано.

– Так что? Мне паспорт незаконно не выдают?

– В целом да. Потребуйте письменный отказ и посмотрите, как они вам его дадут, – порекомендовала ему я и отбыла служить на старое место. Но до самого конца смены меня никто не потревожил претензиями к тому как и на что я смотрю. Видимо, Павловский больше задумался над решением своих проблем, чем над созданием моих.

Через пару моих честных выходных дней Павловский снова подкатил ко мне на крутой козе.

– Представляешь, Лапина, мне загранпаспорт так и не дали! – решил удивить он меня. Я, честно говоря, еще ни разу не видела человека, который умел правильно и обстоятельно решать проблемы с госорганами, так что не удивилась. Диалоги обычных людей, не обремененных юридическими навыками, с госчиновниками обычно проходят по схеме: дайте отказ – пошел на фиг – я на вас жаловаться буду – да хоть самому Господу Богу – креста на вас нет – пошел на фиг. Видимо, Павловский не был исключением.

– Понятно, – кивнула я и вытянулась по стойке смирно.

– Да брось ты, – отмахнулся он. – Чего делать-то? Отказ тоже не дали. Предложили мне самому съездить на Лубянку. Только я не поеду. Очень надо. Знаю, начнут вербовать.

– Зачем? – полюбопытствовала я.

– Просить меня исполнить свой гражданский долг. Бесплатно стучать про наши консульские дела. Тока мне бесплатно ни на кого стучать не хочется. А за границу на пляж хочется. Как решить дилемму?

– Не знаю, – начала набивать себе цену я.

– Как же ты не знаешь? Ты ж адвокат.

– Адвокат, – утвердительно кивнула я. – Если вы меня в таком ракурсе хотите, то пообещайте мне триста долларов и я ваш вопрос буду решать сама.

– Как это сама? – поперхнулся он.

– Именно что в качестве вашего адвоката, – пояснила я. В следующий приемный день ОВИРа я достала из тумбочки запыленное от бездеятельного лежания удостоверение адвоката и отправилась на бой местного значения. В приемной меня встретила толпа посетителей и полное отсутствие секретарей и канцелярии. Я огляделась и набросала примерный план мероприятия. Таская за собой Павловского как неживой атрибут процедуры, я влетела в кабинет начальника ОВИРа и села на тамошнее кресло.

– Жаловаться? – спокойно и рутинно поинтересовался он.

– Да нет, – пожала плечами я. – Хочется узнать, почему моему клиенту отказано в выдаче письменного отказа?

– А вы кто, собственно, ему будете.

– Я ему буду адвокат, – тихо, почти шепотом произнесла я. Давным-давно я убедилась – если хочешь, чтобы тебя внимательно слушали, говори тихо. Я протянула начальнику корку и спокойно стала ждать продолжения.

– Понятно. И зачем вам отказ? – поинтересовался он.

– Чтобы обжаловать в суде, – искренне удивляясь его вопросу, ответила я.

– В суде? Вот так сразу?

– Ну не сразу. Досудебное проведу в вышестоящей организации. У вас главное управление на Ордынке, кажется? Ну, я еще уточню. Хотя вы ж и сами понимаете, что это формальность. Сдам письмо в канцелярию под входящий номер и все. Через три дня в суд.

– Понятно-понятно. Но у нас сейчас неприемный день.

– Приемный. И выдать отказ придется. А то я сегодня в суд подам на вас лично за неисполнение служебных обязанностей и препятствование реализации прав граждан. Как ваше полное имя-фамилия-отчество? И еще, пожалуйста, укажите звание и должность, а то как-то неудобно получается. Вы нас знаете, а мы вас нет, – вот тут он наконец вылупился и пошел пятнами.

– А я тут причем? Вас ФСБ не выпускает. С ними и разбирайтесь.

– Я с ними не могу. По закону я должна с вами. Давайте уж будем по закону, – ласково и тепло закончила я. И поинтересовалась, – мне свидетелей звать?

– Зачем? – растерялся глава ОВИРа.

– Ну, фиксировать ваш отказ давать мне письменный отказ? – я говорила уже почти одними губами, а Павловский сидел цвета меловой основы. Через пятнадцать минут на стол лег письменный отказ с указанием причины невыдачи. «Отсутствие подтверждения со стороны органов ФСБ» или что-то в этом роде. Я возрадовалась, ибо в законе о такой причине отказа в выдаче паспорта не было сказано ни слова. Мы с начальником смены вышли из кабинета.

– Кошмар. Мне кажется, я теперь навсегда остался без паспорта, – жалобно посмотрел он на меня. В этом вся разница. Русский человек при виде чиновника в кабинете впадает в полнейший ступор, а нас, юристов, еще на втором курсе учат, как на это нужно плевать. Ведь любой чиновник суть лицо должностное и его поведение регулируется и должно полностью совпадать с кучей должностных инструкций и вышестоящих законов. Вплоть до Конституции.

– Тебя пытаются шантажировать и лишить законного права выезда и въезда на территорию РФ, – попыталась я достучаться до воспаленного мозга Николая. Он с еще большим испугом посмотрел на меня. Я махнула рукой. – Доверься мне. Осталось совсем чуть-чуть.

– Ты думаешь, – с сомнением проводил он меня взглядом до входа в метро. Я поехала домой и выбросила его из головы. Утром я доехала до Главного Управления паспортно-визовой службы и сдала в канцелярию ругательное письмо с требованием решить проблему в трехдневный срок. В противном случае я грозилась пойти в суд. На третий день Павловский позвонил мне домой, так как был выходной. Он долго что-то причитал в трубку и обвинял меня в чем-то несусветном.

– Я ничего не понимаю. Говори членораздельно. Что случилось?