Девушка с Легар-стрит

Уайт Карен

– Выкидыш. Серьезный случай. Согласно больничным записям, она едва не умерла. Думаю, вам тогда было лет шесть или семь, потому что это произошло после того, как ваши родители расстались. Вы и ваша мать жили здесь с вашей бабушкой, когда это случилось. Я предположила… – Ребекка пожала плечами. – Извините. Я думала, что вы знаете.

Я ощутила во рту привкус ржавчины. Я помнила, как отец появился в доме моей бабушки, и мое волнение, когда я подумала, что он приехал забрать нас обеих домой. Но он оставил меня там и на руках, как ребенка, отнес маму к машине. Позже бабушка сказала мне, что у нее аппендицит и ей нужно провести в

больнице пару дней, но все будет в порядке. И я поверила ей, хотя мать вернулась из больницы похудевшей, а к хору звуков, источник которых я искала, но никогда не находила в доме моей бабушки, добавился детский плач.

Я покачала головой.

– Нет. Я не знала. – Я попыталась улыбнуться. – Они, вероятно, думали, что я была слишком мала, чтобы понять, откуда берутся дети… – Моя улыбка погасла. – …или как их теряют. Откуда вы узнали?

Продолжая сверлить меня взглядом, она пожала плечами:

– Это часть моей работы. Я просто знаю, где искать и кого спрашивать. Я отыскала в архивах старую газетную статью о смерти вашей бабушки, и там было краткое упоминание о том, что это случилось сразу за пребыванием вашей матери в больнице. Разумеется, в статье ни слова не было сказано о том, почему она там оказалась, но у меня есть в больнице анонимный источник. Он просмотрел записи и узнал о выкидыше. Конфиденциально, конечно. – Ребекка пару секунд помолчала, затем добавила: – Необходимая информация всегда доступна, главное – проявлять настойчивость и знать, где искать.

Мне почему-то показалось, что разговор идет уже не о болезни моей матери. Мне тотчас стало слегка не по себе, и я сделала шаг назад.

– Мне действительно пора домой…

По лицу Ребекки промелькнуло разочарование:

– Я понимаю. Но всего одна вещь… пожалуйста. Я хочу показать вам один снимок. Обещаю, что отниму лишь минуту вашего времени. – Ребекка улыбнулась, став так сильно похожа на покойную Эмили, что я остановилась. Она тем временем достала из вместительной сумки увеличенное фото моей матери на благотворительном оперном концерте в Нью-Йорке.

– Вы очень похожи на нее.

Я промолчала. Терпеть не могу, когда мне говорят об этом, – в основном потому, что это неправда, но еще и потому, что мне нравилось притворяться, будто мы даже не родственницы.

Ребекка поднесла фотографию к моим глазам.

– На этом снимке на ней удивительной красоты колье и серьги. Вам что-нибудь известно о них?

Я посмотрела на фотографию, на колье с бриллиантом и сапфиром и серьги с подвесками. Я помнила, как бабушка разрешала мне играть с ними. Надев вместо вечернего платья ее шелковый халат, я расхаживала в них по коридорам.

– Да, – сказала я. – Они принадлежали моей бабушке. А когда бабушка умерла, они перешли к моей матери.

– Стало быть, это ваши семейные реликвии? – Ребекка слегка прищурилась.

– Думаю, можно сказать и так. Я точно знаю, что моя бабушка говорила, что когда-то они принадлежали ее матери. Но откуда они взялись у моей прабабушки, я понятия не имею. Если честно, на мой взгляд, они слегка безвкусные, так что, будь они моими, я бы, скорее всего, их продала.

– Как ваша мать продала этот дом.

Я вскинула голову. Наши взгляды встретились.

– Думаю, я ответила на достаточное количество вопросов. – На этот раз я как можно сильнее дернула поводок, вынуждая лежащего у ног Ребекки Генерала Ли подняться, и, увлекая за собой капризного пса, зашагала прочь. – Спокойной ночи, мисс Эджертон. Было приятно с вами познакомиться.

– Можете называть меня Ребеккой.

– Хорошо, но я не думаю, что мы увидимся снова, – ответила я, даже не замедлив шага. – Доброй ночи.

Я уже собралась свернуть за угол, когда услышала, как она сказала:

– Не будем загадывать.

Сделав вид, будто не слышу ее, я потянула поводок, а вместе с ним и Генерала Ли, пытаясь понять, что есть в этой Ребекке Эджертон, кроме ее сходства с мертвой невестой Джека, отчего я чувствую себя не в своей тарелке.

Глава 4

Остаток моей рабочей недели тянулся, словно в замедленной съемке. Если учесть высокую драму в начале недели, отмеченную внезапным появлением моей матери и попытками бабушки из могилы обратить на себя внимание, думаю, это было неизбежно. Но даже на работе время ползло с черепашьей скоростью, а мой обычный трудовой энтузиазм несколько иссяк, как будто меня внезапно заставили смотреть на мою жизнь полузакрытыми глазами.

В пятницу утром, когда я притащилась в офис, у двери меня встретила Нэнси Флаэрти. Ее сережки в виде мячиков для гольфа покачивались в такт ее движениям.

– Ну и вид у тебя, – сказала она, забирая у меня пальто и портфель.

– Спасибо, Нэнси. А как у тебя дела?

Перекинув мое пальто через согнутую в локте руку, она потянулась к своей стойке, взяла чашку дымящегося кофе и сунула ее мне в протянутые ладони.

– По-моему, твое дурное настроение в последнее время связано с тем, что ты скучаешь по Джеку.

– Потому что я что?.. – Мое возмущение прозвучало неубедительно, не в последнюю очередь потому, что у меня было смутное подозрение, что она отчасти права.

– Не смеши меня. Все было бы вполне спокойно и безмятежно, не врывайся он ко мне в дом в любое время дня и ночи проводить свои исследования, – сказала я, имея в виду книгу о бывших обитателях доставшегося мне в наследство дома, над которой Джек в настоящее время работал. – И мне не нужно терпеть его нелепые замечания или глупые комментарии. – Я сделала глоток кофе, упрямо глядя в чашку, лишь бы не встречаться взглядом с Нэнси. Я бы никогда не призналась ни ей, ни кому-либо еще, что, несмотря на присутствие миссис Хулихан, моего отца, Софи и Чэда, без шумного Джека дом казался чуточку пустым. Даже Генерал Ли не смог заполнить эту пустоту.

Я подняла голову и прищурилась.

– Кстати, а почему ты такая услужливая сегодня утром? – спросила я, указывая на кофе и пальто, которое все еще было переброшено через ее руку. – В чем дело?

Нэнси поджала губы, как будто не могла решить, солгать мне или сказать правду. Видимо, остановив выбор на последнем, она ответила:

– Гендерсон ждет тебя в твоем кабинете. Он хочет поговорить с тобой.

Хотя Дейв Гендерсон официально считался моим начальником и владельцем фирмы, бо^льшую часть времени он проводил, играя в гольф, чем и объяснялась столь продолжительная работа Нэнси в его конторе. Сомневаюсь, что другой работодатель был бы готов мириться с такой ярой преданностью гольфу в ущерб всему остальному, включая служебные обязанности. Жена Дэйва, врач-кардиолог, уговорила его досрочно выйти на пенсию. Реакцией всех сотрудников «Бюро недвижимости Гендерсона» стал коллективный вздох облегчения.