Девушка с приданым
Шрифт:
Кумушки смолкли. Некоторые испытывали нечто вроде страха из-за того, что Нелл Лак себе позволила. Лучше б держала рот на замке. Кейт Ханниген – птица совсем другого полета, это вам не Джесси Дейли. Уже само то, что ее любовник – врач, делало Кейт в определенном смысле слова представительницей иного, более привилегированного слоя общества. Лучше не становиться на пути этих людей. Деньги – это сила, а большинство домов, в которых они живут, принадлежит богачам из Вестоу. Тебя могут выгнать на улицу, и никто не потрудится
Соседки проводили ее глазами. Девочка шла за матерью. Большой палец перчатки был засунут в рот, зубы грызли шерсть. Все молчали. Пар был выпущен. Даже миссис Лак ничего не сказала. Она лишь еще сильнее вцепилась пальцами обеих рук в концы своей шали. Чувство, что дело зашло слишком далеко, охватило всех сразу. Женщины вдруг вспомнили, что у них множество неоконченных дел и, не теряя времени даром, по двое, по трое начали расходиться.
Миссис Лак пошла вместе с Дорри Кларк.
– Хорошенько же ты задала этой суке, – сказала Дорри.
Миссис Лак расправила ссутуленные плечи и гордо промолвила:
– Да уж… Пусть знает наших!
На месте остались стоять только две женщины.
– Хорошенькое дело так начинать сочельник, – пробурчала одна из них. – Кто, кстати, все начал?
– Кажется, Дорри.
– Может и так, но если мой Сэм узнает, что я была с вами, он влепит мне такую оплеуху, что мало не покажется.
– Мэри! Ты видела выражение лица Кейт Ханниген? Неужели мы ошибаемся насчет доктора? Она показалась мне удивленной.
– Нет. Ошибки здесь нет. Он – ее любовник и отец ребенка. Просто глупо было открывать тайну девочке.
Сара распахнула дверь перед Кейт. Радостная улыбка увяла у нее на губах.
– Боже мой! Дорогая, что случилось? Ты что, заболела?
Ничего не ответив, дочь прошла мимо нее. Энни шла за матерью. Большой палец ее перчатки представлял собой комок рваной, спутанной шерсти. Закрыв дверь, Сара поспешила за дочерью и внучкой на кухню.
– Кейт! Дорогуша! Скажи, что стряслось.
Дочь тяжело опустилась на стул, стоящий возле стола, и подперла голову руками. Энни осталась стоять в полутемной нише возле умывальника. Ее глаза сверкали оттуда, с немой мольбой обращаясь к бабушке, но когда Сара задала Энни тот же вопрос, что и Кейт: «Дорогуша! Что стряслось?», девочка лишь прижала свои пальчики к губам и ничего не сказала.
Кейт подняла голову и посмотрела на мать.
– Она говорит людям, что доктор – ее отец. Все говорят, что он… мой… что я с ним…
На кухне повисла гнетущая тишина.
– Не может быть, Кейт! – с недоверием
– Может, – вяло возразила ее дочь. – Женщины напали на Джесси Дейли. Я сказала, чтобы они прекратили и занялись лучше своими собственными делами, тогда эти бабы обрушились на меня. Во главе их была миссис Лак, и все ей подпевали. Если они вбили себе в голову эту чушь, то и других убедят.
– Господь милосердный! – ойкнула Сара. – Что случится, если он узнает? Он такой милый человек… Но почему они так думают, Кейт? Ты ведь его не знала тогда?
На многозначительный вопрос последовал решительный ответ:
– Нет, мама. Я его тогда не знала. Впервые мы познакомились, когда родилась Энни.
– В таком случае почему она придумала это? – глядя на внучку, спросила Сара. – Лапуля! Почему ты сказала, что доктор – твой папа?
Энни молча уставилась на бабушку. Ее и без того большие глаза еще больше округлились.
– Подойди поближе, – тихим голосом попросила Кейт.
Энни медленно приблизилась к матери. Испуганное личико дочери сломало лед в ее сердце.
– Не бойся, родная. Никто тебя наказывать не будет. Просто скажи мне, почему ты ляпнула такую глупость. Может, кто-нибудь говорил тебе до этого, что доктор – твой отец?
Девочка отрицательно замотала головой.
– Ты это сама выдумала?
Энни утвердительно кивнула.
– Но ты ведь понимала, что врешь, а ложь – это неправильно?
– Девочки говорили…
– Да, продолжай.
– Ну… Девочки говорили, что у меня вообще нет папы, а я хочу папу, поэтому я представила себе, что доктор – мой папа. Я сказала Роузи, а Роузи сказала Сиси Лак. Кейт, я просто фантазировала…
Глядя на свою дочь, Кейт вдруг поняла, сколько боли и одиночества, должно быть, предшествовало этой игре в воображаемого отца. Ее сердце переполнилось жалостью. Она сделала все от нее зависящее, чтобы возместить дочери отсутствие отца, но этот зияющий провал, судя по всему, ничем не заделать.
– Как давно ты начала притворяться, что доктор – твой папа?
– Сегодня утром… возле магазина…
– А раньше ты такое говорила?
– Нет… никогда, Кейт! Я придумала это в уборной.
Кейт перевела взгляд на свою мать.
– Все это не могло начаться сегодня утром, мама. Они давно носятся с этой мыслью… судачат, обсасывают ее. Я видела их лица, мама. Плохо, что Энни сыграла им на руку, выбрав на роль отца именно доктора.
Слезы навернулись ей на глаза. Уронив голову на руки, Кейт разрыдалась.
Сара молча стояла, бездумно теребя край своего передника. Она не видела дочь плачущей с самого детства. Даже тогда, когда Кейт вернулась домой рожать, она не проронила ни слезинки. При звуке ее рыданий сердце матери больно сжалось в груди. Этого перенести она не могла.