Девушка с серебряной кровью
Шрифт:
– Уроков рисования?! – Евдокия даже не пыталась скрыть свое негодование. – Он самодур, каких поискать! С ним не может сладить даже Кутасов. С чего бы это ему давать уроки рисования какой-то деревенской девчонке?!
– Не простой деревенской девчонке, а моей внучке, – мягко поправил Аким Петрович. – С архитектором я как-нибудь договорюсь, ты об этом не переживай.
– Не понимаю я вас, Аким Петрович. – Евдокия еще не сдалась, но капитуляция ее была уже близка. – Зачем на острове чужие глаза?
– Ничего он не увидит, я об этом позабочусь. –
Айви обиженно фыркнула, давая понять, что разгадала дедов ход, но перечить не стала, прихватив кувшин, вышла из комнаты.
– Скучно ей здесь со мной, – сказал Аким Петрович, как только за внучкой закрылась дверь. – А скука к хорошему не приведет. Ей общаться нужно не только со мной и с тобой, Евдокия, а и с другими людьми.
– Вон с ним пусть общается, как раз ровесники. – Евдокия кивнула на Федора, и он не удержался от благодарной улыбки.
– Ровесники – это хорошо, – Аким Петрович задумчиво огладил бороду, – только я сейчас о другом. Я же вижу, как она на берегу днями просиживает, как смотрит. Если мир не придет к ней, она сама пойдет к миру. А какой там мир, ты и сама знаешь.
– Он блаженный! – Евдокия встала из-за стола, уперла в бока кулаки. – Он ее ничему хорошему не научит.
– А мы присмотрим, чтобы научил. Вот ты и присмотришь, если мне не доверяешь.
– Некогда мне за всякими присматривать. Вы глупость такую придумали, вы и присматривайте. Только, скажу я вам, ничего хорошего из этого не выйдет. Ненадежный Август Берг человек, странный. Мне Федора рядом с ним оставлять страшно, не то что Айви.
– А ты что скажешь? – Аким Петрович посмотрел на Федора. – Какой он человек?
– Увлекающийся, – сказал Федор, не задумываясь. – Ничего вокруг себя не видит, живет своими идеями.
– Это хорошо, что ничего не видит. Да мы ему лишнего и не покажем. А Айви будет интересно.
– Он грубиян, каких поискать! – прибегла к последнему аргументу Евдокия. – Что на уме, то и на языке. Чему он нашу девочку научит?
– А чему он научил Марию Кутасову? – спросил Аким Петрович, и Федор посмотрел на него с интересом. Старик не переставал его удивлять своей поразительной для отшельника информированностью. – Или Кутасов, по твоему разумению, такой болван, что дозволил единственной дочери общаться с недостойным человеком?
С кувшином в руках вернулась Айви, и спор за столом сам собой прекратился. Она обвела присутствующих внимательным взглядом, вопросительно посмотрела на Федора.
– Что вы там перемигиваетесь? – усмехнулся Аким Петрович. – Вопрос решен. – Он хлопнул широкими ладонями по столу. – Федор, от моего имени пригласи Берга на остров. Посмотрим, что он за человек такой, а уж там подумаем, что делать дальше. А ты, Евдокия, не злись. Все будет хорошо.
Евдокия ничего не ответила, только молча пожала плечами.
Август Берг приглашение на остров принял с тщательно скрываемой радостью, но
Нет, он не боялся, что Айви предпочтет ему Августа, даже мысли такой не допускал. Чего он боялся, так это того, что Берг может оказаться более интересным собеседником, чем он сам. Быть интересным собеседником Август умел, а под настроение делался еще и галантным. Не зря половина дворовых девок лютой завистью завидовала Анфисе и мечтательно вздыхала за его спиной, не зря Мари Кутасова не чуралась его общества.
За то время что Федор отсутствовал в поместье, Берг изменился. От него больше не несло винным духом, а одежда стала опрятнее. Федору даже показалось, что он похудел.
– Я ведь до сих пор так и не поднялся на башню, – сказал он трагическим шепотом сразу, как только увидел Федора. Даже о здоровье не справился. Собственные беды всегда волновали его больше бед людских. Федор не обиделся, он уже привык к несносному и малость странноватому характеру Августа. – Ждал тебя.
– Вот он я.
В отличие от Августа Федор не боялся ни башни, ни бронзовых фигур, особенно теперь, когда знал правду.
– Тогда пойдем. Нечего время терять! – сказал Август, но так и остался в нерешительности на месте, а на его мясистом носу выступила капелька пота.
– Хотите, я сам посмотрю?
По глазам было видно, что хочет, но гордость победила страх.
– За кого ты меня принимаешь?! – Берг приосанился, выпятил грудь и попытался втянуть живот. – Это мое детище! – Он посмотрел на часовую башню со странной смесью любви и ненависти. – Я должен, – добавил с мрачной решимостью.
По лестнице он поднимался первым, давая Федору понять, кто здесь главный. Федор не возражал, но на всякий случай держался настороже, боялся, что из-за тонкой душевной организации Август может выкинуть что-нибудь этакое или просто по неосторожности свалиться с лестницы. Но обошлось, до смотровой площадки они добрались без приключений.
Бронзовые фигуры были на своих местах и казались спящими. Но именно в этой их сонной неподвижности и таилось нечто неправильное, жуткое. Август шагнул было к дракону, но остановился на середине пути, сжал руками виски.
– Не могу, – сказал так тихо, что Федор едва его расслышал. Лицо его при этом залила нездоровая бледность. – Понимаю, что был пьян, что в том происшествии наверняка нет ничьей вины, кроме моей собственной, но не могу… Он меня не отпускает. Вот стоит только глаза закрыть, и я вижу.
– Дракона?
– Не знаю. – Август утер мокрое от пота лицо. – Глаза одни только вижу. Желтые глаза… Вот тетка твоя сказала, что на башне той ночью мог быть кто-то еще, и я обрадовался, подумал – мало ли, может, мальчишка какой пробрался, включил механизм по незнанию. Ведь могло такое быть? – Он посмотрел на Федора требовательно и просительно одновременно.