Девушка в башне
Шрифт:
При этом она не знала, что ощутит, если дюжина стрел вонзится в ее грудь. Соловей
опустил голову, копыта топали по снегу. Два прыжка, и они были на улицу. Там были
люди, еще больше, но Соловей удивил их и понесся мило.
Сумерки укутали улицу. Снег падал слепящими снежинками, скрывал их из виду.
Соловей бежал, тихий и сосредоточенный, несся и скользил, слишком быстро
двигался по снегу и доскам. Вася ощущала, как он дергается, приходит в себя,
сбросить ее. Снег слепил его тоже. За ними топали копыта, смешиваясь с приглушенными
криками, но они отставали. Никто не мог обогнать Соловья.
Черный силуэт прыгнул перед ними, что–то прочное среди кружащегося белого.
– Врата! – донесся слабый крик. – Закройте врата! – неясные силуэты стражей, по
двое по сторонам, пытались закрыть врата. Брешь сужалась. Но Соловей ускорился,
несясь туда. Нога Васи задела дерево. Они высвободились. Крик раздался со стены,
зашипели стрелы. Она прижалась к шее Соловья, не оглядывалась. Снег падал сильнее
прежнего.
Стрелы уже не долетели бы, и ветер резко пропал, а небо прояснилось. Вася
оглянулась, увидела, что буря, лиловая, как синяк, была над городом, прикрывала ее побег.
Надолго ли?
Звенели колокола. Они побегут за ней? Вася думала о луке, о свисте стрелы у уха.
Они могли. Ее сердце все еще колотилось.
– И–идем, – сказала она Соловью. Когда она заговорила, она поняла, что дрожит, что
ее зубы стучат, что ее кожа мокрая, что она уже замерзла. Она повернула его к дереву с
дуплом, где спрятала седло и сумки. – Нужно убираться отсюда.
Лиловое вечернее небо сияло над ней. Кожа Васи была все еще мокрой от купальни,
а волосы под капюшоном еще не высохли. Но она не хотела рисковать, гнала коня дальше.
Где–то в ее голове была стрела, и мужчина с нечеловеческими глазами целился.
8
Два дара
Соловей несся весь вечер и часть ночи, дольше, чем выдержала бы обычная лошадь.
Вася не пыталась проверять его: страх бился в ее горле. Фиолетовый пропал с неба, и свет
остался лишь от звезд и чистого снега. Но конь мчался, уверенный, как ночная птица.
Они остановились, когда над черными верхушкам поднялась холодная луна. Вася так
сильно дрожала, что едва держалась в седле. Соловей замер, тяжело дыша. Вася съехала
со спины коня, отцепила седло и сбросила с горячих боков Соловья. Холодный ночной
воздух пронзал ее кафтан и мокрую рубашку под ней.
– Иди, – сказала Вася коню. – Не смей останавливаться. Не ешь снег. Я дам тебе
подогретую воду.
Соловей опустил голову, она шлепнула по его боку рукой, которую едва ощущала.
– Иди, я сказала! – рявкнула она, раздраженная из–за страха и усталости.
Конь с трудом пошел, чтобы мышцы не остывали.
Вася содрогалась, тело едва ее слушалось. Луна чуть повисела, как нищий на пороге,
но уже садилась. Не было звуков, кроме треска деревьев на морозе. Ее руки закоченели,
она не чувствовала кончики пальцев. Она собрала хворост, скрипя зубами, с трудом
вытащила кремень. Один удар, второй. Руки болели. Она уронила один в снег, ее ладонь с
трудом сомкнулась на нем, когда она пыталась его поднять.
Искра потухла.
Она прокусила губу до крови, но не ощущала этого. Слезы замерзли на ее лице, но
она и их не ощущала. Еще раз. Удар кремня. Выждать. Подуть на огонь онемевшими
губами. В этот раз искра разгорелась, и немного тепла появилось в ночи.
Вася чуть не зарыдала от облегчения. Она осторожно кормила огонь, добавляла
ветки почти бесполезными руками. Огонь стал увереннее, и через пару минут он
разгорелся, и она топила снег в котелке. Она выпила и Соловей тоже. Глаза коня стали
яснее.
И хотя Вася поддерживала огонь, высушила вещи, как могла, пила много горячей
воды, она не могла согреться. Сон приходил медленно, она в тревоге вздрагивала от
каждого звука, думая, что это погоня. Но она все–таки уснула, потому что проснулась на
рассвете, все еще холодная. Соловей стоял рядом с ней и нюхал воздух утра.
«Кони, – сказал он. – Много коней едет к нам. На них тяжелые люди».
У Васи болели все суставы. Она кашлянула, с болью встала на ноги. Противный пот
прилип к холодной коже.
– Это не могут быть они, – сказала она, стараясь быть смелой. – Как… как бы они…
Она замолчала. За деревьями слышались голоса. Ее страх был диким. Она уже была
во всех одежде, какая была с собой. Она быстро устроила сумки и седло на Соловье, и они
помчались.
Долгий день в пути. Вася пила немного растаявшего снега, грызла замерзший хлеб.
Но глотать было больно, желудок сдавливал страх. Соловей загнал себя еще сильнее в тот
день, если это было возможно. Вася ехала как в тумане. Если бы только снег скрывал их
следы.
Они остановились в темноте. Той ночью Вася не спала. Она сидела у своего
крохотного костра, дрожала и не могла перестать. Кашель сотрясал легкие. В голове
звучали слова Морозко: