Девушка в поезде

Хокинс Пола

Я написала ему. Призналась, что имею проблемы со спиртным, но снова солгала, сказав, что обратилась за помощью и теперь держу ситуацию под контролем. Я заверила его, что с психикой у меня все в порядке, хотя и сама не знаю, так ли это. Сказала, что видела тогда все очень ясно и что в тот день не пила. По крайней мере хоть это правда. Он не ответил. Я и не рассчитывала, что он ответит. Он выкинул меня из своей жизни. Я никогда не смогу сказать ему то, что хочу. Не смогу об этом написать, потому что не в силах подобрать нужные слова. Я хочу, чтобы он знал,

как мне жаль, что просто найти Камаля оказалось недостаточным. Я должна была что-то видеть. В тот субботний вечер мне следовало смотреть во все глаза.

Вечер

Я промокла до нитки и продрогла, кончики пальцев побелели, и кожа на них сморщилась, голова ныла от похмелья, начавшегося около половины шестого. Что в общем-то неудивительно, учитывая, что пить я начала еще до полудня. Я вышла купить еще одну бутылку, но мои планы сорвал банкомат, который вынес давно ожидаемый вердикт: на счете недостаточно средств.

После этого я пошла прогуляться и больше часа бесцельно бродила под проливным дождем. В обезлюдевшем центре Эшбери, превращенном в пешеходную зону, кроме меня никого не было. Во время прогулки я решила, что должна что-то сделать. И поправить свое материальное положение.

И сейчас, промокшая и почти трезвая, я намереваюсь позвонить Тому. Мне не хочется знать, что я сделала или сказала в тот субботний вечер, но выяснить я должна. Может, это оживит воспоминания. Почему-то я уверена, что никак не могу восстановить в памяти нечто крайне важное. Не исключено, что это просто самообман, еще одна попытка доказать себе, что я чего-то стою. Однако не исключено и другое – что на мне еще рано ставить крест.

– Я пытался с тобой связаться с понедельника, – говорит Том, ответив на звонок. – Я звонил тебе на работу, – произносит он и замолкает, не добавляя больше ни слова.

Я готова провалиться сквозь землю, мне стыдно и неловко.

– Я намерен поговорить с тобой о субботнем вечере, – все-таки произношу я. – О том субботнем вечере.

– Ты о чем? Я хочу спросить о понедельнике, Рейчел. Какого черта ты делала в доме Скотта Хипвелла?

– Это не важно, Том.

– Еще как важно, черт возьми! Что ты там делала? Ты ведь понимаешь, что он может быть… Я хочу сказать, что пока ничего не известно. Он мог с ней что-нибудь сделать. Разве не так? Со своей женой?

– Он ничего не делал со своей женой, – уверенно заявляю я. – Это не он.

– Откуда тебе знать? Рейчел, что происходит?

– Я просто… Ты должен мне поверить. Но я звоню по другой причине. Мне надо поговорить о том субботнем вечере. О сообщении, которое ты мне оставил. Ты был вне себя. И сказал, что я напугала Анну.

– Так и было. Она увидела, как ты, спотыкаясь, брела по улице и выкрикивала оскорбления в ее адрес. Она действительно разволновалась после того, что случилось в прошлый раз. С Эви.

– Она… она что-нибудь сделала?

– Сделала?

– Мне?

– Что?

– У меня была рана на голове, Том. И шла кровь.

– Ты обвиняешь

в этом Анну? – Теперь он уже кричит, не в силах сдержаться. – Серьезно, Рейчел, хватит! Я уже отговаривал Анну – причем неоднократно – обращаться в полицию, но если ты будешь продолжать преследовать нас и сочинять всякие небылицы…

– Я ни в чем ее не обвиняю, Том. Я просто пытаюсь восстановить ход событий. Я не…

– Ты не помнишь! Ну конечно! Рейчел ничего не помнит. – Он устало вздыхает. – Послушай, Анна тебя видела – пьяной и агрессивной. Она вернулась домой, чтобы рассказать мне об этом, была очень расстроена, и я отправился тебя разыскать. Ты была на улице. Наверное, падала. Была не в себе. Порезала руку.

– Я не…

– Во всяком случае, рука у тебя была в крови. Не знаю, откуда она там взялась. Я сказал, что отвезу тебя домой, но ты и слушать не хотела. Ты ничего не соображала, молола какую-то чушь. Ты пошла дальше, я вернулся, чтобы взять машину, а когда приехал, тебя уже не было. Я поехал к станции, но тебя там не было. Я еще поездил по округе – Анна очень переживала, что ты где-то рядом, что можешь вернуться и попытаться проникнуть в дом. Я переживал, что ты упадешь или попадешь в какую-нибудь переделку… Я доехал до Эшбери, позвонил в дверь, но дома тебя не было. Я звонил тебе несколько раз. Оставил сообщение. И – да, я был чертовски зол. Я был вне себя.

– Мне жаль, Том, – говорю я. – Мне правда очень жаль.

– Я знаю, – соглашается он. – Тебе всегда очень жаль.

– Ты сказал, что я кричала на Анну. – При этой мысли мне становится не по себе. – Что я ей говорила?

– Понятия не имею! – огрызается он. – Хочешь, чтобы я узнал все в деталях? Может, хочешь поболтать об этом с ней сама?

– Том…

– Ладно, только к чему все эти расспросы сейчас?

– Ты видел в тот вечер Меган?

– Нет. – В его голосе звучит тревога. – А что? А ты видела? Ты же ничего такого не сделала?

– Нет, конечно же, нет.

Он ненадолго замолкает.

– Тогда почему ты об этом спрашиваешь? Рейчел, если тебе что-то известно…

– Мне ничего не известно, – заверяю я. – Я ничего не видела.

– Зачем ты ходила в дом Хипвеллов в понедельник? Пожалуйста, скажи мне, чтобы я мог успокоить Анну. Она нервничает.

– Мне надо было ему кое-что рассказать. Нечто, что я считала важным.

– Ты ее не видела, но рассказать было что?

Я медлю с ответом. Я не знаю, стоит ли посвящать его в детали или пусть о них знает только Скотт.

– Это связано с Меган, – говорю я. – У нее был роман.

– Подожди, разве вы были знакомы?

– Немного, – говорю я.

– Откуда?

– Мы познакомились в ее галерее.

– Понятно. И кто он?

– Ее психотерапевт, – объясняю я. – Камаль Абдик. Я видела их вместе.

– Правда? Тот парень, которого арестовали? Мне казалось, что его отпустили.

– Отпустили. И в этом виновата я. Потому что я ненадежный свидетель.

Том смеется. Добродушно и точно не с издевкой.