Девятое Правило Волшебника или Огненная Цепь
Шрифт:
— Она ведь вас по-настоящему любит. И я люблю. Только иначе, — быстро добавила она.
Ричард был не в настроении спорить. Он знал, что Кара желает ему только добра, пусть и действует неверно. Более того, ему с трудом верилось, что Кара сказала это вслух.
Что бы ни случилось, он был очень обрадован.
— Кара, я женат на женщине, которую люблю.
Она грустно покачала головой.
— Простите, лорд Рал, но Кэлен попросту не существует.
— Если так, то почему Шота смогла дать мне ключи к постижению истины?
Кара снова отвела взгляд.
— А потому! Правда
— Только в кошмарах, — сказал он, направляясь к перевалу.
Глава 44
Джиллиан повернулась и посмотрела в небо, услышав крик ворона. Легкие движения крыльев несли большую птицу по невидимым воздушным потокам в чистом голубом небе. Заметив ее взгляд, он снова каркнул. Резкий, скрипучий звук разбудил эхо, нарушив мертвую тишину ущелья, и разнесся по холмистой равнине, плавящейся под полуденным солнцем.
Джиллиан подхватила крошечное тельце ящерицы с потрескавшейся стены и продолжила восхождение по пыльной тропке. Круживший над головой ворон наблюдал за этим подъемом. Наверняка он углядел ее уже давным-давно — гораздо раньше, чем она заметила птицу.
Держа ящерицу за хвост, Джиллиан встала на цыпочки и, подняв руку как можно выше, помахала угощением. Она засмеялась, когда угольно-черная птица словно споткнулась в воздухе, заметив свернутую кольцом ящерицу, свисавшую между пальцев. Птица ринулась в крутое пике, прижав крылья, чтобы набрать большую скорость.
Джиллиан подпрыгнула и села на полуразрушенную каменную стену над рядом булыжников, когда-то бывших частью дороги. За прошедшие века большая часть дороги скрылась под слоями пыли и глины, нанесенных дождями и ветрами. На этих слоях теперь росла сорная трава и чахлые деревья. Дедушка говорил, что это место — часть особой постройки, притом очень древней.
Джиллиан с трудом могла представить ее возраст. Когда-то, будучи совсем маленькой, она спросила дедушку, старше ли его эти руины. А он рассмеялся и сказал, что он, конечно, стар, но по сравнению с руинами сущий младенец и что земля не поглотила бы творения рук человеческих так быстро. Он сказал, что это — дело медленное и требует не только времени, но и запустения. Времени прошло много, а с тех пор, как отсюда совсем ушли люди, запустение тоже взяло свое.
Дедушка рассказывал об их предках — жителях этого пустого и древнего города. Джиллиан любила слушать истории о таинственных людях, которые жили здесь и построили невероятный город на горе за каменными пиками.
Дедушка был сказителем. Его радовала тяга внучки к рассказам о старых временах, и старик сказал Джиллиан, что, если она будет стараться, то он сделает ее сказительницей себе на смену. Джиллиан восхищала возможность выучиться и овладеть всеми необходимыми знаниями, стать уважаемой за рассказы о древних временах, за сохранение их наследия. Но в то же время ей не нравилось, что такое ее возвышение среди соплеменников ознаменует уход дедушки из жизни.
Локки приземлился рядом и сложил блестящие черные крылья, прерывая ее размышления о важном — о древних людях и их городах, о
Джиллиан положила на землю недавно убитую ящерицу и, держа ее за кончик хвоста, искушающе дернула ею.
Локки вертел головой, наблюдая. Он не брал подношение, только моргал черными глазами. Ворон осторожно, бочком придвинулся к девочке — как всегда при приближении к падали. Обычно он, хлопая крыльями, несколько раз отлетал назад — еда ведь могла неожиданно превратиться в угрозу. Но сейчас птица отважно шагнула вперед и вцепилась тяжелым клювом в ее рукав оленьей кожи.
— Локки, что ты делаешь?
Локки настойчиво потянул за рукав. Обычно любопытная птица хваталась за нашитые бусины или кожаные ремешки на манжете, но сейчас вцепилась в сам рукав.
— Что? — спросила она. — Чего ты хочешь?
Он отпустил рукав и, наклонив голову, уставился на нее блестящим глазом. Вороны были умными созданиями, но Джиллиан никогда не знала, насколько. Временами Локки казался ей умнее иных людей.
Перья на горле и ушах Локки агрессивно встопорщились.
Внезапно ворон пронзительно каркнул, словно злясь на то, что не может говорить: «Кар-р-р!» После паузы он снова взъерошил перья и каркнул: «Кар-р-р!!!»
Джиллиан погладила птицу по голове и спине, нежно, но твердо почесывая под встопорщенным черным плюмажем — ему это нравилось, — прежде чем пригладить взъерошенные перья. Обычно при таком поглаживании он довольно щелкал клювом и лениво щурился. Но сейчас ворон вырвался из ее рук, троекратное карканье ударило по ушам. «Кар-р-р!» «Кар-р-р!» «Кар-р-р!»
Она зажала уши.
— Какая муха тебя сегодня укусила?
Локки подпрыгивал, хлопая крыльями. «Кар-р-р!» Он перебежал старую мощеную дорогу, неустанно хлопая крыльями и каркая. На другой стороне он поднялся в воздух, приземлился и снова взлетел.
Джиллиан встала.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?
Локки громко каркнул, словно подтверждая, что она наконец-то догадалась. Джиллиан рассмеялась. Она была уверена, что чудаковатая птица понимает каждое ее слово — а иногда в придачу и читает мысли. Здорово иметь такого друга! Иногда, когда девочка заговаривала с вороном, он спокойно стоял рядом и слушал.
Дедушка говорил, что Локки нельзя спать у нее в комнате, иначе ворон будет знать ее сны. Джиллиан обычно посещали чудесные сны — так зачем скрывать их от Локки? Похоже, ее друг и в самом деле знал, что снится Джиллиан — зачастую утром она обнаруживала ворона мирно спящим на подоконнике снаружи.
Но ни единого кошмара она к нему не допускала.
— Нашел себе вкусную дохлую антилопу? Или, может быть, кролика? Ты поэтому не голоден? — Девочка шутливо погрозила пальцем. — Локки, — проворчала она, — неужели ты ограбил кладовую другого ворона?
Локки никогда не бывал сыт. Она часто называла его «мой прожорливый ворон». Он делил с Джиллиан обед, если ему разрешали, и крал, если не разрешали. Даже сытый до отвала, Локки забрал бы ящерицу, чтобы припрятать про запас. Вороны откладывали про запас все, что не могли съесть — а съесть они могли много. Непонятно было, каким образом птица не толстеет.