Девятьсот семнадцатый
Шрифт:
— А где же комитет большевиков?
— Справьтесь у секретаря. Только вряд ли вы там застанете кого.
— Почему?
— Да, кажется, всех большевиков арестовали.
— Большевиков арестовали, а вы не знаете. Тоже социал-демократ? За что же арестовали?
— В связи с беспорядками и погромами, которыми, кажется, они руководили.
— Вон как! И здесь на большевиков гонение.
— Сама себя раба бьет, коль не чисто жнет.
— Жаль, что я с собой роту солдат на привез, — вырвалось у Нефедова. — Показал бы я.
— Глупости говорите. Ступайте, пока я вас не арестовал.
Взводный промолчал.
— Я занят, — добавил председатель, уткнувшись усами в бумаги.
Нефедов молча вышел.
Узнав у секретаря совета, высокого студента технолога, адрес большевистского комитета, он снова на
извозчике и еще быстрее помчался по пыльным улицам к другому концу города.
“Вон оно что, — рассуждал взводный по дороге. — На большевиков гонение. Арестовали. Но почему же
солдаты гарнизона и рабочие молчат? Боятся разве? А совет, у которого такой председатель, разогнать нужно.
Арестованные офицеры здесь не спроста. У такого совета им действительно защита будет”.
*
В помещении партийного комитета большевиков все комнаты пустовали. Побродив в одиночестве,
Нефедов уже собрался выйти на улицу, как вдруг над самым ухом затрещал телефон.
Нефедов снял трубку.
— Кто слушает? — спросил чей-то мужской голос.
— Делегат с фронта.
— Позовите кого-нибудь из комитета к телефону.
— Здесь никого нет, товарищ. Я сам по срочному делу и никого не могу найти.
— Тэк-с, насчет дилективы. Погодите. Я к тебе зайду поговорю.
— Хорошо, а кто вы?
Но телефон уже не отвечал.
Нефедов присел на край стола в ожидании. — “Неужели всех арестовали? — думал он. — Вот оказия!”
Шаги раздались не с парадного, как он рассчитывал, а откуда-то из глубины дома. В комнату быстро
вошел военный, сильного сложения. На погонах у него стояли артиллерийские значки.
— Зачем, товарищ, приехал?
— Записаться в партию. Потом поручение есть. И еще мы арестовали пятнадцать офицеров, а они ночью
удушили двух часовых и бежали.
— Ну?
— Сегодня я видел всех их здесь в городе.
— Дела, — сказал артиллерист. — Большевики ушли в гнусное подполье… Скрываются от гибели
контрреволюции. Главные арестованы… Известно происки и козни. Но освободим скоро.
— За что арестованы-то?
— Как леворюционеры — потому что на посту стояли… защищали интересы трудящихся,
бессознательных людей… и вообще против империализмы с милитаризмой.
— А ты что, большевик? — спросил взводный.
— Почти что. Я с ними заодно, хоча и эсер. Только уйду я из эсеров… Потому предатели и куют цепи.
— Что же мне делать, товарищ?
— А пойдем со мною, сведу в подпольный комитет. Только ты смотри, если что — так не поздоровится.
— Так у меня ж документы есть. Я ж делегат и записаться хочу.
— Ну, и пойдем, я вижу. Меня не проведешь.
На улице новый знакомый говорил Нефедову:
— Нынче мы ультиматум предъявляем. Присоединишься? Может, — от беспартийной армии, которая
проливала, а?
— Конечно, присоединюсь. А то как же! А насчет чего ультиматум?
— Чтобы ослобоняли наших вождей из гнета… Как ты?
— Согласен и насчет ультиматума.
— Вот и хорошо. Ну, двинулись.
Возле двухэтажного дома они остановились. Артиллерист подозрительно оглянулся вокруг, покачал
головой. Потом дал знак Нефедову следовать за собой. Оглядываясь, они прошли двором. С черного хода
поднялись на второй этаж, артиллерист что-то долго настукивал в двери, точно телеграфируя.
Наконец дверь приоткрылась. В щель высунулась взлохмаченная голова. Она оглядела их внимательно.
Затем дверь раскрылась настежь. Нефедов вслед за артиллеристом вошел в помещение.
— Целая фабрика, — изумился взводный, взглянув на комнату, переполненную людьми.
— Да, работают.
В квартире было так многолюдно, что, казалось, повернуться негде. Трещали три пишущих машинки.
Звонил телефон. Двое, согнувшись над столами, работали на шапирографе. Многие сидели прямо на полу и
что-то писали. В углу комнаты в беспорядке лежали знамена и груды бумаги.
Артиллерист подвел Нефедова к военному с широкоскулым в черной щетине на давно небритых щеках
лицом и сказал:
— Делегат от армии приехал.
— Хорошо, — ответил военный. — Что хотите, товарищ?
Нефедов рассказал. Военный, слушая его, расспрашивал о настроениях войска.
— Негодяи. Целых три месяца скрывали о революции. Вот оно что. Как только сумели скрыть! Вы хотите
билет получить — получите. И литературу дадим. С вами же пошлем одного из членов комитета. Вербовать в
партию нам нужно. Задачи стоят огромные. Нужно завоевать власть и сломить сопротивление контрреволюции,
которая, как вы сами знаете, поднимает голову.
Нефедов утвердительно кивнул головой.
— Кстати, мы вас используем, — продолжал военный. — Сейчас к комиссару Временного правительства
и в совет отправляется делегация с нашим ультиматумом. Мы требуем, чтобы власти немедленно освободили
арестованных товарищей. Угрожаем восстанием. Сроку мы даем им два часа на размышление. В состав