Девятый камень
Шрифт:
Глава 3
Мы не можем вырвать из нашей жизни ни одной страницы, но можем бросить в огонь всю книгу.
На пристани Темпл в конце Стрэнд-лейн набережная Темзы была почти безлюдной. Здесь находились доки для небольших грузовых судов и несколько жалких портовых офисов. Весенним вечером
Херберт Пейси, младший судовой клерк, еще не отправился в «Якорь», потому что не успел покончить с бумажной работой. Он устал проверять ящики с чаем, мешки с зерном и темными, маслянистыми кофейными зернами коричневого цвета и уже начал задыхаться от поднятой пыли. Оглядывая склад, он вздрогнул, вспомнив, что произошло здесь на прошлой неделе. Маленькое судно «Лакшми» подошло к пристани, когда он собирался на обед, возникла обычная суматоха, как и всякий раз, когда прибывает корабль из Бомбея. «Лакшми» официально считался пассажирским судном, но брал на борт небольшое количество «избранных» пассажиров, таких, кто готов платить за апартаменты, а не обычную каюту на одном из больших лайнеров. Таким образом, на «Лакшми» всегда имелось свободное место в трюмных отсеках для исключительных грузов.
На борту была контрабанда; Херберт уже научился узнавать ее признаки. Большинство маленьких торговых кораблей из Индии перевозили товары тайно, а это означало, что в команде насчитывалось несколько лишних членов — темнокожие и опасные на вид туземцы, которые работой оплачивали проезд до Лондона. Они выходили в город со своими вещами, свернутыми в узлы, и в них могло быть спрятано все, что угодно: драгоценные камни, украшения из сандалового дерева и, конечно же, опиум. Некоторые курьеры были совсем мальчишками, но выглядели так, что Херберт никогда их не задерживал. В тот день на «Лакшми» тоже прибыл курьер, в этом Херберт не сомневался, — невысокий кривоногий мужчина, отличавшийся от всех остальных.
«Лакшми» наконец вошел в док, началась разгрузка, и возникла суматоха, но, как всегда, женщина усложнила жизнь Херберта больше, чем следовало. По тому, как она была одета и держалась, он понял, что дама занимает высокое положение, к тому же она была в трауре. Она осталась ждать в доке — обычное поведение для человека ее положения — в состоянии невероятного возбуждения, потому что, судя по всему, капитан отказывался отдать ей часть ее вещей. Когда Херберт неохотно к ней подошел, она обмахивалась восточным веером с такой скоростью, что ее шляпка довольно смешно подскакивала на кудряшках.
Он понял, расспросив женщину, что ее слуга и капитан исчезли в одном из складских помещений вместе с ее драгоценностями. Они лежали в сейфе корабля, но, когда она послала своего человека их забрать, капитан повел себя просто возмутительно и стал настаивать на более высокой плате за проезд, чем та, о которой они договорились заранее. Она умоляла Херберта догнать их, а поскольку он не мог ей отказать, чтобы не выглядеть в ее глазах трусом, то принялся молиться о том, чтобы проблема разрешилась до того, как он их найдет.
Он решил, что они выбрали склад, потому что там темно и потому что там легко услышать шаги постороннего, так громко стучат сапоги по гниющим доскам. Однако они не услышали Херберта, потому что дородный капитан в тюрбане громко кричал на другого индуса, более высокого и более светлокожего, который стоял молча и совершенно неподвижно. На ящике лежал кусок шелка, и даже тусклого, падающего из маленького грязного оконца света хватило, чтобы разложенные на нем драгоценности засияли всеми цветами радуги. Херберт с благоговением смотрел на них не в силах отвести глаз, он видел много самых разных камней, но таких — никогда. Судя по тому, как они переливались и сверкали, это могли быть только бриллианты, но ему не доводилось встречать бриллиантов таких
Из криков капитана он понял, что тот требовал астрономическую сумму за безопасный провоз драгоценностей, а когда Херберт с опаской вышел из тени, капитан положил свою мясистую руку на широкий кожаный ремень. На самом деле он положил ее на рукоять невероятно большого клинка, судя по размерам великолепно отделанных ножен. Херберт Пейси никогда не отличался особой храбростью и не смог бы объяснить, что заставило его сделать шаг вперед. Скорее всего, бриллианты, потому что он, к собственному изумлению, вдруг почувствовал, что они подчинили его себе. Он исключительно вежливо представился обоим мужчинам, сообщив им, что он агент Корабельной и Таможенной службы ее королевского величества, и спросил, не может ли он им помочь. Он подобрался к драгоценностям насколько мог близко. Оказалось, что они еще прекраснее, чем он себе представлял, хотя они были размером чуть больше сапожной пуговицы. И среди них — совершенно невероятно! — лежал бриллиант цвета крови.
Пейси уже много раз видел индийские бриллианты, которые, по словам продавцов с Хаттон-Гарден [11] , можно определить по огранке «розой», как они называли способ шлифовки, когда на камне имеются широкие плоскости в отличие от множества мелких, сверкающих граней так называемой «алмазной» огранки, столь любимой лондонскими дамами. Против собственной воли Херберт подошел поближе и краем сознания отметил, что его рука потянулась к красному бриллианту. Он не смог бы объяснить, как такое могло случиться, но у него возникло ощущение, будто алый камень зовет его и если он к нему прикоснется, то перестанет быть жалким клерком и превратится в состоятельного человека.
11
Хаттон-Гарден— улица в северо-восточной части Лондона; центр торговли алмазами и бриллиантами.
То, что произошло затем, случилось так быстро, что Херберт все пропустил бы, если бы на мгновение закрыл глаза. Капитан вытащил свое оружие, но был тут же разоружен, и его громадный нож со стуком упал на пол. А его самого схватил молчаливый индус. С того места, где стоял Херберт, казалось, что он набросил на шею капитана длинный шелковый платок и затянул его, оставив тому лишь возможность взмолиться о пощаде. В конце концов он отпустил капитана, и тот, потирая шею, ругаясь и спотыкаясь, побрел прочь. Видимо, в этот момент Херберт издал какой-то звук, потому что индус сделал шаг в его сторону. Херберт пробормотал извинения, хотя не был ни в чем виноват, и так быстро бросился к выходу, что налетел на несколько ящиков с фарфором и свалился. Индус завернул камни и не спеша последовал за капитаном. Только когда оба скрылись из вида, Херберт осторожно выбрался наружу, стараясь не сдвигать с места ящики, на которые опирался, чтобы сохранить равновесие. И тут он увидел, как маленький кривоногий индус, замеченный им раньше, поспешно выскочил в дверь склада. Неужели он тоже был свидетелем этой сцены? Или рассчитывал украсть горсть риса, как делали многие матросы, когда сходили на берег?
Когда Херберт снова вышел на дневной свет, капитан уже куда-то исчез — видимо, спустился в трюм «Лакшми», — а молчаливый индус присоединился к даме в черном. В следующее мгновение они скрылись в экипаже, который их уже ждал. От ощущения, что глаза индуса по-прежнему на него смотрят, заглядывая в самые глубины его души и, возможно, посылая проклятия, Херберта до самого вечера била дрожь.
Херберт проработал здесь уже два года и собирался отправиться в море, по его подсчетам, еще через два года. Английские моряки, появлявшиеся в доках, были грубее его, а кроме того, Херберт не слишком любил физический труд, он собирался стать путешествующим по морю купцом и составить себе состояние на Востоке. Он видел множество таких счастливчиков, самых разных, а не только тех, кому повезло в жизни.