Девятый
Шрифт:
Бросив телеги, мы выгадали лишь одно – могли идти дальше, не заботясь о наличии дороги. Скорость не увеличилась – все те же три километра в час или около того. Многие просто физически не способны выдать больше, тем более на такой местности, а скорость отряда равняется скорости самого тихоходного бойца.
Некоторые умственно ограниченные дебилоиды не вняли настойчивым советам по поводу имущества – нагрузились, будто двугорбые верблюды. С самыми трудными кадрами разобрался брат Аршубиус – уж не знаю, каким образом провел воспитательную работу, но только все они резко побросали баулы, решив идти налегке (с виду даже добровольно). Но при этом он не возражал против бочонков, перетаскиваемых группой
Сегодня Конфидус у нас за главного – вмешиваться в его деятельность не стоит.
Остановился перед очередным оврагом. Темень хоть глаза выколи – как бы не завел нас «иридианский Сусанин» в какое-нибудь бездонное болото. Осторожно спускаюсь, ведя коня в поводу. Умное животное фыркает, переступает осторожно, но не упирается: боевой конь – это гранитная глыба с правильным характером.
Копыта зашлепали по воде – или ручеек чахлый, или просто после дождей влага на дне скопилась. Вверх идти труднее – ноги скользят по мокрой глине, мимо нас, будто заправский конькобежец, вниз проехала орущая от ужаса корова. Какая-то старуха вцепилась за рога, пытается остановить растерявшееся животное, – так и исчезают вместе.
Останавливаюсь, пытаюсь по звукам понять, что стало с буренкой и бабкой. Не понять…
Мимо проходит сгорбившаяся женщина – на плече тащит связку сразу из трех кольев. Стахановка, блин! Сказано было – по два брать! Или считать не умеет? Да кто их знает, местных блондинок…
Нескладная девочка-подросток шагает за матерью – вот у нее на левом плече два скромных кола. Над правым виднеется перепуганная мордочка кошки – обняв хозяйку за шею, она с ужасом косится на фыркнувшую лошадь, а затем взгляд становится заинтересованным: увидела Зеленого. Птиц тоже узрел биологического врага – злобно гавкает, будто цепной пес. Глаза у ошалевшей мурки вырастают до размера рекордных арбузов.
Девушка с чудесной фигуркой – даже мешковатое грязное платье не может это скрыть. Тоже два кола на плече – все правильно. Проходит мимо – хоть уставшая и перепуганная, но глазки не забывает строить. Пользуюсь я здесь популярностью…
Стоп, а почему так прекрасно все вижу? Ведь когда выходили, пальцы на руке с трудом различал. Ведь ночным зрением не владел ни на Земле, ни здесь.
Подняв голову, чуть не выругался: в тучах что-то невероятное творится. Будто водоворот огненный открылся, пытаясь их затянуть, да только не получается у него ничего. Бледные сполохи закручивает по часовой стрелке, уводя за горизонт. Не зарницы далекие, и не северное сияние – вообще непонятно что. Первый раз вижу такое. Но, судя по равнодушию толпы, явление обыденное – лишь я один удивлен.
Прячу удивление глубоко в карман. Я вам не лопух растерянный – я всевидящий и всезнающий страж. Эх… даже не спросишь ни у кого – и так уже раз сто попадался на мелочах подобных. А интересно ведь…
Из мрака вырастает всадник, позвякивая железом, приближается. Арисат – по силуэту уже узнаю.
– Сэр Дан, Аршубиус говорит, что сейчас спуск должен начаться. До самого брода вниз и вниз будем идти – редко когда вверх.
– А далеко до брода еще?
– Говорит, к рассвету вряд ли поспеем – слишком медленно идем. Но это, может, и к лучшему – не представляю, как по такой темени переправляться. Брод там, говорят, плохой, а после дождей вода должна подняться – еще хуже станет.
– Это хорошо…
– Чего ж хорошего?!
– Погани тоже трудно будет, если за нами на другой берег сунется.
– Там вроде замок есть или крепость – за стенами укроемся, и гарнизон поможет отбиться.
– Уверен, что есть? Может, там головешки одни уже давно остались…
– Может, и так – из наших давненько здесь никто не бывал. Да и зачем нашим сюда ходить – по найму много не заплатят, а добычи богатой на границе не взять. Если кому и везет сердце добыть, так это раз в сто лет, да еще и делиться со всеми придется. Зато голову сложить тут вообще легко – забесплатно. А скажите, сэр Дан, – свесившись вниз, Арисат еле слышно заканчивает вопрос: – Тогда, в первый день, когда вы только пришли… Погань когда напала и сэра Флориса убили, помните? Тогда в бане вы были, говорят, Йена к вам приходила. То есть не Йена, а тварь перерожденная, что ее тело забрала. У вас там что-то было с ней… ну… такое… или так, просто разговор вели какой? Продолжая шагать вперед, отвечаю с каменным лицом:
– Пусть это останется нашей маленькой тайной.
– Господи, – охает Арисат, растворяясь во мраке. Похоже, обо мне скоро пойдут скабрезные легенды. Если выживем.
* * *
Первый раз на нас напали, когда на востоке только-только наметилось просветление. До рассвета еще прилично, но уже заметно – он не за горами.
К тому моменту носилок у нас прибавилось. Обещанный Аршубиусом спуск давался нелегко. Теперь понятно, почему здесь нет дороги: трудно ее провести через нагромождение скал, осыпей и глубоких расселин. Даже пешему приходилось несладко: люди оскальзывались на мокрых камнях, падали на развалах валунов, потеряв равновесие, скатывались на крутых склонах.
Несколько переломов ног и рук; один позвоночник; свернутая шея; пробитая о камень голова; старик, присевший отдохнуть, да так и не поднявшийся, – сердце остановилось; неудачно упавшая мать, до смерти придавившая своего младенца.
Крепкие люди, но даже для них такой переход – очень суровое испытание. Слишком темно, слишком все устали, и слишком сильно подгоняет страх, заставляя забыть об осторожности.
Про животных и не хочется говорить: коров и лошадей существенно поубавилось; в суматохе и темноте недосчитались многих овец и коз.
Когда далеко позади тревожно закричали, я поначалу решил, что произошел очередной несчастный случай. Но встрепенувшийся Зеленый, размахивая потяжелевшими от влаги крыльями, развернулся на плече, зашипел.
– Тревога! Погань! Это без меня кто-то заорал – без попугая догадался.
Похолодев, взялся за рукоять меча. Если нас догнали те, кто поджидал в засаде у большого брода, то это все – остается только продать себя подороже. Не потянем мы серьезных сил. Убегать даже не пробовал – в такой темноте на пересеченной местности верхом не поскачешь, а пешком догонят будто черепаху.
– Не останавливаться – вперед все!
Это уже я ору, чтобы штатский народ не запаниковал, не начал рассыпаться в стороны – не собрать их потом в этом бедламе будет.
Закрадывается мысль последовать своему же совету, но отгоняю – стыдно перед Туком будет. Он замер рядом, ждет боевого приказа.
– Стоим здесь – перехватываем всех ополченцев и дружинников. Организуем из них заслон.
Конфидус сотню воинов держит в хвосте и сотню в авангарде – остальных, разбив на мелкие группы, распределил по колонне. Может, задумка и хорошая, да только в темноте люди из слабых отрядов почему-то рассосались, перемешавшись с женщинами и безоружными иридианами. Не привыкли воины с гражданскими идти вместе – по старой привычке всех воспринимают как равных, способных прикрыть в строю при случае. Вот таких заблудившихся мы и начали останавливать, пытаясь создать крепкий кулак.