Дэйтрейдер. Кровь, пот и слезы успеха
Шрифт:
Когда я играл в футбол в юниорской команде средней школы, отец приходил на каждую тренировку и каждую игру. Он сидел на скамейке, аплодируя мне, когда я играл хорошо, и ругая во все горло, когда я позволял себе расслабиться. Он был жестче любого тренера. Когда игра заканчивалась, он критиковал меня всю дорогу до дома. Я снова и снова слышал одно и то же: нельзя себе давать послаблений.
Он сделал нас с Джоуи неистовыми конкурентами, чтобы мы никогда не теряли свое преимущество, которое в его мире означало разницу между выживанием и смертью. Поэтому когда он говорил мне, чтобы я выкладывался в полную силу футболиста седьмого класса, Несмотря на мое больное колено, я знал, он хотел укрепить меня. Он говорил мне: чтобы противостоять своим товарищам по команде,
При всех напастях, с которыми мне пришлось столкнуться в течение жизни, дух борьбы позволял мне оставаться сильным не только в спорте, но и в торговой яме. Он давал мне мужество сражаться и побеждать, поддерживал меня, когда надо было выкарабкиваться из поражений.
К середине 1985 года благодаря умению хорошо исполнять приказы клиентов наша группа заняла доминирующие позиции в S&Р-яме. Но на нашем клиентском столе было заметным отсутствие одного важного клиента: Salomon Brothers. Будучи борцом по своей природе, я хотел подчистить под метлу все ведущие брокерские дома. Но бизнес Salomon Brothers принадлежал двум трейдерам, одним из которых был Боб. Он стоял через три человека от меня и всегда оставался моим соперником. Я относился к нему с величайшим уважением. Как и я, он был горячим итальянцем, стиль которого "все на моем лице". Как трейдер он мог все: исполнять приказы, торговать спрэдами и с легкостью торговать несколькими сотнями контрактов. При всем уважении к его способностям я все-таки хотел перетянуть у него небольшую часть бизнеса с Salomon Brothers.
На полу Мерк столом Salomon Brothers заправлял Мэтг Вулф. Этот стол находился всего в нескольких футах от моего места в яме. Поэтому я знал, Мэтт очень хорошо осведомлен о моих возможностях. Но Мэтт не хотел отдавать мне никакую часть бизнеса. Боб был его человеком. Мэтт лояльно относился ко всем людям, с которыми работал, и когда в бизнесе он давал свое слово, он его держал. Перехватить бизнес мне помогла толика рыцарства в отношении одной из немногих женщин-брокеров в нашей яме, после чего ужасный слух на какое-то время снова лишил меня этого бизнеса.
Дженифер Гордон стояла в S&Р-яме, где доминировали мужчины, и выполняла для клиентов небольшие лоты. Она была хорошей девочкой, и меня всегда выводило из себя, когда какой-нибудь трейдер приставал к ней. В один из дней я увидел ее, плачущую. "Дженифер, что случилось?" – спросил я.
"Ничего", – сказала она, отворачивая свое лицо.
"Успокойся. Скажи мне, что происходит".
Дженифер показала мне на нескольких брокеров на другой стороне ямы. "Они меня достают. Они думают, что это смешно – мешать мне в тот момент, когда я совершаю сделку".
"Кто это делает?" – настойчиво спросил я. Дженифер сказала мне их имена.
Я подошел к брокерам, которые приставали к Дженифер. "Вы думаете, что вы такие крутые ребята, которым можно лапать женщину, – крикнул я. – Слушай сюда. Если кто-нибудь еще достанет Дженифер, он достанет меня".
С того дня мы с Дженифер стали хорошими друзьями. Когда ей кто-то чем-то мешал, ей достаточно было в шутку сказать: "Сейчас позову Льюиса" – и проблема исчезала. В то время романтический интерес Дженифер был прикован к Мэтту Вулфу. Когда у них начались свидания (позже они поженились и у них появилось двое детей), я попросил Дженифер замолвить за меня пару добрых словечек Мэтту. "Скажи ему, я неплохой парень, – сказал я, наполовину шутя, наполовину серьезно. – Скажи, чтобы дал мне немного этого бизнеса".
Затем в один из дней спустя несколько недель после того, как Дженифер выступила перед Мэттом в качестве моего адвоката, мой клерк принес мне приказ на покупку 200 контрактов по моему усмотрению. Клиентом была
Затем против Боба и другого брокера выдвинули обвинение в грубом нарушении правил торговли, основанное на подозрениях в совершении договорной сделки. Их обвинили в организации заранее оговоренной сделки, когда один брокер должен был выставить предложение на покупку 1 000 контрактов, а другой – исполнить приказ на продажу 1000 контрактов. Хотя данную сделку совершали в яме, были подозрения, что ее спланировали заранее. Это нарушение действующего в яме принципа открытого выкрика, где каждый бид и оффер должны делаться публично.
После этого инцидента Боб потерял бизнес Salomon Brothers, а я получил большую его часть. После этого на моем клиентском столе оказались все ведущие брокерские дома. Что касается Боба, то данный инцидент погубил его карьеру трейдера. Позже он уволился и начал другой бизнес. Это оказалось удачным ходом. Он сделал свой бизнес публичным и заработал значительно больше $200 миллионов.
Бизнес с Salomon Brothers – это победа, добытая благодаря моему духу борьбы. Но это сделало меня более крупной мишенью. С того дня, как я пришел на Мерк, мне неоднократно приходилось разбираться со слухами и инсинуациями о моем отце и об организованной преступности. За прошедшие годы на биржу приходили анонимные письма о моих связях с организованной преступностью или о том, что я занимался отмыванием денег. Воспользовавшись Законом о свободе информации (Freedom of Information Act), я получил файлы ФБР, свидетельствовавшие, что я мишень расследований. Налоговое управление США проверяло мои банковские счета несколько раз. Но никаких нарушений с моей стороны не нашли. Сбывалось то, о чем отец говорил мне, когда мне было девять лет: из-за моего происхождения я должен быть более ответственным, чем остальные.
Именно это и случилось, когда ФБР нанесло неофициальный визит в Salomon Brothers. Оглядываясь назад, я понимаю, это следовало расценивать как знак того, что федеральные власти начинают расследование торговли на Мерк. Результатом этого визита стала громкая операция по расследованию, ставшая известной в 1989 году. Однако на это еще не было никаких намеков, когда ФБР поговорило с Аира Харрисом, управляющим торговым бизнесом Salomon Brothers в Чикаго. После разговора с ФБР Аира Харрис позвонил Мэтгу Вулфу. Гораздо позже мне передали содержание того разговора:
"Кто такой этот Борселино, исполняющий наши приказы на Мерк?" – спросил Харрис у Мэтта.
"Он управляет частью наших фьючерсов на S&P, – сказал ему Мэтт. – Он один из лучших".
"Хорошо, ко мне приходило ФБР, – сказал Харрис напрямую. – Они сказали, отец Борселино мафиози. Они считают, что Борселино может отмывать деньги для чикагской мафии".
К счастью, из уважения к Мэтгу я рассказывал ему о своем отце. Я не хотел, чтобы он услышал это от кого-то другого. По своему горькому опыту я знал, что люди могут использовать историю моего отца против меня. Мэтт никогда не верил, что я мог отмывать деньги, но, когда Аира высказал предложение, что, возможно, следовало бы передать бизнес Salomon Brothers кому-либо другому, выбор у Мэтга оказался небольшой. Мэтт искренне расстроился, когда рассказывал мне, что произошло.
"Не беспокойся насчет этого, – заверил я Мэтта. Но внутри меня все кипело. – Не связывайся с этим, Мэтт. Тебя нельзя лезть в проблемы с Salomon из-за меня".
Но Мэтт не собирался пускать все на самотек. Не говоря мне ни слова, он позвонил директору Salomon Brothers Стэнли Шопкорну в Нью-Йорк. Шопкорн внимательно выслушал, что Мэтт хотел сообщить обо мне.
"Этого парня в чем-нибудь обвиняли?" – спросил Шопкорн.
"Нет", – ответил Мэтт.
"Ладно, тогда я не собираюсь забирать у него наш бизнес. Неважно, чем занимался его отец. Я не собираюсь это делать только из-за того, что у него итальянская фамилия".