Дэзи Фрэдмэн и Стэн Капенда
Шрифт:
– Не больше, чем все.
– Хорошо. Самолет подбивают и он совершает вынужденную посадку в районе, где хозяйничает самая неуправляемая и непредсказуемая по своим антиправительственным действиям группировка сепаратистов. Точно не знаю, но она, похоже, Национальному союзу за полную независимость Анголы, то есть УНИТА, не подчиняется. Но это под вопросом. Какие у них там отношения между собой нужно еще выяснить. Вообще-то раньше мы негласно сепаратистов поддерживали. ЮАР открыто им помогала до того времени, пока к власти у них в стране не пришел Африканский национальный конгресс. Русские оказывали помощь Народному движению за освобождение Анголы или МПЛА и на стороне правительства Народной Республики Ангола сражался кубинский интернационалистский воинский контингент. В Анголе сейчас, впрочем как и раньше, правительство делает попытки вести с раскольниками переговоры. Но с этой группой, кажется, никаких контактов нет ни у нас,
– Нет, нет, рассказывай. Всего знать невозможно.
– Хорошо я продолжаю. Тогда слушай. Джуранович и еще двадцать один человек, все граждане США, становятся заложниками полубандитских формирований, удерживающих их, но не предъявивших пока никаких внятных требований, политического или финансового характера.
– Далее. Я думаю, что не полагаясь на дипломатические усилия правительства США по вызволению заложников, и, тем более на уверения африканских лидеров, обещающих решить их проблему в ближайшем будущем военным путем, зная, что авантюрист Джуранович не будет отсиживаться в плену и постарается бежать, известное тебе охранное агенство решило действовать самостоятельно. Об этом и на официальной пресс-конференции несколько слов было сказано, без ссылки на действительных заказчиков операции, конечно.
– Обо всем этом узнали журналисты. Надо было как-то выкручиваться. Пришлось заявить, что строятся планы попытки освобождения всех несчастных людей, хотя Бэлламора никто кроме Джурановича не интересует. В качестве прикрытия операции по поимке серба была выбрана захудалая фирма «Упаковал и поехал» Калоеффа. Две женщины, поехавшие отдохнуть в Южно-Африканскую Республику, являются сотрудницами именно этой фирмы. Я не сомневаюсь в том, что на Калоеффа было оказано давление. Его запугали, приказали молчать и делать что скажут. Это в духе Бэлламора. Я с такими методами воздействия на личность уже сталкивался.
– О планах Бэлламора относительно Джурановича долго гадать нечего. В общем вариантов не так много и догадаться о замыслах начальника охранного бюро не так уж и трудно. Один из них ты знаешь. Прибегнув к помощи бывших профессиональных наемников, попытаться вырвать шипко умного и много знающего серба из лап спепаратистов, доставить его на территорию, находящуюся в руках правительства Анголы, а затем вернуть в Америку. Бэлламора, как и ты сам заметил, интересует только Джуранович. Остальных можно и бросить на произвол судьбы. Возможны и другие сценарии, до которых нормальный человек никогда и не додумается. Кому известно на что способен извращенный ум уголовника? Не исключено, что тебя о действительных намерениях Бэлламора впоследствии, как ты сказал, уже на месте, проинструктируют, а может быть и нет. Но в любом случае, я думаю, людям Бэлламора дано указание ни в коем случае не допустить Джурановича до Югославии. Впрочем, если он туда приедет без головы…
Курл сделал паузу.
– Теперь о тебе и твоих друзьях. Других ребят для выполнения задачи, конечно, можно было найти. Но ты, во-первых, наверно, наилучший специалист по данному региону и таким делам. Они вероятность провала и удачи просчитали точно. Я думаю, что ты им очень нужен только для того, чтобы добраться до заложников, вызволить их и из джунглей вырваться, то есть назад вернуться. Кто оттуда людей еще может вывести? Во-вторых, наемники и бывшие наемники обычно люди не очень разборчивые в средствах, всякие детали морального плана их мало интересуют. Главное деньги и за них «дикие гуси» обычно делают все, что требуется. Другое для них не важно и лишние вопросы они не задают. А слежку за тобой агенты Бэлламора, а я уверен, что это именно его люди, устроили из боязни, что ты что-то узнаешь или догадаешься о чем-нибудь, да еще и ляпнешь, где не надо. Утечка информации для них смертельна. Поэтому он, может быть, и не сказал тебе все открытым текстом. Ты человек со стороны и сейчас не занимаешься этой не совсем чистой работой. И еще. С людьми, которые имеют наемническое прошлое, такие как Бэлламор особенно церемониться не станут. Если этих бывших наемников, вдруг начавших болтать, грамотно убрать, то такими гражданами Соединенных Штатов никто и не заинтересуется. Мало ли там кто пропал. Можно сказать, что со своими компаньонами что-то не поделили и все.
Филипп сделал выдох и опять остановился.
– Отказался от этой работы – могут убрать. Согласился – тоже уберут, но чуть позже. Начинается, как ты сказал, игра. Опасная во всех отношениях, как мне кажется.
– Я так понимаю, что финансирование всего этого представления полностью осуществляется за счет этих самых подставных «профсоюзов», – сказал Стэн.
– Ты прав. Им ничего не стоит заплатить и меньше и больше. Но только бы достичь цели. Так что ты мог и больше бы запросить. Все расходы на себя берет самая заинтересованная и богатая сторона, то есть авиационная корпорация, не обращая внимания на кого-то еще, кто захочет принять в этом участие, – ответил Филипп.
– Кого-то еще? А, ты говоришь о родственниках и частных пожертвованиях.
– В общем-то да. В общем. Я не думаю, что это будут большие деньги. Дело в другом. В самолете, кроме Джурановича и обычных людей, была еще и единственная дочь одного очень богатого человека – миллионера Хью Фрэдмана. Подчеркиваю, что это очень богатый человек. Он заявил, что для ее спасения не пожалеет ничего, никаких средств. Так что у «главного» лица всего происходящего, то есть Калоеффа, серьезная беседа с папашей-богатеем, очевидно, уже была. Может быть, папа уже дал главе фирмы «Упаковал и поехал» деньги или пообещал их. Не знаю. Возможно, Калоефф специально еще обратится к тебе по поводу освобождения дочери этого миллионера. Возможно, на тебя выйдут и другие люди. Думаю, это будет зависеть от устроителей «экскурсии» в Африку, но у них в такой встрече никакой заинтересованности, как ты понимаешь, нет. Им совершенно конкретный человек нужен и все.
– Я тебе уже сказал, что поставил сам себе задачу попытаться спасти всех. Это будет не выборочная акция. Я исключения ни для кого делать не собираюсь, даже для дочери какого-нибудь святого.
– Нет, я просто так предпологаю. А в общем это все, что мне удалось узнать.
– Да, твоя информация что надо, большого стоит, – покачал головой взад-вперед Стэн. – Такое впечатление, что ты со всеми этими джурановичами и бандитами вместе работаешь. Представляю, чего тебе это стоило! Как ты раздобыл эти сведения спрашивать не стану.
– А я из этого особой тайны не делаю. Я получил сведения из конфиденциальных источников, проще говоря, от осведомителей, знающих о противоправных действиях некоторых людей, может быть, и самих в какой-то мере к этим действиям причастных, являющихся, возможно, и их соучастниками. Журналистам очень часто приходится тайно обращаться к пособникам преступников и потом доводить полученные сведения до общественности, рассказывать обо всем этом публике. Официально ведь многого не узнаешь. Приходится пользоваться чужими данными. Главное найти нужных людей, а не тех, кто слышал что-то от других. Можно ведь такую искаженную информацию получить, которая будет являться просто чушью. Иногда времени и возможности перепроверить сведения нет. Поэтому часто у некоторых журналистов в голове винегрет. Но выйти на нужного человека это не все. Нужно еще завоевать доверие осведомителей, что порой труднее всего. Люди многим рискуют. Бывает, что все строится только на человеческих отношениях, на расположении друг к другу. О Джурановиче, например, в доверительной беседе мне рассказал один югослав. Просто так. Случайно встретились во время моего отпуска в Гонолулу в универмаге Ала Моана, где он работает продавцом в отделе мужской одежды. Джинсами торгует. Я там тоже покупал ерунду какую-то. Подружились. Раньше он был лучшим другом, другом детства и коллегой Джурановича. Джуранович его из Белграда в Америку вслед за собой перетянул. Потом они друг с другом поссорились и этот Мико уехал на Гавайи.
– Мико? Мирко, Мико, интересно, очень, – задумчиво произнес Стэн.
– Да. Это прозвище. У югославов так бывает. С этой начальной информации о Джурановиче все и началось. Я заинтересовался, а затем и еще о нем узнал. Вот и от тебя, кстати, тоже. Не последнее место в нашей работе играют также и деньги. Но в любом случае имена обладающих информацией и снабжающих меня ею я не разглашу никогда. Ни начальнику полиции, ни прокурору. Здесь дело в профессиональной чести сотрудника газеты, хотя все, естественно, входит в противоречие с законом. С одной стороны, конечно, это так. Но если не будет таких методов работы, люди никогда не узнают о махинациях и преступлениях всякой сволочи, а газетчики просто не смогут работать и на свободе слова в Соединенных Штатах Америки можно будет поставить крест. Что лучше? Работа, само сабой разумеется, опасная со всех сторон. А как иначе? Власти могут привлечь к ответственности за неразглашение источников информации и посадить, а преступники – убить. Приблизительно лет двадцать назад сотрудник нашей газеты Мэл Фрайер за отказ сообщить о своих осведомителях оказался за решеткой. Случай принеприятный. Все, однако, окончилось хорошо и Фрайер просидел в камере немногим более месяца. Его помиловал губернатор штата Нью-Джерси. Кроме того, «Нью-Йорк таймс» выплатила Мэлу компенсацию за морольный ущерб – двести восемьдесят шесть тысяч долларов.