Диана де Пуатье
Шрифт:
Глава III
ВЫГОДЫ ОТ ИНТРИГ И СРАЖЕНИЙ
Провал стратегического плана коннетабля, то есть попытки заменить Диану красавицей леди Флеминг, вынудил короля держать его в отдалении, дабы потрафить герцогине Валентинуа. Придворные трусливо отвернулись от побежденного. Во время путешествия по Нормандии кардинал Вандомский устроил пир в честь короля. По свидетельству посла Феррары Альваротто, Генрих II отправился на охоту, проскакал за оленем десять лье и вернулся лишь около девяти вечера. Гости кардинала сели за стол, но никто не пригласил коннетабля, и тот удалился в свою комнату. Там Монморанси пришлось ждать государя, который по возвращении соблаговолил разделить с ним ужин [377] .
377
A. Thierry, ук. соч., стр. 65.
Так коннетабль, избегаемый всеми, кроме короля, жестоко расплачивался за неудачу. Власть Дианы, судя по всему, достигла апогея. Альваротто в письме от 15 декабря 1550 года объясняет, каким образом она управлялась с делами:
«Гизы узнают обо всем благодаря мадам де Валентинуа, от которой король не имеет секретов,
378
Там же, по Mod`ene, Archivo di stato, Dispacci dalla Francia,Bta 28.
Существовали и другие причины, объясняющие сближение двух женщин. Екатерине пришлось прибегнуть к услугам Дианы в организации похорон маленького герцога Орлеанского, умершего в октябре 1550 года. Правда, как великий мажордом королевских замков, ими занимался и Монморанси. Но именно в Мони, у дочери Дианы Луизы де Брезе, король и королева укрылись в ноябре, дабы погрустить в тиши. А тем временем герцогиня Валентинуа взяла на себя заботы о дезинфекции мебели, вещей и слуг юного усопшего в доме его брата дофина [379] .
379
G. Guiffrey [1866], ук. соч., стр. 73: письмо Дианы к мадам д’Юмьер от 8 ноября 1550 года.
Вскоре у Дианы появился надежный корреспондент, сообщавший ей все новости о королевских детях: это был Клод д’Юрфе, в 1550 году назначенный гувернером дофина. Бывший посол при консуле Тренто, высокопоставленный сановник посольства при Святом престоле, он был душой и телом предан герцогине, чьи права на графство Кьюзи и побережье озера Перуза некогда отстаивал [380] . Тогда, в 1550 году, Диана главным образом блюла как собственные интересы, так и выгоды своих дочерей, особенно в том, что касалось наследства ее брата Гийома. Но охотно принимала и все, что доставалось ей сверх того. Король 17 января 1551 года подарил Диане 5500 ливров из доходов владения Малеон-де-Суль и сенешальства Ланд «в награду, — как писал он, — за добрые, приятные и полезные услуги, оказанные ею ранее нашей дражайшей и любимейшей спутнице королеве» [381] . О получении этой суммы свидетельствуют две квитанции, подписанные Дианой 31 января 1551 года [382] . Этот дар вознаграждал Диану за то, что она выступала посредницей между королевой и гувернанткой детей мадам д’Юмьер во всем, что касалось здоровья и развития принцев. Так, 11 мая 1551 года она передала мадам д’Юмьер мнение Екатерины о том, что «ночью мадам Клотильда почувствовала себя дурно из-за кашля… Эта болезнь совсем не опасна, учитывая то обстоятельство, что у госпожи ее старшей сестры [Елизаветы] бывали такие же приступы» [383] . Диана, узнав 20 мая от мадам д’Юмьер о трудностях с питанием годовалого Карла-Максимилиана, сочла, что виной тому качество молока кормилицы: «Мне кажется, если бы вы давали ей сидр или пиво, это бы весьма освежило ее […]. Думаю, врачи согласятся с таким мнением» [384] . В конце концов решили сменить кормилицу, и Диана полностью поддержала тут королеву. В июне перемена произошла, и ребенок стал чувствовать себя настолько хорошо, что новую кормилицу оставили и для других маленьких принцев [385] .
380
Там же, стр. 62–64, ср. с примечанием 23 части III главы II.
381
Патентные письма, приведенные у G. Guiffrey [1866], ук. соч., стр. 78–80, датированные в Блуа от 17 января 1550 года (1551 год по новому стилю).
382
Там же, стр. 81–82.
383
Там же, стр. 83–84.
384
Там же, стр. 84–86.
385
Там же, стр. 87–88, письмо Дианы к мадам д’Юмьер от 3 июня 1551 года.
Такую заботу герцогиня Валентинуа проявляла не только об отпрысках королевского дома, но и о своих собственных потомках, равно как и о чадах «свойственника» герцога Франсуа де Гиза: Антуанетте де Бурбон, вдове герцога Клода де Гиза, она послала поздравления по поводу появления на свет ее внучки Катрин-Мари 18 июля 1551 года [386] . А в сентябре Диана даже возобновила отношения с коннетаблем, когда тот принимал в Экуане маленьких принцев [387] . Король с королевой жили в то время в Ане, где Генрих предавался радостям охоты, пока Диана надзирала за своими каменщиками, ибо строительство ее нового жилища шло полным ходом. В октябре суверен, счастливый примирением двух ближайших друзей, покинул Ане, чтобы провести несколько дней в Шантийи, о чем Монморанси любезно уведомил Диану. «Вы пишете мне, — отвечала она, — что нашли короля пополневшим. Думаю, в Ваших руках он отнюдь не станет худее, принимая во внимание добрую пищу, которой, насколько мне стало известно, Вы его потчуете» [388] .
386
Там
387
Там же, стр. 91–92, письмо к мадам д’Юмьер от 24 сентября 1551 года.
388
Там же, стр. 93–94, письмо к коннетаблю от 17 октября 1551 года.
Это показательное примирение совпало с новым потоком королевских милостей к Монморанси: последний изо всех сил старался наверстать все, как он полагал, упущенное, на пути к почестям по сравнению с Гизами.
Успехи соперников коннетабля и впрямь впечатляли. Франсуа д’Омаль после смерти своего отца 12 апреля 1550 года стал герцогом Гизом и пэром. Шарль, кардинал Гиз, получил титул кардинала Лотарингского после смерти своего дяди Иоанна, скоропостижно скончавшегося 18 мая 1550 года. Оба старших брата передали прежние титулы младшим. Так, с 1550 года зять Дианы Клод, маркиз де Майенн, стал именоваться герцогом и пэром д’Омалем. Вскоре после этого его брат Людовик, архиепископ Санский, избранный кардиналом в 1552 году, в свою очередь, получил титул кардинала Гиза. Франсуа в 1549 году стал великим приором Мальты, а в 1552 году — назначен генералом и получил командование всеми галерами Франции. Еще один брат — Рене, маркиз д’Эльбеф, впоследствии унаследовал эту должность. Столь стремительное возвышение не заслоняло того факта, что их сестра Мария была вдовствующей королевой Шотландии, а ее дочери Марии Стюарт предстояло в один прекрасный день стать французской королевой [389] .
389
H. Forneron, ук. соч.; F. Decrue, ук. соч., т. II, стр. 92.
Наиболее зримым и трудно переносимым свидетельством успеха Гизов для Монморанси было то, что старшие из них все активнее прибирали к рукам престижные чины и звания. Так, Франсуа был обер-егермейстером, великим камергером Франции, губернатором Дофинэ и Савойи, а Клод — губернатором Бургундии. Честолюбие толкало Гизов к тому, чтобы добиваться признания их принцами как членов иностранного правящего дома. Монморанси этому противился, опираясь на магистрат.
Разумеется, упомянутый титул уже был им предоставлен за любезности, как принцам Клевским-Неверским, Савойским-Немурским или Орлеанским-Лонгвилям. Однако лотарингцы хотели еще, чтобы парламент признал их законные права на этот титул, которыми обладали принцы королевской крови Франции — Валуа и Бурбоны. Когда первый президент парламента, друг Монморанси Лизе, отклонил это требование, Гизы добились его смещения и замены президентом Ле Мэтром, будущим гонителем гугенотов. Потом, сочтя недостаточно податливым канцлера Оливье, они под предлогом приступа гемиплегии добились в мае 1551 года передачи печатей Жану Бертрану, чиновнику, преданному Диане [390] .
390
Ср.: A. Thierry, ук. соч., стр. 66–67.
Маневры Гизов велись при поддержке герцогини. Однако коннетабль вскоре вернул себе достаточную власть, чтобы их провалить. И в самом деле, как следствие Булонского договора, он установил основы прочного согласия с англичанами. Монморанси сумел убедить англичан в мирных намерениях Франции как в Шотландии (несмотря на связи Короны с Марией Стюарт), так и на территории Кале. Вследствие этого примирения весной 1551 года короли Франции и Англии обменялись пышными посольствами, дабы посвятить друг друга в кавалеры высших орденов своих государств. Маршал де Сент-Андре доставил Эдуарду VI ленту Святого Михаила, а маркиз Нортгемптон передал Генриху II знак кавалера ордена Святого Георгия — Подвязку.
Все церемонии устраивал Монморанси. В июне 1551 года он принимал у себя в замке Шатобриан и двор, и английского посла. Коль скоро англичане не могли получить маленькую королеву Шотландии, воспитываемую во Франции и обрученную с дофином, лорд Нортгемптон добился для своего короля руки мадам Елизаветы Французской, тогда — шестилетней девочки, чье приданое достигало 200 тысяч крон. Об условиях этого брака договорились в Анжере 19 июля 1551 года. А так как Екатерина была в шестой раз беременна, король Англии согласился стать крестным отцом будущего ребенка. Последний родился 20 сентября 1551 года и при крещении был наречен Эдуардом-Александром [391] .
391
Ср.: F. Decrue, ук. соч., т. II, стр. 89–90.
В награду за столь плодотворную дипломатическую деятельность Монморанси получил от короля титул пэра, наконец уравнявший его с Гизами: в июле ему вручили патентные грамоты, составленные Генрихом II в Королевском совете, где присутствовали кардинал Лотарингский, Хранитель Печатей Бертран и маршал де Ла Марк, то есть представители Гизов и Дианы [392] .
Баронство де Монморанси, первое баронство королевства, было возведено в ранг герцогства-пэрии Франции. Оно включало в себя громадные земельные владения коннетабля, за исключением Экуана, удела, зависимого от аббатства Сен-Дени. Новое пэрство было девятым во Франции, и его появление вызвало некоторое смятение в рядах чиновников, которым надлежало ревностно хранить обычаи. Между тем по обычаю могло быть лишь шесть мирских пэрств. Но королева Наваррская и император, каждый из которых имел по два пэрства, не могли рассматриваться как пэры собственно Франции, одна — из-за принадлежности к слабому полу, другой — из-за статуса иностранного суверена и врага. А поскольку младший из герцогов Клевских в одиночку владел двумя пэрствами — Неверским и д’Ё, Монморанси и впрямь становился шестым пэром-мирянином после герцогов Вандомского, Неверского, де Гиза, де Монпансье и д’Омаля [393] .
392
F. Decrue, ук. соч., т. II, стр. 21: патентные письма на право пэрства, датированные в Нанте июлем 1551 года, были зарегистрированы Парижским парламентом 4 августа 1551 года.
393
Там же, стр. 23.