Диапазон скорби 1942

Кулаков Игорь Евгеньевич

Надо ли говорить о том, что после фильма, в гостиничном номере вечером, эта мелодия звучала вновь и вновь?

* * *

..Поздняя прогулка по залитому светом Нью-Йорку и лирически-нежное настроение счастливой Маргарет, сподвигнули её на откровенность.

–..Отец бросил меня и маму, когда я была совсем маленькая. Почти не помню его. Единственное воспоминание — сижу у него на ноге и всё! Не хочу, чтобы у моих детей было такое!

Только крепче прижимаю её к себе. Ох и ах. Такие слова говорят сами за себя. По моему, чтобы рискнуть такое выдать вслух, надо рассчитывать на многое. И «расчёты дяди Рузвельта» здесь явно не причём. Откровения —

только от неё? У нас с ней может быть счастливое и общее будущее? Почему бы и нет..

–..Пожалуйста, пожалуйста, хоть что-то… тут её глаза распахнулись чуть больше — ты что-то знаешь про… меня в… «твоём прошлом»? — неожиданно переключается она совсем на другое.

–..Маргарет, ты слишком много хочешь от моей памяти, даже то, что я вспомнил «Касабланку» — счастливый случай. Я не был фанатом фильмов «золотого века Голлливуда», но, наверное, у такой красивой, привлекательной и умной девушки как ты, сложилась бы там звёздная карьера. А как будет сейчас… — решать только тебе самой.

Сказать ей те маленькие, но точные сведения из нескольких фраз, которые я выцарапал из одной из случайно попавших в «скачке с инета» на винт тематических энциклопедий, уже не смог. Она заняла слишком большое место в моей жизни. Просто сообщил ей правду, облечённую в неопределённую форму предположения-заверения..

* * *

Именно в то время, пока пришелец из будущего, держа за руку свою драгоценную Маргарет, которая, заранее зная о выходящем фильме, побеспокоилась о ныне полностью расхватанных публикой билетах на премьеру, снисходительно-вежливо наблюдал за «Касабланкой», в Германии, в одном поганом и мерзком местечке около Ораниенбурга, наполненном человеческими страданиями, произошла встреча.

Которой не случилось бы (как и всего нового), не окажись в этой Вселенной попаданца из параллельной. Да и один из присутствовавших уже был бы к тому времени в прошлом «мира Рожкова» мёртв. Но это не был приговорённый к смерти узник, приказ о казни которого не успели оформить из-за хаоса, паники и потерь после «Атомного рейда» СССР. В прошлом мира Рожкова провал из-за связника случился в декабре.

Судьба самого ценного агента 5-го отдела ГУГБ ныне зависела от исхода этой встречи. На которой тот, кто решал, жить или нет «Брайтенбаху» (которого ранее вся верхушка Гестапо знала как добродушного «старину Вилли»), сам выступал в роли просителя..

* * *

Германия, вблизи Ораниенбурга. Концентрационный лагерь Заксензаузен. Личный кабинет Курта Эккариуса, начальника лагерной тюрьмы «Целленбау».

Пока смертника ещё не привели в освобождённый для самого шефа РСХА кабинет, Рейнхард Гейдрих собрался с мыслями. Сейчас он должен был принять самое важное в своей жизни решение и, фактически встать рядом с тем, кого должно было прямо сейчас казнить как предателя Рейха.

Предатель, несмотря на слабое здоровье, целый день после захвата с поличным 6 ноября, смог выдержать стоическое молчание, несмотря на жесткие избиения, начавшиеся вскоре после захвата.

Настоящий ужас Гиммлера, самого Гейдриха и Мюллера перед возможной непредсказуемой реакцией Гитлера на шпиона СССР, забравшегося в самый центр тайной полиции Германии, выразился в том, что его почти сразу вывезли в концентрационный лагерь и допрашивали уже здесь, в Целленбау.

Из троицы решавших судьбу Вилли Лемана, ныне в живых остался только сам Гейдрих, не попавший под страшные удары нового ужасающего оружия большевиков.

Гиммлер, Мюллер, сам фюрер и многие прочие… ныне были мертвы.

Конечно же, Гейдрих не знал, что, в какой-то мере история, случившаяся в иной Вселенной, повторилась и здесь — связник, который был направлен Фитиным с новой, мощной и компактной радиостанцией, способной доставать до территории, контролируемой СССР, провалился.

Почти 2 года, имея сведения от попаданца, Фитин по прямому распоряжению Берии не пытался восстановить утерянную перед войной связь с Леманом. Но «новый ход войны» вынудил совершить попытку, как и «тогда». И так же связник послужил причиной провала прекрасно законспирированного, осведомлённого о множестве тайн Рейха и находящегося вне любых подозрений «старины Вилли»..

* * *

Именно сделанная с помощью сведений из будущего новая радиостанция (в отличие от тех, что в прошлом мира Рожков «доставали» только до Минска) и послужила причиной того, что Гейдрих предложил отложить казнь предателя, рассчитывая на то, что расколовшиеся на допросах третьей степени связник и Леман пойдут на радиоигру. Сейчас Рейнхард похвалил себя за то, что преодолел тогдашнее желание скорой и жестокой расправы с предателем.

Оставленное предателю лекарство от диабета, без которого тот не смог бы дотянуть до сегодняшнего дня и приказ Эккариусу об относительно мягком режиме содержания Лемана позволило советскому агенту за несколько дней чуть прийти в себя..

И Гейдрих ныне отчётливо предполагал, что Леман останется жить. Как и провалившийся сам и проваливший его связник из СССР. Сейчас то спонтанное решение было шансом. Для его самого, для Лемана и, даже для всей Германии..

* * *

Вилли Леман.

То, что он всё ещё жив после несколько дней интенсивных допросов, быстро сломавшего его волю к молчанию и то, что сейчас видит самого Гейдриха, предложившего ему сесть, натолкнуло на мысль о какой-то игре, в которую его пытаются втянуть. Но зачем? Москва, несмотря на отправленного спустя почти два года к нему связника, вряд ли поверит в откровенную дезу, которую получит.

Шеф РСХА не стал тратить время на предисловия. И то, что услышал Леман, потрясло его. Сказанное походило на правду, а услышанные ранее несколько странных фраз из разговора между охранниками Целленбау, обсуждавшим что-то невероятное, случившееся в Берлине, стали понятны только теперь.

–..Вы, Леман — предатель и наказание для вас — смерть. Но вам… необычайно повезло. Следует, используя доставленную вам радиостанцию нового типа, выйти на связь с Москвой. И этим, вы, возможно спасёте Германию. Сделайте ради, скорее всего… памяти вашей жены… — Гейдрих, цедя слова, которые подобно гимнастическим гантелями били в голову неважно себя чувствовавшему Леману и внимательно наблюдая за ним, тут же продолжил: —..русские, как они заявили — в отместку на наши химические атаки, ударили по Берлину и 9 другим нашим крупным городам какими-то невероятно чудовищными бомбами. Они их называют «атомными». Счёт жертв убитыми и ранеными, идёт на несколько миллионов немцев… и, СССР угрожает в своих передачах по радио новыми подобными ударами… кстати, ваша супруга жила на Пренцлауэрштрассе? Очень близко от мест взрывов этих ужасных новых бомб. И наш фюрер мёртв, Леман! — патетически воскликнул Гейдрих —..Ваши хозяева — большевики смогли нанести Германии тяжкий удар. Повторного Рейх не выдержит. Вам необходимо передать предложение о перемирии. В сообщении, текст которого мы согласуем с вами, будет указано, что вы и связник находитесь под нашим контролем. Гесс, как заместитель фюрера, санкционировал это. Судьба подарила вам ещё один шанс, герр предатель..