Диггеры большого города
Шрифт:
Валя повернулась и помчалась прочь из комнаты, громко хлопнув дверью.
Только через два дня Антонина Петровна вызвала меня в свой кабинет. Она бросила передо мной на стол несколько бумажек, скрепленных скрепкой.
— Вот тебе командировка на завод.
— А под каким видом?
— Наше управление, там закладывает фундамент под застройку проходной. Пойдешь вместе с группой изыскателей, как инженер по коммуникационным системам.
— Спасибо, Антонина Петровна.
— Ладно, ладно, благодарности потом. Постарайся найти, что ищешь.
Я уже на ходу, выскакивая из кабинета, прокричал ей.
— Я ваш должник.
В приемной, секретарша Клавочка с изумлением глядела на меня.
— Ты чего, Николай?
— А вот чего.
Я подлетел к ее столу, наклонился и поцеловал в щеку.
— Я завтра отправляюсь в командировку.
Похоже девушка ошалела не от
— Тебя надо чаще куда-нибудь отправлять.
Охранник долго вертел мой пропуск.
— Это… Здесь не перечислено какой инструмент с собой тащишь.
— Ну и что? Вот чемодан, посмотрите, что я с собой проношу. В пропуске четко написано, с инструментом и рабочей одеждой.
— А вдруг ты прихватишь где-нибудь в цехах еще инструмента и утащишь с завода под эту марку…
— Я в цеха не иду, я буду работать под землей.
Охранник долго чешет лоб.
— Ладно, проходи, только обратно, через меня пойдешь, я тебя запомнил.
Метки о всех люках отмечены на каменном заборе. Я читаю их как азбуку: это газовая, это телефон, это теплосеть, кабель, канализация, еще одна канализация и вдруг красочный квадратик распределителя. Фомочкой сдергиваю на бок чугунину. Не то, колодец полон воды. Опять иду вдоль забора. Стоп, это меня заинтересовало. Похоже центральный кабель, этот должен идти через город. В соответствии с табличкой, отсчитываю от забора метры и скидываю люк. Внизу виден бетонный пол. Теперь я потрошу свой баул, натягиваю сверху одежды, брезентовую куртку, штаны, меняю обувь на резиновые сапоги и на голову напяливаю каску. Инструменты и туфли засовываю в баул. С богом…
Кабели высокого напряжения тянутся по стенкам слева и справа. Пытаюсь сориентироваться, куда несет меня судьба. Стрелка компаса болтается, как цветок в проруби, качаясь то влево, то вправо. Иду по сухому тоннелю почти сорок минут и вот первый перекресток. Кабели послушно изогнулись дугой и перелетели проход, исчезнув в темноте коридора. Я припоминаю направление сторон света, карту Роя, сворачиваю вправо. Странный тоннель, стены бетонные, высокие, крюки для подвески кабеля с правой стороны пусты, тонкий черный шнур провода, тянется почти под потолком с левой стороны. Через метров двести попались стальные двери, на которых в еле видном, стертом от времени в красном квадрате надпись: "Стоп! Вход воспрещен." С ужасным визгом дверь все же открывается и передо мной огромный бункер, где справа и слева стоят двухэтажные панцирные койки. Сетка на некоторых из них прогнила и лохмотья железной проволоки свисают вниз. Прохожу бункер и в конце у самой железной двери, на двух койках вижу скелеты, в расползшейся материи-одежды. Васи среди них нет, это точно. По цвету и покрою остатков одежды, это военные. На стенке выключатель, но я его даже не пытаюсь включить. Под моим усилием дверь с шумом открылась. Опять бункер. Здесь стоят канцелярские столы, стулья и шкафы. Все в пыли и запустении. За одним из столов, положив что то похожее на голову, на папку, высохший труп человека. Осторожно приближаюсь к нему. У изголовья лист бумаги и огрызок карандаша. Еле видные буквы, под лучом фонаря, с трудом еще можно прочесть: "Не включайте свет, за дверью А стреляют. Я ранен, моей жене…" И все. Одет труп в брезент, так же как и я, ткань не успела сгнить. Неужели это Вася? Брезгливо лезу ему под куртку, нащупал во внутреннем кармане корочки, выдергиваю их и, раскрыв, читаю: "Брюханов Александр…" Это не Голубев. Но я слышал где то эту фамилию. Однажды Рой мне рассказал, что Миша Карев схватился с диггером — дикарем Брюхановым в новом открытом лазе под одной школой. Дикарей, не согласившихся зарегистрироваться в клубах, в городе полно. Так вот, Миша получил тогда от этого Саши хороший удар фомкой по плечу и долго-долго лечился. Обследую бункер дальше. Здесь еще две двери со штурвалами — задвижками, на одной уже желтоватой краской выведено "Блок А", на другой "Блок Б". В столах старые документы, отчеты о выпускаемой продукции, датированные 1944 годом. Я подхожу к двери блока Б и осторожно стал ее открывать. Повернул штурвал и потянул на себя. Опять бункер, здесь по центру пустые ящики, а вдоль стен пустые пирамиды для огнестрельного оружия. В бункере есть еще одна стальная дверь, но ее не открыть, так как она закрыта с той стороны. Я возвращаюсь в комнату к мертвому Брюханову Саше и неуверенно подхожу к двери блока А. Медленно вращаю штурвал, задвижка отползает в сторону. По миллиметру начинаю толкать дверь вперед. В щель вполз луч света. Дверь приоткрылась на сантиметров десять и застряла. При свете электрических плафонов, я успеваю разглядеть коридор метров шесть длинной, а за ним блестящие рельсы. Что же там застряло? Под дверью что то упругое. Я осторожно надавил на штурвал, слышен хруст и дверь отодвинулась еще на сорок сантиметров. Аккуратно вползаю в щель и теперь сумел разглядеть, что мешало открыться створке. Под дверью лежал еще один высохший труп в брезентовой одежде. Даже без фонаря, видна дырка над его переносицей. Залезаю в одежду и достаю разодранный паспорт. Еле-еле прочел фамилию Голубев… Вот мы и встретились Вася. Запихиваю документы в карман и крадусь к рельсам. Огромный, освещенный тоннель раскинулся передо мной. Влево, видна темная платформа, а за ней стеклянная будка со скучающим внутри человеком в фуражке. Елки палки, да это же секретный тоннель под Москвой, о котором я много слышал и ни разу не видел. Вот на что нарвался Вася. Осторожно пячусь назад. Выдергиваю остатки Васи из под двери и затаскиваю в бункер. Теперь картина трагедии мне ясна. Брюханов и Голубев вышли на секретный тоннель и были обстреляны охраной. Васю подстрелили перед дверью, а раненый Саша успел залезть в бункер и закрыть дверь. Эти бронированные двери закрываются только с одной стороны.
Волоку остатки тела Васи до перекрестка с кабелями и теперь понимаю, откуда вышел мой товарищ. Он действительно шел от двух старых домов, но их снесли и где то навечно завалили вход.
Васю оставил на дне колодца и выполз наружу. Недалеко от люка на кирпичах сидит охранник, который проверял меня на входе и курит сигарету.
— А вышел, а мне попало от начальства, как это без сопровождающего уполз в люк. Знаешь, у нас есть там под землей места, в которые запрещено ходить.
— Эй, кончай разговаривать, вызывай милицию, здесь в колодце старый труп.
— Дуришь что ли?
— Говорю, вызывай. Мне не до шуток.
— Вот, дьявол, и все в мое дежурство. Ты посиди здесь парень, я сейчас.
Он удрал к проходной, а я с облегчением подумал, слава богу нашел, теперь жене Васи будет пенсия.
Но оказалось, что я влип. Помимо милиции на завод приехал Мухин, этот без церемоний затолкал меня в машину и отвез в тюрьму с успокаивающим названием Матросская Тишина.
В узенькой камере с двухъярусными койками четверо человек: Вадим жулик и спекулянт, обчистивший десятки кошельков наивных старушек, Гарик убийца двоих своих собутыльников, археолог Эдик из Керчи, торговавший антиквариатом, по ночам выкопанным из гробниц и я.
— Так говоришь, даже не знаешь за что посадили? — спрашивает Эдик.
— За то что обследовал подземные трубы завода.
— Врешь, за это могут только пожурить или наложить штраф. Я это уже проходил.
— Увы. За прогулки под Москвой, такой номер не проходит.
— Тогда ты засел надолго. Мое дело уже копают почти пять месяцев, а я всего то взял три старых могилы…
— Зато денег сорвал с коллекционеров почти мешок, — это вмешался в наш разговор Вадик.
— Ну и что. Все воровали и я попробовал, но видно неудачно.
— Жадность фраера сгубила.
Гремят ключи входной двери, в проеме появляется надзиратель и тыкает в меня пальцем.
— Вот тебя… На допрос.
— Ни пуха, ни пера, — вдогонку кричит Эдик.
— Пошел к черту.
Передо до мной полненький следователь, деловито записывает показания. После обычных формальностей, началось главное.
— Зачем вы пробрались к секретному объекту?
— Во первых, я искал Васю Голубева, во вторых, я не знал что это секретный объект.
— А зачем вы искали Голубева?
— Его жене была нужна пенсия, без наличия трупа или свидетельства о смерти, пенсию не оформляли…
— Почему вы там, в бункере, не включили свет?
— Я прочел записку мертвого человека за столом.
— Но в этой записке предупреждалось, что в дверь на объект ходить нельзя, а вы пошли…
— Пошел. Другие двери я обследовал также и то, что мне нужно не нашел.
— И все же Вася Голубев, был вашим прикрытием. Зачем вы пробрались на объект?
— Я искал Васю…
Этот тип талдычит одно и тоже и мне здорово надоел.
— Мне уже вам нечего говорить, — возмутился я. — Повторяю, я искал Голубева, для того, чтобы его семье была пенсия…
Камера слушала мой рассказ и конечно отреагировала по своему.
— За секретный объект точно влепят шесть лет, если не десять, — заявил Вадим.
— Но он же попал туда случайно, — заволновался Эдик, — должны разобраться и отпустить.
— Если к этим фраерам попал, засудят точно, — вывел свое заключение Гарик.
И опять пошли дни ожидания. Через пять дней вызвали на допрос Эдика и он пришел в камеру повеселевший.