Дикарь
Шрифт:
– Хорошо… Это прозвучит немного фантастично, но я думаю, что если люди встречаются здесь, на земле, то люди, которых они любили и потеряли, тоже встречаются, потому что они следят за своими близкими? Есть ли в этом хоть какой-то смысл?
На глаза Лори навернулись слезы, но на добром лице отразилось счастье и… надежда.
– Да. Да, мне бы очень хотелось в это верить.
Харпер вздохнула с облегчением.
–
– Она покраснела, надеясь, что женщина не восприняла её слова как отчаянную - и, возможно, нежелательную - попытку заставить её снова пригласить Харпер или что-то в этом роде. Она слегка улыбнулась, чувствуя себя неловко.
– Я надеюсь.
– О, моя дорогая девочка.
– Голос Лори дрогнул, когда она притянула Харпер к себе и крепко обняла.
– Я не могу передать тебе, каким теплом и надеждой ты заполнила моё сердце, сказав это. Спасибо тебе.
Затем они вернулись в комнату, заплаканные, но улыбающиеся, где их уже ждали мужчины с одинаково озадаченными лицами, на что Харпер и Лори ответили очередным приступом хихиканья.
Глава тридцать седьмая
Харпер
Наши дни
Из-за недавно выпавшего снега и того, что дороги не чистили из-за праздника, поездка до квартиры была медленной и тихой, но приятной. Харпер наслаждалась ощущением самого счастливого Рождества, которое она только могла вспомнить. Джек тоже выглядел счастливым, легкая улыбка озаряла его лицо, когда он смотрел на снежную полосу за окном.
Они остановились перед домом, где Харпер снимала жильё. Смеясь, она взяла Джека за руку, когда они выбежали из грузовика, а снег вокруг них вмиг взметнулся вверх, превращаясь в белый вихрь. Она открыла дверь, и они вошли внутрь. Харпер поднесла палец к губам, пока они на цыпочках поднимались по лестнице.
Старый дом был двухэтажным, и пожилая женщина, жившая на первом этаже, доводилась дальней родственницей прежним владельцам, которые и построили этот коттедж. Однокомнатная квартира, которую снимала Харпер, располагалась на втором этаже и состояла только из гостиной, очень маленькой кухоньки и ванной комнаты. Никаких излишеств. Но Харпер этого было достаточно.
Она отперла дверь, они вошли внутрь и сняли верхнюю одежду, но Джек оставил свой новый шарф. Он не снимал его с тех пор, как ему его подарили. Харпер нравилось, как высоко он оценил подарок. Она была уверена, что он больше никогда с ним не расстанется.
Харпер наблюдала, как Джек осматривается вокруг, как его взгляд переходит от маленькой ели, украшенной мерцающими огоньками, к кровати, стоявшей у окна, и к мебели, которую она купила за гроши и покрасила. Он провёл рукой по высокой стопке книг на её ночном столике, а затем заглянул в крошечную кухню и ванную. Джек оглянулся… и от его взгляда, наполненного восторгом и восхищением, у Харпер сжалось сердце, и она не смогла сдержать улыбки.
Джек подошёл к окну, за которым располагался маленький фальшивый
– Не выходи на этот балкон, - предупредила она, подходя к Джеку.
– Это небезопасно.
Он посмотрел на неё и улыбнулся, а затем снова на снег, наблюдая, как он кружится и кувыркается, а за ним мерцают огни города, придавая всему прекрасное сияние и даря мечтательное настроение.
– Здесь так красиво, - с благоговением произнес Джек.
Харпер рассмеялась, положила голову ему на плечо и поглядела в мерцающую белизну. Она с любовью обустраивала свою маленькую квартиру, несмотря на то, что у неё не было достаточно средств, чтобы тратить их на красивые, дорогие вещи, но никогда не считала её красивой. Она была уютной, родной, своей, но не красивой. Однако теперь, глядя на ненастье за окном, и ощущая тепло и комфорт любимой квартиры, Харпер поняла, как она прекрасна. У неё было всё, что нужно. Она сделала всё, что могла, и гордилась тем, что никогда не прекращала пытаться улучшить свою квартиру.
– Так оно и есть, не правда ли?
– прошептала она, и голос её слегка дрогнул от волнения. Она хотела показать Джеку и другие вещи, испытать всё, что для него было совершенно новым - пирог в людных закусочных, пикники в солнечных парках, ночные фильмы и тысячи других вещей, которые люди воспринимали как должное. Ей хотелось посмотреть на его лицо, увидеть восторг в его глазах, смятение, понимание. Ей хотелось наблюдать, как быстро он всё продумывает и анализирует. Но другая её часть хотела его таким, каким он есть - невинным, красивым, нетронутым - её собственным.
Джек закрыл окно, повернулся, поднес руки к лицу Харпер и посмотрел так, словно она была самой красивой вещью, которую он когда-либо видел.
– Ты заставляешь меня видеть красоту там, где я не видела её раньше, Джек, - сказала она, поворачивая лицо и закрывая глаза, целуя его ладонь. – Благодаря тебе всё кажется иным, новым. Даже я сама.
Он наклонил голову, и в тусклом свете комнаты тени играли на его лице, его светлые глаза горели, и это был единственный огонь, который ей был нужен, чтобы согреться.
– Это хорошо?
– спросил он.
– Что я делаю тебя новой?
– Да, это очень, очень хорошо.
Харпер поняла, что преображается, но не знала, как именно Джек помогал ей расти, но это было заметно и приятно. И казалось совершенно правильным. С тех пор, как он появился в её жизни, возникло ещё больше вопросов, и всё же, наконец, она почувствовала, что разбирается в своей жизни, когда раньше просто злилась. Возможно, отчасти это была глубокая благодарность, которую он открыл в ней. Она не была полностью уверена, но понимала - всё это имело отношение к Джеку. Эти перемены, новый взгляд на привычные вещи, новые мысли – всё это было благодаря нему. Она чувствовала себя медленно распускающимся цветком. Ее лепестки тянутся к солнечному свету, о существовании которого она даже не подозревала, потому что была так плотно свернута, словно бутон, защищая себя от желания расцвести.