Дикари Гора

Норман Джон

То, что рыжеволосую пока ещё никак не назвали, не было следствием факта, что Грант или я сам видели неудобство с Миллисент, как с рабским именем. Имя прежней дебютантки казалось нам довольно подходящим для имени рабыни. Скорее дело было в том, что он ещё не хотел, чтобы она была названа. Она должна была пожить, в течение некоторого времени, как безымянная рабыня. Целью этого было понизить её статус в лагере, что должно помочь в её обучении. В предоставлении её услуг в качестве жеста гостеприимства нескольким из его гостей, также была подобная цель. Грант теперь шёл впереди, держа Уллу и Ленну за волосы, и ведя их следом, низко склонив их головы. Джинджер следовала за ними в шаге или двух позади. Пять его

рабынь были теперь отстёгнуты от караванной цепи, четыре из них — это рыжеволосая, Джинджер, Улла и Ленна. Другой была англичанка Маргарет, которую он положил голой на траву, под шкуру кайилиаука, причём её ступни торчали из-под шкуры.

Грант бросил обеих девушек на колени около сидящих мужчин, и сдёрнул с них туники.

— Сдвиньте волосы на груди, — приказал он. — Прикройте себя ими, как можно лучше.

Джинджер быстро и умело перевела его команды. Эти две девушки немедленно подчинились. Они покрыли себя, как смогли своими волосами. А ещё они скрестили руки, прикрывая ими грудь, сжали колени вместе, и опусти головы.

Сидящие мужчины захохотали. Их развлекло видеть рабынь в таких положениях. Они что? Думали, что были свободными женщинами, перед их похитителями? Все же, я думаю, что там было немного тех, кто не был бы пробужден, видя женщин в таком положении. А такое положение, в его умилительной притворной скромности, просит быть грубо законченным, ибо оно насмехается над владельцем, и вынуждает его приступить к последующему бескомпромиссному осмотру рабыни. Такое положение, если продлится больше, чем несколько мгновений, может стать неприятным и неудобным хозяину. Таким образом, оно редко допускается надолго. Его основная ценность, в том и состоит, что разрешая рабыне принимать это, Господин должен принудить её верить и надеяться, что она может получить некоторую крошечную частицу достоинства или уважения — иллюзия, которая вскоре, к её позору и унижению, будет полностью разрушена владельцем.

Потом Грант, пяткой своего ботинка начертил на земле круг, приблизительно десять футов в диаметре.

За тем он обратился к Пыльноногим. Один из мужчин встал и указал на Уллу.

Грант приказал ей, встать в круг, что и было переведено Джинджер. Напуганная, сжавшаяся шведка, вошла в круг.

Я видел, что краснокожий парень уже опрокинул рыжеволосую на спину.

— Сопротивляйся изо всех своих сил, — скомандовал Грант Улле через Джинджер, и шведка испуганно кивнула головой, услышав перевод.

Один из Пыльноногих с ремнём, сделанным из сыромятной кожи, ступил в кольцо, очерченное в траве.

Улла попыталась сопротивляться ему так, как она могла, но краснокожий не собирался с ней миндальничать, и через мгновение, сбитая и задыхающаяся, она уже валялась на животе в траве, в руках дергавших и связывающих её. За тем мужчина перевернул её на спину, и вытащил из круга за ноги, которые он держал каждую отдельно.

— Eca! Eca! — одобрительно сказали другие мужчины.

— Eca! — согласился торговец.

— Теперь Ты, моя дорогая Ленна, — приказал Грант. — В круг! Борись!

Джинджер перевела его команду, но мне кажется, что Ленна не нуждалась в переводе. Ясно, что она не хотела быть избитой, подобно Улле. Но с другой стороны она знала и то, что должна повиноваться, и приложив при этом все свои силы.

Другой краснокожий воин впрыгнул в круг, зажав в зубах кусок ремня сделанного из сыромятной кожи и свободно свисающего изо рта. Ленна отчаянно попыталась его ударить, но он захватил её запястье, вывернул руку за спину и поднял высоко вверх, заставив девушку в мучениях сложиться пополам и закричать.

Я даже испугался, что он сломает ей руку. Затем он подсёк её ноги, и она оказалась на животе. Он схватил волосы девушки обеими руками, и, вздёрнув на колени, выгнул назад, пока

её голова не коснулась травы, демонстрируя красоту изгиба схваченного тела своим товарищам. Потом он резко бросил её вперёд, снова на живот, и через мгновение, встав на колени через её тело, плотно стянул ей запястья. После чего, как и его товарищ, перевернул её на спину, потащил из круга так, чтобы она опиралась на локти, оказавшиеся под ней, и держа за её расставленные ноги. Улла и Ленна, теперь вместе лежали около круга, на спинах с заломленными назад руками и с широко разведёнными ногами. Второй краснокожий справился с Ленной ещё быстрее, первого своего товарища обработавшего Уллу. Обе девушки были быстро побеждены, и обе теперь, беспомощные, лежали в траве в ногах их завоевателей.

— Eca! — хором воскликнули мужчины.

— Eca! — добавил Грант. — Eca!

— Помните, — сказал торговец, обращаясь к беспомощным Улле и Ленне, — Ваши владельцы должны быть полностью удовлетворены вами. Вы никогда, если только вам не скомандуют, не будете сопротивляться или противоречить им. За это Вам отрежут руки, или Вы можете быть замучены и убиты.

— Да, Господин, — с жутью в их голосах ответили девушки на гореанском, после перевода Джинджер.

Улла смотрела на мужчину, который победил и связал её. Ленна разглядывала краснокожего, который точно так же поступил с ней. Ни одна из них, я думаю, не ожидала, что окажется настолько беспомощной так быстро, и с такой силой. Девушки обменялись взглядами, и затем отвели глаза друг от друга, покраснев и пристыжено. Они были крепко связаны, как женщины, и как рабыни. Не сомневаюсь, они задавались вопросом, каково это будет — принадлежать таким мужчинам.

Грант сел и начал разговор с другими сидящими мужчинами. Двое победителей всё ещё стояли рядом со своими призами. Грант делал вид, как будто ничего не произошло, как если бы это было только спортом с двумя порабощёнными шлюхами, только представлением для развлечения его гостей.

Один из стоявших мужчин указал на Уллу, и сказал что-то. Другой, повторил фразу, указывая на Ленну.

— О? — откликнулся Грант, невинно.

Я улыбнулся сам себе. Тяжеловато для мужчины подчинить и связать голую женщину, и не захотеть её. Я подумал, что Грант сможет получить превосходную цену за этих двух красоток.

Рыжеволосая девушка, всхлипывая, всё ещё лежала под молодым дикарём, сжатая в его руках. Она испуганно посмотрела на меня, а краснокожий, тем временем, уже снова, нетерпеливо, входил в её тело.

Она здорово преуспела в пробуждении его интереса, было хорошо видно, как он её желал. Он грубо повернул её, с любопытством, то рассматривая со всех сторон, то время от времени, лаская, и ощупываю, и, вынуждая доставлять ему удовольствие. В углу её рта выступило немного крови, раз или два парень хлестал её по щёкам. Я видел её руки, казалось, они наполовину желают схватить и прижать его, а наполовину оттолкнуть назад. Он говорил с нею на языке Пыльноногих медленно и разборчиво.

— Да, Господин, — скулила рабыня по-гореански. — Да, Господин.

Меня развлекло, что юноша, как и очень многие люди, которым только один язык и знаком, настолько знаком, что кажется, что все люди должны, так или иначе, быть сведущими в нём, казалось, думал, что девушка должна, понять его, если только он будет говорить бы достаточно медленно и достаточно отчетливо. Грант, возможно, помог бы ей, но он был занят бизнесом. А у меня, хотя я и заучил несколько слов из языка Пыльноногих, было немногим больше понимания, относительно того, что говорит краснокожий, чем у девушки. Тон его голоса позволял предположить, что он не рекомендовал ей при её красоте, заигрывать с владельцами, ибо они не склонны тратить время впустую на своих белых рабынь, я предпочитают приказать, чтобы она сделала что-то.