Дикари Ойкумены.Трилогия
Шрифт:
– Что это?
– Медицинский анализатор.
– Ты решила взять у меня анализ крови?
– И скажи спасибо, что я не беру анализ мочи и кала. Твой приятель назвал меня шлюхой. Он мог угадать, мог и ошибиться. Я же ясно вижу, что ты курсант. Надеюсь, ты не станешь меня уверять, что я у тебя первая…
– Н’доли…
– Вот и славно. Скажешь, я цинична? Издержки профессии, дружок. Ты хорошо знаком со здешними шлюхами. Я хочу быть уверена, что ты не наградишь меня какойнибудь случайной радостью. Или у тебя есть справка из военного диспансера? Как сказал твой приятель, трипперная справка?
– Хватит вспоминать моего
– Не сердись.
– Он мне вовсе не приятель! Он что, произвел на тебя впечатление? Ты не в силах его забыть? Закроешь глаза и будешь воображать, что здесь – он?!
– Ревнуешь? Великий Замби! Как мне это нравится…
– Я…
– Замолчи. Анализ закончен, реакция отрицательная. Ты здоров как бык, курсантик. Это мне тоже очень, очень нравится. И твой белобрысый чуб…
– Ай!
– Да, я дернула. И дернула больно. Будешь задавать дурацкие вопросы – я вырву его по волоску. Все, хватит. Иди ко мне…
Дождь усиливается. Звук поцелуев почти не слышен. Ветер ерошит крону магнолии. Время бродит по берегу. Шорох волн – метроном. Гдето плачет ночная птица. Вокруг луны – млечная вуаль облаков.
Стоны, вскрик.
Время, листья, дождь.
– Когда ты должен уйти?
– Не позже четырех. Без четверти пять уходит первая «телега» на Сколарис. Утреннее построение в шесть тридцать. Я успею.
– Я закажу тебе аэротакси.
– Я уже предупредил портье. Ты брала ключи, а я сказал, чтобы он вызвал мне машину на утро. Этот хлыщ не страдает склерозом?
– Он помнит фамилии всех постояльцев за тридцать лет. Не волнуйся, такси прибудет вовремя. Как поживает твой чуб?
– Хочет, чтоб за него дернули.
– Славный чуб. С пониманием. Думаю, дружок, ты полюбишь ошейник и плеть. У тебя прекрасные задатки.
Стоя у окна нагишом, Н’доли Шанвури проводила взглядом аэротакси. Когда машина скрылась в тумане, унося Марка Тумидуса к утреннему построению, молодая вудуни занялась делом. Результаты анализов курсанта были записаны на «микрон», защищенный фулблокадой, и внедрены в ноготь Н’доли. Капсула с кровью, покинув отсек анализатора, разместилась в полом изумруде – камень блестел в розетке кольца на левой руке Н’доли. Занявшись тем, что посторонний зритель мог бы счесть мастурбацией, вудуни извлекла вторую капсулу – с семенной жидкостью Марка. Идти в ванную дочь Папы Лусэро не спешила. Ее кожа, обработанная молекулярным «скребком», дала образцы пота и слюны будущего офицера ВКС Помпилии; простыня, еще хранившая следы любовной битвы, дала дублирующие образцы.
Межрасовый генетик доктор биохимии Н’доли Шанвури знала, что делает. Насчет реанимации она тоже не соврала – в жизни молодой вудуни было место многим специальностям. Даже таким, о каких не принято говорить вслух, тем более в постели.
– С задирой было бы проще. – Н’доли подмигнула своему отражению в зеркале. – И быстрее. Я бы успела выспаться. С другой стороны, малыш приятнее. Гораздо приятнее…
Отражение согласилось: да, малыш ничего.
– Полагаешь, он нам еще пригодится?
Берегись, предупредило отражение. Малыш с характером.
– Это верно. Очень даже с характером. Завидую крошке, которая разбудит его сердце. Мне досталось коечто пониже, не больше.
Берегись, повторило отражение. Те, что с характером, опаснее задир.
– Да ну тебя… Перестраховщица!
Ближе к семи дочь Папы Лусэро покинула отель.
V
Кто
Но…
О, это благословенное, проклятое, будоражащее «но», дарящее сладкий ужас и надежду!
Семь лет назад Ойкумену всколыхнула сенсация: антисом стать можно! Да, не в одиночку, в экстремальных обстоятельствах, но можно! Их было восемь – первых. Лючано Борготта, контактный имперсонаторневропаст. Двое близнецовгематров из банкирской семьи Шармаль. Вехден. Техноложец. Киноидная модификантка. Женщинавудуни. Еще одна женщина – помпилианка Юлия Руф. Спасаясь из орбитальной тюрьмы «Шеол», они сумели уйти в волну, создав единое «большое тело». В космос вышел первый коллективный антис. Коллант , как вскоре окрестили его с легкой руки профессора Штильнера, доктора теоретической космобестиологии.
Мечта обитателей Ойкумены, как и любое грандиозное событие, стала реальностью внезапно – и совсем иначе, чем ожидалось. Но кого интересовали нюансы? Прямая дорога в космос открыта для всех и каждого! Долой громоздкие жестянки кораблей! Флуктуации континуума? Тьфу! Плюнуть и растереть. Перелеты, отнимавшие кучу времени, у колланта займут считаные часы. Дом человечества – Вселенная! Невиданная доселе свобода, прекрасный новый мир без границ…
Ойкумена стояла на пороге перемен. Казалось, еще одно, последнее усилие… Ожидание затягивалось, но люди ликовали в предвкушении. Помпилианцы в особенности. Выяснилось: создание колланта невозможно без участия уроженца Помпилии! В коллективном антисе помпилианец выполнял роль коммутанта. Ментальные нити клейма связывали участников, позволяя сверхорганизму «уйти в волну». На планетах же «малые тела» и личности коллантариев без потерь возвращались к исходному состоянию.
Ближайший аналог – армейская дисциплина Помпилии.
Для создания колланта требовались и другие компоненты: невропастинициатор, энергеты разных рас, техноложцы… Но это было уже непринципиально! Монополии на антисов пришел конец. В новом мире, мире коллантов, помпилианцы сыграют ключевую роль!
Помпилия ликовала.
Антический центр «Грядущее» под руководством профессора Штильнера, с головным офисом на Октуберане, в самом сердце Помпилии; курсы невропастов; колланты рождались трудно, в боли и муках, – на то они и роды… Одним из первых помпилианцевкоммутантов, вслед за Юлией Руф, стал гардлегат Гай Октавиан Тумидус – дядя будущего курсанта Марка Тумидуса. Будущий курсант тогда учился в школе и гордился дядей – героем и первопроходцем – на всю Галактику.
Минул год. Второй. Невропастов катастрофически не хватало. Совместимость коллантариев не удавалось просчитать даже гематрам. После скрупулезной подготовки удавалось одно слияние из двадцати. Прекрасный новый мир отодвигался в туманное будущее. На всю Ойкумену насчитывалась дюжина действующих коллантов. Мощь их в большом теле заметно уступала мощи природных антисов. Флуктуаций коллантам следовало опасаться…
Увы, главной бедой оказалось другое.
Проблема обнаружилась не сразу: за эйфорией первых успехов никто не отследил побочные эффекты. Впрочем, коекто наверняка заметил – не мог не заметить! – и предательски умолчал о них.