Дикари Ойкумены.Трилогия
Шрифт:
– Все помнят гибель колланта в области Хобота? Колланта, где невропастом шел Степан Оселков?
– Да.
Справившись с бутербродом, Лентулл вмешался в беседу. Рядом с другими мужчинами – поджарыми, мускулистыми, резкими в движениях – Лентулл смотрелся рыхлым тюфячком. Мало кто знал, как обманчиво это впечатление. Во всяком случае, Тумидус предпочел бы сойтись на борцовском ковре с тремя профессорами Мваунгве сразу, нежели с одним обжорой Лентуллом.
– Ктонибудь из вас был на похоронах?
– Нет.
– А я был, – сказал Тумидус. – У меня крепкие нервы…
…В
– Ракшаси, – вздохнул координатор Умсла. – Она вынырнула из за астероидного пояса Малой Виманы. Хищная флуктуация класса 4R 10+ согласно Реестру Шмеера Полански. Бой был коротким. Схватку зафиксировала следящая орбитальная станция «Карттика». Коллант погиб быстро: распался на малые тела. Что то нарушилось в связке коллантариев… Флуктуация сразу утратила интерес к продолжению контакта. Когда она ушла, челнок со станции подобрал замерзшие трупы.
В холодной мгле космоса кружились ледышки – шесть тел. Мертвецкий хоровод расширял кольцо, словно желал напоследок захватить как можно больше пространства, негостеприимного к белковым существам. Жизнь кончилась, время вышло, так хоть пространство… К телам приближалась искорка – челнок «Карттики».
– Вечная память. – Юлия нахмурилась. Между бровями госпожи Руф залегла жесткая складка. – Степка был хорошим парнем. Лючано очень огорчился, узнав о его гибели. Даже плакал, когда думал, что я не вижу. Он знал Степку еще мальчишкой. С остальными мы знакомы не были.
– Это не все, – сказал Тумидус. – Я не закончил.
– …Ракшаси. – Координатор Умсла виновато развел руками. – Высокий класс. Будь на месте колланта кто то из природных антисов… Папа Лусэро, Нейрам Саманган, Буйвол Капардин – любой из них порвал бы флуктуацию в клочья. Мне жаль, что сила коллантов ограниченна. Мне очень жаль, полковник.
– Кто погиб из помпилианцев? – спросил Тумидус.
– Валерий Флавий, с Квинтилиса. Вы знали его?
– Нет.
Ракшаси, думал Тумидус, глядя, как в сфере танцуют покойники. Коллант. Бой лучей, полей и волн. Умсла ничего не понимает. Никто не понимает, кроме нас. Тумидус ясно представлял, как это видится изнутри, из под шелухи. Вторичный эффект Вейса, галлюцинативный комплекс был для коллантариев ярче любой реальности. Степь, опаленная зноем. Море ковыля. Скачка к далеким холмам. Чешуйчатая броня, шлем с пышным султаном. Меч тяжко хлопает по бедру. Отряд – единое целое, и ты – центр его, центр и связующие нити. Так идет в бой центурия под корсетом. Из за холма выходит женщина. Она смеется. Она меняется – выше любого из всадников, больше слона. Из пасти течет густая слюна. Блестят клыки, способные испугать тигра. Когти кинжалы тянутся к незваным гостям. «С флангов! Обходим с флангов…» Маневр не удается. Свалка, пыль, хрип.
Трупы в космосе.
Хищный сгусток полей удаляется прочь.
– Ничего нового. – Юлия любовалась своими ногтями, выкрашенными в яркоалый цвет. – Одни эмоции. Я понимаю вас, полковник. Я сама очень переживала. Но сейчас я хочу аргументов.
Остальные молчали.
– Ничего нового? – криво улыбнулся Тумидус. Он напоминал ворона, слетевшего на падаль. – Ошибаетесь, милейшая госпожа Руф. Помпилианец Валерий Флавий с Квинтилиса, участник погибшего колланта. Ктонибудь знаком с покойным господином Флавием?
– Нет, – сказал Аттиан.
– Нет, – сказал Лентулл.
– Нет, – берясь рукой за край плота, сказал Антоний Гракх.
– Ктонибудь, кроме меня, присутствовал на похоронах?
– Нет.
– Продолжайте, полковник. – В глазах Юлии зажглись искорки интереса. Рука сжалась в кулак, ногти впились в ладонь. – Я прошу у вас прощения. Я зря перебила вас. Честное слово, зря.
…Тела.
В гробах с позументом, с кружевами по краю.
Военный оркестр, траурный марш.
Салют из древних карабинов.
Коллантариев хоронили по высшему разряду. Как офицеров, погибших при исполнении воинского долга. Первым с краю, открыт для прощания, лежал Валерий Флавий – связующий центр колланта. Тот, от кого отказалась родина, принимал почести благодарной Китты.
У гроба, склонив голову, стоял Гай Октавиан Тумидус. Все видели, что полковник скорбит. Но кое кому показалось, что полковник принюхивается. Напрасно, что тут говорить – от трупов не пахло разложением. Сандал, амбра, фиалка. Сухие ароматические травы. Бальзамировщики в морге позаботились о консервации покойных.
– Его клеймо…
Тумидус обвел присутствующих мрачным взглядом. На бритой голове обильно выступили капельки пота, словно тяжесть, лежавшая на плечах рассказчика, разом возросла.
– Наши клейма – клейма коллантариев меняются после выхода в большое тело. Мы теряем способность к клеймению новых рабов. Теряем возможность удерживать рабов прежних. Сила наших клейм, трансформированных «уходом в волну», – лишь часть былой мощи. Это позволяет связывать колланта воедино без подавления личной свободы коллантариев. Господа офицеры, вы еще помните, что значит служить под корсетом?
Господа офицеры кивнули, не сговариваясь.
– Но это не значит, что наши клейма атрофируются. Все помнят, что происходит с клеймом покойника?
– Да, – за всех ответила Юлия Руф. – Пока тело не разложилось в достаточной степени, клеймо отчасти функционирует. Оно больше не способно удержать рабов. Но хватательные движения… Клеймо мертвеца пытается вернуть рабов. Это рефлекс. Его легко почувствовать, стоя рядом с трупом. Легко, если ты помпилианец…
Тумидус встал над Юлией: