Дикая фиалка Юга
Шрифт:
То есть, я никогда не имела столь ухоженных ручек, даже в темноте было видно, что кожа мягкая на вид, гладкая и, наверное, белая. Лично у меня, после возни с землёй и растениями, такой не было. Платье на мне тоже было и тоже неяркого какого-то цвета и, как мне кажется, из какой-то тонкой шерсти. Застёжка на мелкие пуговички спереди на лифе. Вертикальные защипы. Не увидела, но пощупала руками - круглый воротничок под горло, поверх него накладной, вероятно, кружевной. Длину платья в такой позе трудно оценить, но, похоже, по щиколотку. На ногах имеются небольшие туфельки из кожи, по фасону похожие на балетки. Размер обуви никак не больше тридцать шестого, тогда как я носила тридцать восьмой, не меньше. Пощупала ноги, судя по гладкости чулок -
Но корсета нет, потому что дышу свободно, и это очень хорошо. Однажды, ещё на третьем курсе, одна из моих однокурсниц потянула нас, девчонок, на "Ленфильм", подработать - сняться в массовке в каком-то историческом сериале, про Екатерину, что ли. И мы целый день провели на жаре, в студии, под жаркими софитами, в напудренных париках, под которыми нещадно чесалась голова, в громоздких платьях, с корсетами. Вот тогда я и оценила это пыточное приспособление.
Подняв руки вверх, попыталась ощупать свою голову и лицо. Про лицо ничего не могу пока особого сказать, вроде особых увечий не заметила, нос на месте, горбинок, впадин не ощущается. И вообще, судя по всему, кожа ровная и гладкая. Зубы покачала языком - все на месте, не шатаются. Но вот губа в уголке рта болит, чувствуется корочка запекшейся крови. Видать, девица зуботычину таки отхватила, не сумела язык за зубами удержать.
Волосы густые и вроде бы длинные. Да, это не мое каре на ножке. Нащупала огромную шишку на затылке, запекшуюся кровь на ней и липкие от крови волосы, слипшиеся в отвратительный комок. Все, по внешности пока больше ничего не могу сказать. Единственное, что могу добавить - никаких украшений на девушке не было. А должны бы быть, вот и в ушах имеются проколы от серег. Да и кольца наверняка ранее были.
Теперь надо бы подумать о событиях вокруг. Какое-то явное несоответствие. Набеги нордлингов (читай - викингов) происходили в основном с десятого по тринадцатый век. Устраивали они их в основном на север Руси, Германии, Прибалтики. Страдали от них и Ирландия с Британией. До галльских (французских) земель они доплывали всего только пару раз и то только до северных портов. До юга Франции они никогда не доходили.
Тогда как же Клери разговаривала со мной на французском? То есть, мы французы? Но почему тогда "мисс Вайолетт"? Ведь это явно английское обращение. Да и одежда и девушки и тётушки Клери никак не соответствует эпохе викингов. Скорее уж, девятнадцатому веку, второй его половине. И чем дальше, тем больше у меня появляется убеждение (если это не чей-то злой розыгрыш), что это не Франция и не Британия. А скорее, юг США, штаты Флорида или Луизиана. Вот тогда укладывается в схему французский и английские имена. В этих штатах проживало много этнических французов. Луизиана вообще ранее принадлежала французской короне. Потом США хитро-мудрым способом выкупили ее у Франции.
Но при чем тогда здесь викинги? Да и не жили они на этом материке, пока что это всего лишь неподтвержденные догадки историков. В общем, куча вопросов и ни одного внятного ответа. Надо расспрашивать Клери, но как это сделать? Потерплю до удобного момента. А пока буду изображать из себя умирающую лебёдушку.
Глава 3
Наверное, я всё-таки вновь задремала, потому что очнулась от осторожного прикосновения к моему плечу и тихого шёпота Клери.
– Мисс Вайолетт, мне надо кусок материи подлиннее! Можно оторвать от вашей нижней юбки? У меня их вовсе нет, а ворошить все эти мешки - у нас нет времени!
Молча задрала подол платья и начала отрывать полосу от нижней юбки. Решила, что одной полосы мало и продолжила отрывать по спирали. В результате от нижней юбки осталась весьма укороченная версия, чуть выше колена. Да и фиг с ней, я не собираюсь никому свои юбки демонстрировать. Но, судя по конструкции сих одеяний, придется демонстрировать панталоны. Ибо они, хоть и были из тонкого полотна, но ниже колена, с кружавчиками по краю. Ночной кошмар модельера, короче.
Минимизировав свои одежды, протянула ткань Клери, та благодарно кивнула и спрыгнула с повозки, остановив лошадь. Все это мы проделали молча, моя спутница знала, что ей делать, я же благоразумно помалкивала, решив держать язык за зубами. Да и неведомый Олаф был где-то неподалеку.
Клери вернулась минут через пятнадцать, таща за импровизированную верёвку, намотанную на рога, крупную, пятнистую корову. Животное тоже явно не понимало, куда и зачем ее волокут, было против, поскольку упиралось в лучших традициях ослов. Но тоже, на всякий случай, помалкивало. Моя спутница (а кстати, кто она мне? Скорее всего, нянька. Вряд ли компаньонка или гувернантка. Для второго девушка уже большенькая, а для первого - непохожа на аристократку Клери). Привязала корову к заднему "бамперу" телеги, и мы потихоньку двинулись, все более отставая от стада и Олафа. Я его так и не увидела, и шепотом спросила Клери:
– Клери, а этот Олаф нас не потеряет? И мы почему отстаём?
На что нянька ответила:
– Да спит он прямо в седле! И с того края стада он! Я чуть не рядом с ним корову уводила, он даже не шелохнулся. И виски от него за версту несёт, видно, хорошо на плантациях пограбили. А отстаём потому, что вскоре будет съезд небольшой в лес. Мы туда свернем и затеряемся, а там сутки - и мы дома будем, на плантации.
И я замолчала, чтобы не отвлекать ее от управления транспортом. Я тоже могла бы это сделать, но вряд ли здесь есть навигатор у лошади, а дорогу не знаю. И правда, примерно через полчаса медленного движения, Клери облегчённо выдохнула.
– Вот он, съезд! Едва разглядела! Зарос совсем, давно никто не ездил тут.
И мы углубились в чащу. Метров через двести остановились, Клери соскочила, отломав лопушистую ветку у местной пальмы, и со сноровкой бывалого партизана, помчалась назад, к дороге, по пути ероша веткой траву, чтобы она приподнялась, скрывая следы от нашей телеги и коровы. Минут через десять вернулась, повторно заметая наши следы. Использованную ветку забросила вглубь чащи.
И мы двинулись дальше. Но теперь я могла говорить в полный голос, не опасаясь, что меня услышат лишние уши.
– Нянюшка Клери, а как наша плантация называется? И кто там проживает сейчас? А мы, почему были не там?
– Сильно тебя ударили, видать, раз ты ничего не помнишь. Но даст Единый, выздоровеешь со временем и все вспомнишь! А пока я тебе расскажу, что сама знаю. Плантация вашего батюшки, месье Анри Лафойе, в сутках езды отсюда, называется "Сладкий ручей" (Sweet Creek). Сейчас там должны быть ваши родители, мисс Вайолет, месье Анри и матушка ваша, Мэри Лафойе. Прислуга ещё, конечно. Плантация ваша выращивает сахарный тростник, с того и состояние имеет. У вас ещё сестра была младшая, Гортензия, но она умерла два года назад, тогда много людей погибло от жёлтой лихорадки. Ее тогда испанцы откуда-то привезли. Целыми семьями люди умирали. А почему мы не дома? Так как дошли слухи, что уйма нордлингов нынче движется на юг, вот ваш батюшка и отправил вас со мной вместе в ваш городской дом. Надеялся, что города уж всяко лучше укреплены, и ополчение будет их оборонять. Да только ополчение разбежалось свои плантации да особняки защищать, а города бросили. Вот нордлинги и прошлись по всему Югу - и города, и плантации разграбили да пожгли. Понять не могу, что за натура подлая у них - пограбили и ладно! Зачем же убивать и сжигать все подряд? Я, почему вас и потащила с собой, совсем почти мертвую, без сознания? Эти ж гады подожгли город с трёх сторон, особняк ваш точно сгорел, а так бы и вы с ним тоже.