Дикие
Шрифт:
– Ну почему же, еще они едят хлеб. – Игорь лукаво улыбнулся.
Настя ответила ему кривой улыбкой.
– Да, только крестьянской каши мы и не пробовали!
– Придется не только попробовать, но и похвалить угощение. Ведь мы же сами напросились в гости.
– Конечно, конечно, услужливо прошептала Елена Марковна – мы обязательно похвалим!
– Мама, ты шутишь?! – воскликнула Валерия, никак не ожидая такой разительной перемены настроения у своей подозрительной, осторожной родительницы. И все остальные, как по команде, тоже устремили
– А чем угостим их мы? – поинтересовался Игорь у девушек – надеюсь, вы прихватили с собой что-нибудь съестное?
– К сожалению, я ничего не взяла – огорченно сказала Валерия.
– Я тоже, – развела руками Настя.
– Так не годится! – сказал Игорь, – мы не можем идти к столу с пустыми руками. Придется кому-нибудь из вас вернуться. И он протянул девушкам ключ от своей машины.
– У меня с собой целая сумка еды, которую я приготовила в дорогу – воскликнула Елена Марковна, – мы с Виктором можем ее принести, тем более, что до нашей машины рукой подать.
Игорь с благодарностью взглянул на женщину.
– Огромное Вам спасибо, это будет как раз то, что нужно! – сказал он и вновь повернулся к крестьянам.
Дед Борис, в ожидании гостей, стоял в той же позе, с рукою, приложенной к груди, остальные тоже не двигались с места.
– А, может все-таки не стоит задерживаться? – подумал Игорь, растерянно глядя на своих попутчиков. – Пауза после приглашения итак затянулась.
– Идите, идите! – сказала Елена Марковна, – словно прочла его мысль, а мы с Витей возьмем сумку, и сразу же вас догоним.
Лишь только Игорь сделал первый шаг, толпа оживленно о чем-то переговариваясь, тут же двинулась вперед, приближаясь к одному из деревянных навесов, под которым находился длинный широкий стол и низкие лавки, стоящие вдоль него. Немного поодаль от навеса догорал непотушенный костер и легкий дымок витиеватой, седеющей струйкой все еще окутывал два свежесрезанных березовых пенька, стоящих неподалеку.
– Эй, Дуняха! – повелительно воскликнул дед Борис, лишь только увидел молодую женщину, вышедшую им навстречу из-под навеса. – Упрела каша-то?
Повариха Авдотья, до которой уже дошел слух о появлении загадочных странников, расширенными от удивления глазами воззрилась на пришельцев и их странную одежду, а потому ее ответ уважаемому всеми деду Борису заставил себя подождать.
– Эй, Дуняха, да ты знать заснула на ходу? – строго заметил ей старичок, повышая голос.
– Каша-то? Да поди, упрела, дедуня! – ответила женщина мимоходом, не отрывая глаз от незваных гостей.
– Сбирайте на стол, курицы неповоротливые, чего сидели до сей поры. Вишь, гостей ведем! – прикрикнул он еще строже, обращаясь к поварихе и двоим молодым девочкам-подросткам, суетившимся возле нее.
После этой строгой реплики старичка молодая женщина тут же повернулась к своим помощницам, на ходу что-то им повелевая, показывая рукой
– Присаживайтесь к столу, дорогие гости! – дед Борис снова поклонился незнакомцам.
– Спасибо! – ответил Игорь, и ловко перемахнув через широкую лавку, первым уселся за стол.
Девушки последовали его примеру, немало шокировав крестьян переносом своих прелестных ножек в коротких шортах через высокую лавку, а Алексей, остановившись возле стола, все еще продолжал съемку.
В это время повариха Авдотья вынесла из сарайчика большой чугун каши и осторожно опустила его на стол перед гостями, а одна их девчушек, подоспевшая вслед за ней, подала большое деревянное блюдо, на котором лежали увесистые ломти ржаного хлеба и сочный зеленый лук с белыми круглыми головками. Дед Борис обошел лавку и разместился за столом с противоположной стороны, напротив незнакомцев, после чего мужчины, что посмелей, стали подсаживаться к нему, также, не решаясь занять место возле незваных гостей.
В этот момент люди, столпившиеся возле стола, вдруг расступились, и все увидели, что Елена Марковна с Виктором Владимировичем идут к столу с большой дорожной сумкой в руках. Виктор Владимирович опустил свою ношу возле Игоря.
– Вот! – сказал он и перевел дух. – Распоряжайтесь по своему усмотрению.
– Спасибо! – ответил молодой человек и придвинул сумку к себе.
Елена Марковна и Виктор Владимирович уселись на скамейку возле девушек в ожидании дальнейших событий, а Игорь обратился к деду Борису.
– А что, дедуня, разве они не присядут? – и указал рукой на крестьян, столпившихся возле стола и все еще с опаской поглядывающих на незнакомцев.
Дед Борис снисходительно взглянул на односельчан.
– Пужливые они. Вишь, робеют. Мало на свете прожили, вот и робеют перед непонятным-то.
– А ты, дедуня, не робеешь? – Игорь лукаво улыбнулся, взглянув на старика.
– Отчего же, малость робею, но все не так, как они. Пожил я уже, чего мне
теперь совсем-то уж бояться!
– Твоя правда, дедуня, в старости все так рассуждают, во все времена.
Пригласи их к столу, скажи, что нас не надо бояться, они тебя послушают.
Дед Борис повелительно махнул рукой, приглашая всех к столу.
– Идите, ужо, не робейте, я за них в ответе.
Крестьяне уселись за стол, плотно прижавшись друг к другу, а те, что не уместились, стояли возле лавки за спинами сидящих, однако несколько мест около пришельцев так и остались свободными. Игорь решил больше не настаивать на приглашении, да и деду Борису было бы трудно заставить кого-либо присесть около незнакомцев. В дело вмешалась Валерия, увидев ватагу детей, собравшихся возле Евдокии, которая прижав свой подарок к груди, пыталась вырваться из плотного кольца детворы.