Дикий белок
Шрифт:
Кузина Влодека живо встрепенулась:
— Да что вы такое говорите, какой компост? То есть в некотором роде компост, только необычный. Это шкуры.
— Кожевенные мастерские, — встрял Влодек, мечтая побыстрее реабилитировать себя. — Я правильно угадал?
— Кожевенные мастерские? Ха-ха! Как раз наоборот! Шкуры гниют на свалках вокруг каждого села. Теперь направо… И нечего на меня таращиться — тут ямы! Направо, говорю!
Манёвренность маленького «фиата» позволила объехать дерево, протиснуться по тропинке возле самой ограды и вернуться на дорогу. Сбитый
— Как это — шкуры гниют? Почему? Какие шкуры?
— И за часовенкой снова направо, — сказала кузина. — Не перед часовенкой, а за! Боже мой, я что, по-китайски с тобой разговариваю? Мужики выбрасывают шкуры на свалки, только не на собственные, а куда попало вокруг деревни. Этого добра много, вот они и гниют со страшной силой, особенно в жару.
— А когда зародилась такая необычная традиция? — тактично спросил Влодек. — Откуда берутся эти шкуры? С врагов?
— С телят. От нелегального забоя скота. Мясо продают, требуху отдают сожрать свиньям, а шкуры вышвыривают за амбар соседа — и концы в воду. И сколько же этих шкур впустую пропадает, вы себе представить не можете! Всю страну можно бы этими шкурами выстелить, весь народ одеть в куртки. Квадратные километры телячьей кожи! И ничего не поделать, разве только люди перестанут телятину покупать! А теперь возьми-ка чуть левее — тут песок глубокий, но на небольшом отрезке. С разгону проедешь.
Вместо того чтобы прибавить газу, Влодек притормозил. Он повернул побледневшее лицо к кузине и молчал. Барбара с присвистом втянула воздух.
— Значит, вот как это получается, — сказала она глухо. — Я не могу, это для меня чересчур. А кожаные пальто ездят покупать в Турцию. Не говоря уж о мебели. Не могу, мне плохо…
К Влодеку вернулся дар речи.
— Мы катимся на дно! — возгласил он пророческим тоном. — Если подобные безобразия творятся с таким размахом, мы просто не можем не скатиться на дно.
— Безусловно, — согласилась кузина. — Только теперь тебе придётся сдать назад, чтобы набрать разгон. И сразу за песком — направо, там дорога получше…
Едущий в третью сторону Стефан опомнился сразу за Радзимином.
— Сдурел я, должно быть, — буркнул он сердито, притормаживая. — Куда меня черти несут? Ведь никто же не ездит за морковкой на русскую границу! Надо поближе разведать. А ты тоже хорош, сидишь как пень!
— По дороге ничего подходящего не наблюдалось, — неуверенно ответил оторванный из раздумий Лесь.
— А кто сказал, что искать надо у дороги? Наоборот — подальше от шоссе! Погоди, я развернусь, и мы поедем куда-нибудь вбок. А ты сосредоточься на растительности!
Осознав вину — последние километров двадцать он бросил дело на самотёк — Лесь стал внимательно вглядываться в пейзаж за окном. Он выжидал, пока они подальше отъедут от городских построек. Наконец дождался.
— Картошка, — доложил он. — Узкая полоса, но это далеко. Капуста. Ничего не растёт, то есть трава.
— Луг, — буркнул Стефан, оторвав на миг взгляд от дорожного полотна, состоявшего в основном из разнообразных ям. — Прекрасный луг, интересно, почему на нем не косят…
— Какие-то зерновые, — рапортовал дальше Лесь. — Не пшеница. Наверное, овёс.
— Ячмень.
— Возможно. А как ты узнал?
— По внешнему виду.
— А-а-а… Снова картошка. Снова луг. Много луга. И что-то там… Конюшина!
— Черт, почему это все некошеное? Уже самая пора, и погода — ни облачка. Такой прекрасный луг…
— Сейчас, наверное, пшеница. Много пшеницы. Пшеница, пшеница, пшеница…
— Оставь в покое эту пшеницу, говори, когда пойдут овощи!
— Нет овощей. Луг. Картошка. О, вот капуста! И кажется, деревня. Теплицы!
— К черту теплицы. Они на продажу растят.
— А вообще-то отсюда видно — в теплицах одни цветы. Не может быть, чтобы морковка или петрушка так цветисто выглядели. Садики вот вижу… Опять цветы…
— Никуда не годится, — решил Стефан, останавливаясь на окраине деревни. — Так мы фиг чего найдём. Надо людей поспрашивать, в деревне все обо всех знают. Погоди, я немного назад сдам.
Дом у них за спиной был наглухо закрыт, даже собака не лаяла. Другой, похожий на первый как близнец, стоял с окнами нараспашку. Лесь и Стефан вышли из машины на заднем дворе и обнаружили человека, моющего свой автомобиль. Спросили насчёт моркови. Человек долго смотрел на них изумлённым взглядом, после чего нахмурил брови и задумался.
— Не знаю даже… — сказал он наконец с явной неохотой и смущением. — Ну, у кого здесь может быть?… На продажу-то, наверное, уже ни у кого… Разве что магистр… А собственно, на кой это вам, ведь в магазине можно купить?
— Само собой, но мы хотим с огорода, — упрямился Стефан. — Что за магистр?
— А одна такая баба. Пани магистр после института. Сельскохозяйственного, значит. Коней разводит, но слышал я краем уха — она что-то там сеяла. Точно не знаю.
— А как до неё доехать?
— Свернёте около во-он того большого дерева за магазином… Вы знаете, где магазин?
— Знаю. Заметил.
— Ну, так это там. Свернёте, маленько прямо проедете и налево за деревом дымовую трубу на крыше увидите. Это её. Но подъехать оттуда не получится, надо в объезд. Дальше направо, до второй дороги, и только вот этой дорогой налево. А есть у неё морковь или нет, этого я точно не знаю.
— Неважно. Спасибо…
— Магистр, после сельскохозяйственного института, — начал вполголоса Лесь, возвращаясь к машине. — Это нечто! Она, уж наверное, ведёт хозяйство как надо, рационально, правда?
— Во всяком случае должна знать, что к чему. Погоди, большое дерево — это здесь. Чтоб ему пусто было, мужику этому! Он считает — это дорога?
— Да нет, это подъезд к дороге, он говорил. Дорога должна быть дальше. Может, мне выйти, без дополнительного груза ты как-нибудь проедешь. Деревья уже показались, а там должна виднеться труба.