Дикий + бонус
Шрифт:
Отрывается от меня и сверлит прищуренными черными глазами, кремируя меня и не отпуская.
Господи, что же я делаю?
Желание оказалось настолько мощным, что я под воздействием выделившихся серотонинов едва не совершила самую ужасную ошибку. Кто такой Матвей? Сволочь, который уже завтра забудет обо мне. Получит свое и потеряет интерес. Какие бы скелеты не таились в его шкафу, надеяться на то, что он может чувствовать к девушке что-то помимо похоти — глупо. О семье он печется и заботится, но примеры поведения с девушками говорят за себя.
Ему нужен только секс. Не я с моими проблемами и тараканами. А мое тело, действующее подобно
— Хочешь попытаться сбежать, Рина? Учти, если я догоню, то будет уже совсем по-другому, — от хриплого низкого голоса с угрозой меня почти растирает в порошок.
Спешно встаю с мужских колен и забираю шарф. Пульс шкалит, дыхание не в состоянии восстановиться.
— Я не собираюсь сбегать. И уж тем более мне не интересны догонялки. Меня ты вообще не интересуешь! Никак! Это все алкоголь!
Разворачиваюсь и на непослушных ногах делаю несколько шагов к дому. Навстречу выходит сонная Лана и приветливо мне улыбается.
— Когда ты приехала?
— Пару минут назад, — отвечаю, обнимая ее за плечи и разворачиваю обратно. — Пойдем. Почему ты проснулась?
— Услышала около бассейна шум.
Губы жжет, кожа в местах, грубо обласканных Матвеем, горит, а чувство вины раздирает изнутри. Поднимаясь по ступеням, слышу тяжелые шаги, а потом громкий хлопок дверью. Зажмуриваюсь, стараясь не думать куда можно ехать в такое время суток. Но так будет правильно. Таким, как Матвей, не нужны отношения. И уж тем более не нужна я. А мне не нужен он.
Телефон вибрирует входящим сообщением. Разблокирую и шумно сглатываю.
«Ненавижу, когда врут»
— Кто там?
Лана бросает взгляд на смартфон, который я тут же быстро блокирую. Откуда только номер взял?
— Никто, — маска с улыбкой на лицо, и как будто все в порядке.
Никто. Никто. Да, никто!
Глава 25
Матвей
Вколачиваю кулаки в отлетающую в разные стороны грушу. Удар. Еще один. Ногой. Шумно выдыхаю и стираю со лба пот. Меня кроет. Охеренно так кроет. Внутри монстр орудует. Черный и яростный. Хочется кого-нибудь убить.
— Кэш, здорова, — голос Рыжего приветливо звучит сзади. Оборачиваюсь и ударяюсь с ним плечами.
— Привет.
— Готовишься к бою? — Саня здоровается кивком головы с другими пацанами.
— Готовлюсь.
Утром позвонил Примат и предложил бой с Митчем. Обычно о боях предупреждают за несколько дней. В сегодняшнем спарринге должен был участвовать другой боец, но ему пришлось отказаться по независящим от него обстоятельствам. Хрен его знает что там за обстоятельства, но заменить выбывшего я не отказался. Настроение хреновое еще с ночи. Нужно выплеснуть это состояние и размазать чью-нибудь рожу. Митч для роли живой груши очень даже подходит.
— А ты чего пришел?
Рыжий пожимает плечами.
— А ты че против?
— Да нет. Думал, опять за Риной бегаешь, а ты решил и меня почтить присутствием.
— Ты че, Мот? Загоняешь херню.
Отворачиваюсь и дубашу по висящему кожаному снаряду. Сам знаю, что банально вымещаю на нем раздражение. Но эта дикарка из головы не выходит, мать ее. Вчера после того, как стерва кинула меня, швырнув слова в рожу о том, что “не интересую” ее, я погнал к Рыжему на хату. Он там как раз с телками двумя зажигал. Одной щедро и по-братски поделился. Только не помогло ни хрена.
Ни волосы жесткие каштановые. Не такие темные показались, как должны были бы быть. Грудь в ладони должна бы помещаться, а та вываливалась с разных боков. Талия шире, глаза не того цвета и кожа отвратительная. Все, блядь, не то. Суррогат дешевый в красивой обертке. Хотя кого я обманываю? Ни черта не такой красивой, как стерва дикарка.
— Сука! — шиплю сквозь зубы, разворачиваясь и ударяя с ноги по снаряду.
Под утро вернулся домой, а когда проснулся с дурной башкой, ее уже не было. Звонить не стал. Искать не в моих правилах. Вернется, тогда и поговорим. Я ей устрою “не интересен”. На кой хер врать, если далеко все не так? Не был бы интересен — не пила бы со мной и не делилась тем, чем уверен на двести процентов ни с кем еще не делилась. Да у меня самого кран как будто открылся вчера. Как шарф увидел Ксюшин, думал рехнусь.
Не хватает мне сестры. Сколько лет прошло, должно было бы уже отпустить. А хрен. Помню все, каждую мелочь, которая со временем должна была бы стереться и выдавиться под тяжестью новых событий. Моя же память уродливая садистка не дает забыть. Ксю была той, кто умел отдавать себя другим. Она и отдавала. Сначала маме и мне, а потом… потом начала отдавать всем вокруг, когда подсела на наркоту. Только даже тогда я не мог ее ненавидеть и осуждать. В силу возраста ничего не соображал. Это потом начал складывать два плюс два, но не обвинял. Наш отец никогда не давал никому из нас должного внимания, поэтому она искала и находила его у других мужиков, подвозящих ее до дома. Семнадцать лет, блядь. Как Лана. Только если Лана не знает даже как яичницу приготовить, то Ксю уже в этом возрасте учила меня драться.
Сам не знаю почему выложил все это Рине. Показалось, что ей действительно важно это узнать. Девчонка явно к Лане не равнодушна. Вон как в баре защищала. Не посмотрела, что уродов было пятеро. Сама бросилась на одного с ножом. Прям как на меня когда-то. Маленькая, но сильная и уверенная. Она меня восхитила в этот момент.
А когда начала о себе рассказывать и о том, через что пройти прошлось в детском доме, мне вдруг захотелось стереть все эти воспоминания из красивой головы. Столько боли сквозило в словах, столько неразделенных детских радостей, которых она была лишина. Притянул к себе и увяз в крышесносящем запахе, вкусе. До сих пор помню острый сосок на своем языке и тихие стоны, наполненные желанием. Руки сами сминали стройное тело, и насмотреться не мог. Кусал сосок, а сам наблюдал за ее запрокинутой головой и едва не кончил. Такая она горячая, чувственная, но какая-то совсем другая. Не похожая на остальных. Из другого мира. Нет в ней грязи и разврата. Хотя на первый взгляд о дикарке складывается именно такое впечатление. Вот и у меня сложилось ошибочное. Подумал шлюха дешевая, но теперь понимаю, что все не так. И то, что чувствую с каждой минутой, все сильнее нагребает.
Трясу головой, отгоняя воспоминания, а потом слышу голос Рыжего, вынуждающий застыть, прислушиваясь, и выматериться, когда отлетевшая груша вернулась обратно, врезаясь в плечо.
— И Рину тогда бери с собой, — вещает Рыжий, бросая на меня настороженный взгляд, — Вечером, да. Как обычно. А вы где сейчас?
Имя дикарки вонзается в барабанные перепонки и заставляет лихорадочно раскидывать мозгами, подставляя разные варианты с кем она может быть. Рыжий перед боем часто звонит всем знакомым, зазывая на зрелище. Таким образом поднимает мне заработанный выигрыш, потому что все они всегда ставят на меня и не ошибаются.