Дикий, дикий запад

Лесина Екатерина

Но почему-то было… нет, не грустно.

Изнутри распирали до крайности противоречивые чувства. А ведь Чарльз считал себя человеком спокойным, уравновешенным, не поддающимся эмоциям.

Как бы не так.

Снаружи пахло грозой. И дождем. Деревом. Землею. Людьми и лошадьми, которых тоже вернули, да еще и почищенными. Лошади, к слову, не обрадовались. Тот, что Чарльзу достался, глядел с укоризной: мол, куда вас несет-то?

Ночь на дворе.

Спят нормальные люди. И лошади тоже. Там, в конюшнях тепло и сытно, а тут

дождь и грязь.

Сассекс взлетел в седло с обманчивой легкостью, и поводья подобрал, оглянулся:

– Ну, долго возитесь.

– Вам помочь? – Чарльз задавил едкий ответ, готовый сорваться с языка, и обратился к даме. Но та лишь фыркнула. На лошадь она села легко, выказывая немалый опыт.

Да уж.

Запад.

Тут, небось, про дамские седла и не слышали.

– Вас проводят, - сказал Сассекс и ткнул пальцем в мрачного вида женщину, что привела лошадей. Грузноватая. Полноватая. Напрочь лишенная и тени женской привлекательности, та сидела в седле, слегка горбясь.

– Сами бы доехали, - буркнула она, поправляя алхимическое ружье. В стеклянных колбах блеснули искры, и отсвет их лег на медные патрубки, обвивавшие ствол.

– Лу я верю, как себе. Даже больше. Иди. И возвращаться не стоит.

– Без тебя знаю, - она тронула бока жеребца, такого же неказистого и мощного, как сама. И тот мягко ступил на тропу. За ним пристроилась Милисента.

– Давай. Я на замыкающего, - сказал Эдди, поправляя мешки.

И ведь не пустые.

Стало быть, пока шла беседа кто-то и лошадей обиходил, и о запасах позаботился. Проклятье. Вот чего Чарльз терпеть не мог, так это быть чьею-то игрушкой. А ею он себя и чувствовал.

Обвели.

Бишопы.

Как есть, Бишопы. Больше некому. И ведь Элайя никогда-то не скрывал особо, что считает Чарльза выскочкой, которому в жизни повезло.

…сватался еще.

К матушке.

Когда это было? Года три тому. Он как раз овдовел, выдержал срок, чтобы приличий не нарушать, а там и зачастил в гости. Обихаживал. Только матушка его насквозь видела.

– Дрянной человек, - помнится, сказала она. – Но повода не дает.

Обошлось без повода. Отказа хватило.

Из-за него все? Из-за отказа? Раненое самолюбие сподвигло на авантюру? Или дело куда сложнее? Плохо, что не получится связаться с матушкой. Она бы могла прояснить некоторые вопросы.

Ходили слухи, что состояние Бишопов несколько истаяло.

О привычках младших.

О неудачных проектах. Но… это лишь слухи. Стоит ли им верить? О Чарльзе тоже слухов гуляло изрядно. Но все-таки… если действительно возникла нужда в деньгах? Это объясняет, почему Бишоп так вцепился в приданное. Но приданого ему надолго не хватит.

Выходит, прав Великий змей?

Чтоб ему…

С одной стороны, дерьмо полное. С другой… с другой стороны, Августа им нужна. И нужна будет долго. Это хорошо. Её не используют, как остальных.

Её даже беречь станут,

ибо без Августы денег не получить.

Почему-то от мыслей этих не стало легче.

Чарльз оглянулся.

На небе еще громыхало эхо недавней бури. Черные тучи укрывали луну, и тьма вокруг гляделась непроглядной. В этой тьме не видно было ни тропы, по которой ступали лошади, ни поселения, оставшегося где-то позади. Там виднелись редкие отблески света.

Захотелось вдруг вернуться.

Не в поселение. Домой. Вернуться и вцепиться в глотку Бишопу. Тряхнуть хорошенько. Потребовать, чтобы вернул Августу. И вернул бы, никуда бы не делся, но…

Где-то рядом печально заплакал койот. И на голос его отозвалась тявканьем лисица. Конь вздрогнул было.

– Тихо, - сказал Чарльз. – Ты ж привычный вроде…

Горы появились из темноты. Сперва выкинули огромные валуны, что проступили седоватыми будто инеем подернутыми великанами.

Теперь, когда глаза слегка привыкли к темноте, он видел и Милли. Та сидела ровно, расслабленно, и кажется, вовсе не подавала признаков усталости. А ведь они сутки, почитай, в седле. И сколько еще ехать придется?

Тропа стала шире. Она, вползшая змеею в узкое ущелье, раскрылась, растянулась, позволив Эдди приблизиться.

– Думаешь, ей стоит верить? – шепотом произнес Чарльз, правда, сперва благоразумно накинувши на себя полог.

– Никому не стоит верить. Полностью, - поделился Эдди то ли мудростью местной, то ли личным опытом. – Но идем правильно.

– Ты здесь бывал?

– Бывал. Иногда я… кое-что привозил для старика.

– Кое-что запрещенное?

– Не всякие запреты разумны, - нейтрально ответил Эдди. – А он кое-что продавал… нужным людям.

– Тоже запрещенное.

– Ты что, шерифом стать хочешь?

– Да нет. Просто… неспокойно как-то.

– Ага. Жопой чую, без стрельбы не обойдется. Жаль. Хорошее было местечко.

– Полагаешь, его и вправду…

– Ему жить осталось недели две. Может, три. Ты что, не видел?

– Видел, но не думал, что все настолько запущено.

– Он последний год и держался-то на орочьих травах. Племена его знали. Может, и скотина, но дела вел честно.

Наверное, это можно было считать комплиментом.

– И что дальше?

– Дальше? – Эдди сдвинул шляпу на затылок. – Дальше доберемся до места. Встретим проводников. Пересечем Драконий хребет. А там, коль живы останемся, посмотрим.

Планы вдохновляли кажущейся простотой.

Чарльз кивнул.

– Останемся, - он сжал коробку с проклятым камнем, который грозил не столько славой, сколько кучей проблем. И совесть, очнувшись, нашептывала, что стоило бы повернуть назад. Домой. То знание, которое Чарльзу вручили, оно ведь не просто ценно. Оно способно изменить мир. И если Чарльз действительно погибнет, то и знание это пропадет втуне. Нечестно. – Как иначе-то?