Дикий, дикий запад
Шрифт:
– Не пришибли ведь.
– И сиу.
– Ну, сиу. Сиу как сиу, - я села и тоже уставилась на травы.
– Мертвый город… такое место… нехорошее.
Я фыркнула. Можно подумать, что тут, по другую сторону границы есть хорошие места. Нет, может, и есть, да только никто-то о них не слышал.
– Пройдем.
– Что за Мертвый город? – поинтересовался графчик, который умудрился кое-как отмыть, во всяком случае лицо. И теперь, избавленное от пыли, оно обрело некоторую странноватую пятнистость. Лоб и щеки успели
Мы простили.
Отчего б не простить хорошего человека, особенно, если настроение этакое, меланхолическое.
– И что касается сомнений, то, возможно, это не мое дело…
– Это не твое дело, - охотно подтвердил Эдди.
– …но мне кажется, что Милисенте будет безопаснее рядом с вами. Если вспомните, то те люди желали забрать именно её.
Эдди заворчал.
Не понравилось ему воспоминание о тех людях.
– От поселка до вашего дома не так и далеко. И в ваше отсутствие забрать её было куда проще.
Ворчание усилилось.
Я погладила Эдди по руке и сказала, утешая.
– Я же здесь.
Утешение, честно говоря, слабое.
– А матушку они не тронут. К чему её беспокоить? Тем более, вдруг да ты вернешься?
Эдди нахмурился сильнее прежнего и взгляд бросил на скалы такой, что я испугалась, выдержат ли. Этак с него станется и обратно повернуть. Нет, я была бы не против обратно. Может, оно и глубоко эгоистично, только матушкино благополучие мне куда важнее какой-то там девицы, которой, если подумать, ничего особо и не грозит. Ну, пока Чарли жив.
А он живой.
Сопит сосредоточенно и кожу со щек сколупывает. И главное вид при этом деловитый такой. Сразу видно, графья даже дурью маются по-особому.
– Добавь Доусона…
– Он мне не нравится, - проворчал Эдди, несколько успокаиваясь. – Мог бы и сказать, если чего.
– После того, как ты Фишеру нос сломал? Или выбитых зубов Клайда?
Что? Я ж правду говорю. С зубами он точно поспешил, хотя Клайд сам виноват, нечего было к матушке подкатывать, а потом на весь бар орать, что рано или поздно он своего добьется.
Судья вот тоже так подумал.
И еще штрафу навесил. За оскорбление чести и второй – за вред имуществу, потому как, прежде чем зубы выбить, Эдди его через окно выкинул. А то закрыто было. Вот и получился тот самый ущерб.
Но Доусон, мнится мне, человек иного складу.
– И наши в обиду не дадут, - продолжила я, сама потихоньку успокаивать. Нет, а чего тут нервничать? На нервах горы не перейдешь. И сиу, подозреваю, откажутся заворачивать. А потому и остается, что сидеть, жевать мясо и искать те самые «обстоятельства», после которых дышать станет легче. – Не из любви к нам, но чтоб этим, змеевичам, напакостить. Их, между прочим, больше чем тебя
Эдди фыркнул.
И задумался. Потом вздохнул, видно, сообразивши, что деваться нам по сути некуда.
Вот и я о том же.
Вернемся и… не приведите Боги окажется, что какой-нибудь придурок матушку обидел.
– Гм, если подумать, то вы безусловно правы, - Чарли поднес к глазам лоскут собственной кожи. А я ему еще когда говорила, что мазаться надо погуще и почаще. Но он же гордый. Вот и пусть дальше ходит, гордый и облупленный. – Однако мне все еще интересно, что такое Мертвый город.
– А что, на Востоке не слышали? – лениво поинтересовался Эдди.
– Как бы слухи ходят, - лоскут кожи он выкинул и пальцы платочком вытер, но потом опять к морде потянулся. Понимаю. Сама терпеть не могу, когда шкура облазит. Прям пальцы все выкручивает, если не облупить. – Однако Географическое общество напрочь отрицает саму возможность существования здесь городов.
– Ага, - сказал Эдди.
– Города – признак наличия цивилизации, причем высоко развитой, ведущей оседлый образ жизни, тогда как местные племена большей частью кочевники.
– Ишь ты, умный какой!
– Издеваешься?
– Да нет, и вправду… на самом деле хрен их знает, откуда они взялись. Наши шаманы говорят, что когда-то земли эти принадлежали ур-кхамат.
– Кому?
– Ур-кхамат. Народ. Они так себя называли. Они жили в городах.
– Ага…
Я ноги скрестила. Люблю, когда Эдди рассказывает. Вовсе он не дикий, что бы там некоторые не говорили. И говорить умеет красиво. Матушка учила. Меня тоже, но со мной сложнее. Это Эдди на матушку с первого самого дня глядел, как на живое воплощение Матери Прерий. Я же… я была еще той засранкой.
Хотя… почему была?
А Эдди и стихи умеет. И Шекспира тоже может целыми страницами цитировать. И не только Шекспира. Просто из-за Шекспира он как-то с Тоддом Криворотым подрался… ну, дрался Эдди, а Тодд в процессе проникался любовью к классике.
Сложно не проникнуться, когда том этой классики тебе в пасть засовывают.
– Про них мало что известно… - Эдди выдернул травинку. – Разве что… города их Мертвыми прозвали вовсе не потому, что в них никто не живет.
– А почему?
Чарльз словно устыдился своего вопроса и вперился взглядом в степь. И вправду надеется хоть что-то разглядеть, помимо ветра, который из стороны в сторону травы катает.
– Потому что мертвые там живы. И ты не прав, дитя многих кровей. Народ этот называл себя кхемет, что на их языке означало «ищущие путь». Ур-кхамат их нарекли уже твои родичи.
– Вы знаете? – Чарли повернулся к сиу, которая подошла со спины и совершенно беззвучно. Сразу вот и поверилось, что способны сиу подобраться вплотную к любому поселению, а потом и вырезать его, не потревоживши сторожевых псов.