Дикий огонь
Шрифт:
Он отложил телефон и посмотрел на меня.
— Больше никаких сюрпризов. Хотя бы в ближайшие двенадцать часов.
— Я постараюсь.
— У вас была одна задача. — Мама кипела от злости. — Одна.
Берн, Каталина и я стояли на кухне. Бабуля Фрида со скорбным выражением лица сидела за столом, подперев подбородок руками. Леон вспылил и умчался прочь, когда я не разрешила ему убить Винсента.
— Вы не должны были допускать её самодеятельности. Знаете же, что она не думает головой. И вы оплошали.
Я подождала.
Мама зыркнула на нас.
— У вас есть, что сказать в своё оправдание?
Я открыла рот, но Каталина меня опередила.
— Ты позволила ей сесть в вертолёт.
Мама моргнула. Каталина почти никогда не затевала ссор ни с кем, кроме меня и Арабеллы.
— Я присматривала за Джессикой. Ты позволила ей выбежать из дома и забраться в вертолёт, мама. Что мы должны были делать? Я должна была телепатически заставить её слушаться? Невада с Берном должны были магически заставить её остановиться, пока сами они были под прицелом?
Мама раскрыла рот.
— Нет, — фыркнула Каталина. — Я уже устала, что её все оправдывают. Она особенная. На неё столько всего давит. Она испорченная девчонка, которая привыкла быть себе на уме. Она ведёт себя как пятилетняя, а ты хочешь, чтобы мы все за неё отвечали. Только она уже слишком взрослая, чтобы мы это делали. Я не собираюсь больше ничего выслушивать на этот счёт. С меня хватит. Серьёзно, я сыта по горло.
Она развернулась и ушла. Где-то хлопнула дверь. На неё давила тяжесть приближающихся испытаний.
— Что творится с этой семейкой… — пробормотала бабуля Фрида.
— Арабелла поступила так, как её научили, — пояснила я маме. — Она обратилась, позаботилась о проблеме, спасла сотни людей, превратилась обратно и удалилась. Не задерживаясь, не устраивая показухи и не позируя для фотографий. Она выполнила свою работу и исчезла.
— Как только она забралась в вертолёт, её уже было не остановить, — поддакнул Берн.
Мама опустилась на стул. Она выглядела поверженной и старой, старше чем я когда-либо её видела. Видеть её такой было невыносимо. Я подошла к ней и присела на корточки.
— Мам?
Она посмотрела на меня остекленевшими глазами.
— Все будет хорошо.
Мама не ответила.
— Мам? Ты меня пугаешь.
— Я просто не могу это остановить, — тихо сказала она. — Я сделала все, что могла, и все равно не могу вас всех уберечь.
Я взяла её за руки.
— Всё будет хорошо. Я обещаю.
— Как?
— Испытания состоятся раньше назначенного времени. Арабелла пройдёт закрытые испытания, где предстанет перед небольшой группой свидетелей. Мы все знаем, что ей не составит труда доказать им, что она находится в здравом уме и остаётся собой после превращения. Она только не может говорить. Как только мы квалифицируемся как Дом, она будет защищена законом о новом Доме.
Мама уставилась на меня.
— Закон о новом Доме гласит, что ни один член Дома не может быть принуждён к военной службе и не может удерживаться федеральными, государственными или местными властями в отсутствии чётких
Я не была уверена, что она нас слышала.
— Мам?
— Что, если они доберутся до неё до испытаний?
— Не доберутся, — заверила я. — Она с матерью Рогана. Они не посмеют вторгнуться в Дом Роганов. У них нет на то причин и нет доказательств. Если они попытаются, она заставит их об этом пожалеть.
— Это покажут по телевизору, — вздохнула бабуля Фрида.
— Пусть показывают. Я доверяю Рогану и его матери её безопасность. Все будет хорошо.
Мой телефон зазвонил. Я ответила.
— Жаль вас прерывать, — сказал Ривера. — Но мы готовы.
— Сейчас буду.
Я бросила трубку.
— Мне нужно идти, но я скоро вернусь. Не переживай. — Я обняла маму и вышла из склада. Перейти улицу до штаба Рогана было секундным делом, но я направлялась не в его штаб-квартиру, а в одноэтажное здание за ним. До того, как его купил Роган, в нем находилась типография, и кое-что от неё всё ещё осталось, включая гранитную конторку у входа, которую теперь занимала одна из сотрудниц Рогана — высокая женщина с золотистыми волосами. Кивнув ей, я прошла мимо, через тяжёлую дверь в большую прямоугольную комнату. Она была пуста и выкрашена угольно-чёрной краской. В центре комнаты сидел прикованный к стулу Винсент. Он увидел меня и фыркнул. Похоже, снова решил вернуться к старым манерам.
У ближайшей к двери стене, на стуле восседал Баг перед двумя экранами. Был расставлен ряд стульев. Роган сел на один, Харт на другой, Ривера на третий, а Ринда на четвёртый; её спина была совершенно прямой. Корнелиус сел на пятый стул, Матильда примостилась у него на коленях. Его сестра Диана, глава Дома Харрисонов, сидела рядом с ним. Их взгляды были прикованы к Винсенту. Глаза Корнелиуса светились голубым, Дианы — зелёным, а когда на меня посмотрела Матильда, жутковатый янтарный перелив отразился в её радужках.
Между стульями и Винсентом меня ожидали два кусочка мела.
Я подошла и подняла один.
— И что ты собираешься с ним делать, а? — спросил Винсент. — Ты даже не знаешь, как его толком использовать. Мы всё о тебе знаем. Никаких навыков. Никакого образования.
Я выпустила свою магию.
— Бедное маленькое отребье из семейного древа с мёртвым папочкой. Твой папочка был куском дерьма, слабаком и тупицей. Вы с ним прямо два сапога — пара.
Я нарисовала простой усилительный круг на полу.
— Фу. Ты слепая или у тебя сломаны пальцы? Роган, подойди и сделай его за неё. Этот просто отвратителен.
— Сэр? — пробормотал Баг.
Я шагнула в круг и сконцентрировалась. Комната потускнела, фигура Винсента на стуле померкла вместе с ней. Неясное серебристое свечение вспыхнуло в его голове — заклинание отозвалось на мою магию.
Мне нужно было взглянуть на него поближе. Мне требовалось нырнуть глубже, в то самое место, где я когда-то очутилась, когда на меня напала Оливия Чарльз.