Дикий
Шрифт:
И ещё… Её проклятье. Егор сорвался – это прямое доказательство тому, что ей необходимо держаться подальше от всех.
А как не хотелось! Хотелось жить полной жизнью, узнать, что там, за глухими стенами её тюрьмы.
Егор, словно не заметил порыва Милы. Только сильнее сжал бедра девушки и задышал тяжелее.
– Егор! – закричала она что есть силы и принялась вырываться.
Но разве в состоянии слабая девушка, не знающая своей истинной мощи, справиться с взрослым матерым самцом?
Силы были не равны. Глаза Егора почернели, а член налился кровью и запульсировал с такой сумасшедшей силой,
Халат, завязанный кое-как, распахнулся, и теперь Мила предстала перед своим наставником обнаженной. Судорожными рваными движениями Егор отшвырнул подол халата и снова зарычал, когда его руки, горящие огнем, дотронулись до прохладных, ни чем не защищенных ягодиц Милы.
Паника накрыла девушку с головой. Поняла – если не прекратит это безумие сейчас, не оборвет его в самом зародыше, минутой позже случится непоправимое. Она видела, как забугрились мышцы мужчины под тонкой рубашкой, шея стала покрываться шерстью. Ещё немного, и Егор обернется. Что тогда? Она не сможет достучаться до него.
Облизнув враз пересохшие губы, Мила пошла на крайние меры. Чувствуя, как сердце яростно бьется в груди, со всей силы дернула Егора за волосы, желая оторвать его от себя.
На короткий миг что-то осмысленное промелькнуло в глазах Егора, когда он запрокинул голову и посмотрел на Милу. Воспользовавшись заминкой, не обращая внимания на боль в ягодицах, где уже явственно ощущались вырвавшиеся наружу когти мужчины, Мила кое-как подняла ногу и ударила коленом в подбородок Егора.
Мужчина взвыл, не ожидая столь решительных действий, и разжал руки. Это и требовалось. Вскрикнув, она ринулась от него в сторону. Но не тут-то было. Егор с обезумевшими от похоти глазами, искаженным от внутренней нестерпимой боли лицом, схватил её за лодыжку и дернул на себя.
Мила упала, ощутимо ударившись локтем о пол.
Упала с раскинутыми в сторону ногами…
Это решило всё.
Увидев сладостную тайну с аккуратно выщипанными волосиками, Егор с помутневшими глазами, в которых сейчас напрочь отсутствовало что-либо человеческое, двинулся в её сторону.
Всхлипнув, Мила с нарастающей радостью почувствовала, как жидкий огонь заструился по её позвоночнику, меняя её тело. Не скрывая ликования, она ощерилась и сама уже рванула в сторону халат, освобождаясь от ненужной вещи.
Миг – и в комнате появилась черная волчица. Небольшая, практически щенок.
Ведомая желанием спастись, уберечься от врага, коим в одночасье стал Егор, волчица прыгнула в сторону окна, сиганув в темноту.
За спиной раздался разочарованный утробный вой смертельно раненого зверя.
3
Он её запер! Посадил под домашний арест! Приставил охрану!
Дина была в бешенстве. Она металась по спальне и из последних сил удерживалась от того, чтобы не начать крушить мебель. Ей отчаянно хотелось сбросить пар, выпустить на волю те черные удушающие эмоции, что терзали её изнутри.
Нельзя.
В очередной раз шумно выдохнув, молодая женщина прошла к трюмо и уперлась в него руками. Так, а ну, давай успокаивайся. Прикрыв глаза, она попыталась сосредоточиться на чем-то светлом и хорошем, заставила себя подумать о сыне, за которым поехал Димитриос, вспомнить, каково это – держать на руках родного малютку. Но единственное, что лживое воображение предоставляло ей – образ высокого обнаженного мужчины, от тела которого исходила невидимая, но от этого не менее ощутимая волна властности и жестокости. Егохолодный взгляд, его уверенные движения действовали гипнотизирующе. Бархатный голос сводил с ума, забирался под кожу, вспарывал её естество. Как он говорил… Что он говорил… Проклятая Луна! Это же невыносимо! Нестерпимо! Желанно…
Дина закусила губу до крови, не замечая, как выпустила когти и поцарапала мебель.
Проклятье… Как же ей хотелось вырваться из ненавистного особняка и уехать. К нему. Повиниться. Сказать, что это было ошибкой, недоразумением, помутнением разума. Он бы выслушал её и… И сломал шею. Вот в этом Дина не сомневалась.
Откинув голову назад, женщина истерически расхохоталась. Её смех, отразившись от стен, гулким эхом разнесся по дорого обставленной спальне. Её нынешняя тюрьма была шикарной – кровать с балдахином, трюмо с позолоченными ножками, пуфик, обитый заросским бархатом, большое зеркало, инкрустированное драгметаллами. Кожаный белый диван, стоящий в углу позолоченный кальян. Живи, наслаждайся жизнью. А она чувствовала, как в груди разрастается пламя, и готова была, ослушавшись запрета мужа и презрев опасность, нестись к нему, чтобы попытаться наладить отношения и снова почувствовать, как его крепкие руки впиваются в её бедра.
Ярослав Валгар, более известный, как Дикий. Живая легенда, приехавшая в их далекий край. Её личное проклятье.
Дина, горько просмеявшись, повесила голову на грудь. Что же делать? Как утолить огонь в груди? И ещё один вопрос – как она до такого докатилась?
Дина всегда была расчетливой и точно знала, чего хочет от жизни. Рожденная в семье обычных оборотней, она приложила огромные усилия, чтобы попасть в элиту. Никогда не совершала опрометчивых поступков, всегда всё взвешивала – что одеть, что сказать, где появиться и с кем. У неё была безупречная репутация. Дина в подростковом возрасте провела перед зеркалом бесчисленное количество времени, вырабатывая грустную улыбку и печальный взгляд. Такие, чтобы западали в мужские души и заставляли искать встречи с Диной. При такой ослепительной красоте оттенок печали на её лице – беспроигрышный вариант.
У неё всегда были поклонники. В шестнадцать лет последовало первое предложение руки и сердце. Но сын лекаря получил безжалостный отказ. Дина готовила себя для лучшей партии. Она даже умудрялась каждый месяц побеждать своего зверя, свою серую волчицу, что рвалась в полнолуние к самцам, жаждала чувственных удовольствий и приключений. О, нет, Дина не была настолько безрассудна, чтобы отдать девственность зарвавшемуся волку, догнавшему её где-то в лесу. Пусть подобным образом резвится челядь, она же – выше их.