Дикое поле
Шрифт:
Нет сомнений, этот подарок сродни троянскому коню: недоверчивый старик желает, чтобы чужестранец постоянно находился под присмотром его людей, которые будут доносить ему о каждом шаге и вздохе Джакомо, тайком рыться в его вещах и просматривать бумаги. А при необходимости евнух захлопнет дверцу клетки, не позволит птичке упорхнуть. Дом окружен высокой каменной стеной, ворота — как в крепости, слуги наверняка хорошо владеют оружием и преданы своему истинному хозяину душой и телом. В зависимости от желаний Фасих-бея эти люди могут быть либо верной охраной его гостя, либо бдительными тюремщиками, и тогда венецианец окажется в полной изоляции, как пророк Иона во чреве кита. Пока евнух не
Что делать? Рассыпаться в благодарностях и, сославшись на различные надуманные причины, отказаться от подарка? Вернуться к Рибейре, сидеть с ним по вечерам за картами, потягивать вино из высоких бокалов и болтать о всякой чепухе? Тем более Гравино уже отправился неизвестно куда, вместе с толстым Джафаром и поджарым Али, и теперь не сможет подслушивать вечерние беседы итальянца с португальцем.
Интересно, зачем шпион понадобился Фасих-бею? В какие тайные дела он окажется замешанным, уцелеет ли его голова? Или евнух сделал очередной хитрый ход, чтобы оставить Джакомо без поддержки? Рибейра не в счет: он так врос в местные дела, так в них впутался, что готов сделать все, что прикажут турки, лишь бы не лишиться доходов, — Белометти, не теряя времени даром, успел выяснить финансовое положение португальца и больше не питал в отношении его никаких иллюзий.
Ладно, предположим, он откажется от подарка старого евнуха. И что последует за этим? Скорее всего, охлаждение отношений и в самом скором времени — окончательный разрыв. Фасих-бею зачем-то надо, чтобы Джакомо жил в этом доме, он связывает с его пребыванием здесь только ему известные планы. Но какие? Опять все та же загадка!
Хорошо, зайдем с другого конца: почему старик не стал продолжать разговор о тайном союзе с Папой против московитов? Ведь он явно заинтересовался предложением: не смог скрыть блеска в глазах, его руки невольно начали быстрее перебирать зерна четок, а на щеках выступил слабый румянец. Джакомо ждал, что Фасих вернется к этой теме за обедом, но тот беспечно болтал о лошадях, пересказывал набившие оскомину столичные сплетни и вообще вел себя так, словно начисто забыл о недавней откровенной беседе.
Как его перекосило при упоминании султана Мурада, как зло он бросил, что дурной нрав выходит из тела только после смерти! Если донесут, за такие слова можно поплатиться головой: у падишахов короткая расправа с недовольными, а с врагами тем более. Не здесь ли таится разгадка?
Подумав, Белометти решил, что вскоре нужно ждать серьезных перемен. Логично предположить, что Фасих-бей — один из заговорщиков, желающих сместить Мурада и посадить на трон его брата Ибрагима. Со сменой султана должна закончиться и опала евнуха. Но ограничатся ли этим притязания властолюбивого и алчного старика? Как умиленно он внимал неприкрытой лести и как пыжился, когда услышал, что именно он и есть тот самый неподкупный, мудрый и богобоязненный человек, который будет заботиться о благе империи больше, чем о собственней жизни! О чем мечтает евнух: о должности великого визиря, хранителя печати султана или о троне?!
Белометти, не в силах сдержать волнение, вскочил и заметался по комнате. Вот он, заветный ключ, вот она, разгадка тайны Фасих-бея! Вот куда метит желчный скопец — жаждет взять в свои костлявые руки всю полноту власти в огромной империи!
Зачем Фасих-бей хочет спрятать его в этом особняке? Ответ напрашивался сам собой. Приход евнуха к власти будет означать новую войну: турки немедленно начнут
Тогда преданные Фасих-бею слуги просто прирежут итальянца, чтобы он никогда и никому не мог ничего рассказать! Поэтому хитрый евнух открыл дверцу золоченой клетки и ждет, влетит в нее заморская птичка или нет? Если она решится жить в клетке, он будет уверен, что в любой момент может свернуть ей шею, и станет более откровенным. А если нет, то ни о каком доверии не может быть и речи! Понимай так: или ты идешь со мной до конца, поставив на кон собственную жизнь, или…
— Ну, это мы еще посмотрим, — процедил Белометти.
Рисковать головой ему не хотелось. Ах, премудрый наставник, отец Паоло! Какую же свинью ты подложил своему любимцу, отправив его с тайной миссией в Константинополь. Что бы ты сам делал, оказавшись в, западне у коварного Фасих-бея?
Джакомо взял с дивана шпагу и медленно поднялся по лестнице в спальню. На пороге он остановился, с изумлением глядя на кровать — там лежал красивый турецкий костюм. Белоснежная чалма с рубиновым аграфом, шелковая рубашка, вышитая золотом, бордовая куртка и шаровары из прекрасного синего сукна. Рядом лежала сабля в бархатных ножнах и кинжал с золоченой рукоятью. Поверх одежды была небрежно брошена пестрая шаль, которую турки обычно использовали вместо пояса. Евнух сыплет залетевшей в клетку птичке вкусные зернышки?
Впрочем, стоит ли заранее предаваться унынию? Наверняка заговорщики начнут действовать не сегодня и не завтра, так что есть время, чтобы принять меры предосторожности. Тогда и посмотрим, кто у кого окажется на крючке, и кто в конечном итоге попадет в западню! Смешно надеяться одним мановением руки начать войну между двумя огромными странами, даже если они в напряженных отношениях и одна готова напасть на другую. Нет, это дело долгое и весьма опасное. Поэтому нечего сетовать на риск и злиться на пославшего его сюда тощего иезуита Веселее, синьор Джакомо, все еще только начинается! И чем тернистее путь, тем слаще победа. Решено, он остается!
Остаток дня ушел на переселение. Узнав, что Белометти переезжает, Рибейра всплеснул руками и вытаращил глаза:
— Синьор! А как же переписка с Римом?
— Мы будем видеться почти каждый день, — успокоил его Джакомо.
— Надеюсь, вы хорошо подумали, прежде чем согласились принять подарок евнуха? — обиженно поджал губы португалец.
— Конечно, я скрупулезно взвесил все «за» и «против». Если у вас есть серьезные возражения против моего переезда, я готов их выслушать.
— Да нет… Просто не нравится мне все это. — Уголки губ Рибейры печально опустились, и лицо стало удивительно похожим на древнегреческую трагическую маску.
— Ну что вы, сеньор Рибейра! Вы же сами присоветовали мне сблизиться с Фасих-беем.
— Честно говоря, я иногда сожалею об этом, — в порыве неожиданной откровенности заявил португалец. — Может быть, стоит еще хорошенько подумать, найти иные пути, не связываясь с этим… Будьте осторожны, Джакомо!
— Благодарю за совет, — улыбнулся венецианец. Устраиваясь на новом месте, он первым делом зарядил пистолеты и спрятал их под подушку, потом повесил в изголовье кровати свою длинную шпагу и полученную в подарок саблю. Рибейра прав, надо быть предельно осторожным. Закончив эти приготовления, венецианец взял под мышку небольшой бочонок с вином и спустился в комнату челяди.