Дикое сердце ветра
Шрифт:
– Увы, к части информации доступа не будет в ближайшие два-три дня, - посетовали они.
– Что случилось?
Смуглый человек, бригадир, потупился.
– У меня нет времени вытягивать у вас по слову в сутки!
– адмирал начал сердиться.
– Господин Марминар, доступ к этой части архива имел право контролировать только ваш предшественник. Чтобы поставить данный пароль нужно было ввести десяток других.
Электрический разряд пронесся по кончикам крыльев Марминара. Вот оно что! Он опоздал! Кто-то из приспешников Фегинзара, этого позора всего
– Мы определили, откуда осуществляется командование архивом, - продолжал бригадир.
– Из больничного корпуса.
Фегинзар!
– Срочно ко мне Пинаро, если он еще здесь. А нет, то всех его помощников, каких обнаружите. И еще Одора и Шарла. Бегом!
На горячую голову, как говорят люди, решения принимать нельзя. Но что поделать, когда уже скорей всего поздно. Почему он верил лживым заверениям врачей, будто Фегинзар никогда не очнется, а если и откроет глаза, останется беспомощней новорожденного?!
Кто из его окружения мог переметнуться на сторону старого интригана? Не мало. Особенно после того как он, Марминар, запустил целый комплекс реформ. Как не вовремя! Он понимал - перемены необходимы. Без них люди никогда не войдут в число развитых рас. Но первое время будет мерзко всем. И тут активизировался этот…
– Перекрыть все выходы из больничного корпуса, - распорядился он, понимая - Фегинзара там уже нет.
– Отключить корпус от линии информатория.
Этот подлец вытащит все тайны на свет при первом же удобном случае и подаст под любимым соусом. С его слов именно Марминар станет главным чудовищем, истребителем человеческого рода… Волна людского гнева не заставит себя ждать. Что делать?
Решение пришло неожиданно, и адмирал даже улыбнулся: "Что ж, война, так война. И на тебя, Фегинзар, есть много интересного. Не надейся будто прилежный сотрудник, три десятка лет отработавший под твоим командованием, ничего на тебя не собрал, закрывал на все глаза! Нам есть, что рассказать друг о друге. Ты любишь театр. Ты его получишь. Объявляю начало комедии в пяти актах без антракта!"
… Фегинзар и не сомневался, что соплеменник, отобравший его должность, будет всячески защищаться. Он был готов к бою.
Побег из Первопланетного дома был подготовлен с удивительным профессионализмом. Пора начинать борьбу. В новом убежище, в отличие от клиники, не было привычных удобств, но доктор Микол Строн, давний знакомый отставного адмирала, умудрился за два дня создать условия для поддержания жизни еще не оправившегося от ран Фегинзара. Сегодня все, кого беглый гатур считал более или менее разумными существами, получат предложение присоединиться к нему. Будет отправлено письмо наместнику, пока только ознакомительного характера, мол, вернулся и готов приступить к работе, а тут всякая мелочь под ногами путается. Просим меры принять…
Но с наместником, скорее всего, придется разбираться позже. Для начала следует вынудить общественность высказать открытое недоверие Марминару. Странно и даже подозрительно: с чего молчит Союз Мстящих? Ситуация - просто подарок - бери и используй. Или Союз уже
Выплыв из перевезенного в убежище гравитационного кокона, гатур дождался доктора Строна, без особой благодарности посмотрел в его морщинистое лицо и изрек:
– Напишешь еще пару писем.
Пригладив слабо маскирующие обширную лысину редкие волосы, старик послушно сел за стол и взял авторучку.
– На конверте: главе Союза Мстящих лично в руки, - принялся диктовать Фегинзар.
Почтенный господин, чье имя не смотря на все расследования остается для меня тайной! Не пора ли нам временно позабыть прежние разногласия перед лицом нового противника?…
… Широкая общественность еще не ведала о грядущем счастье - узнать мрачную правду о небесных благодетелях. Люди, радуясь последним теплым дням, заполонили улицы, стремясь впитать в себя каждый лучик тусклого солнца. Лившие больше двух недель без перерыва дожди на время отступили от Равидара, отчего дома казались еще выше. Увядающая осень на прощание манила теряющими яркость красками. Редкие листики махали прохожим: "Не горюйте!". Даже набившая оскомину непритязательная мелодия из летних кафе звучала торжественно, словно в храме.
Воздух наполнился светом тающего дня, протянувшегося к земле сквозь многоярусные сооружения облаков… С плакатов на стенах мило улыбалось прохожим творение Габриеля Мидару - Орландо Жисас.
Сегодня политик покинул Первопланетный дом с нескрываемым чувством гордости за собственную персону. Еще бы, его выбрали проводником новой политики гатуров. Уродливый помощник адмирала по имени Пинаро не хуже Габриеля Мидару обещал партии "Добрых перемен" значительный перевес на выборах и подавляющее большинство в Парламенте.
Увы, Габри сейчас пустил дела на самотек, вовсю занялся газетой. Что-то у него не ладилось. Вчера, после того, как курьер доставил шефу пухлый пакет, Габри расстроился окончательно. Едва надорвав край и заглянув вовнутрь, он помрачнел, после чего послал всех к нечистому и заперся в своем кабинете.
Жисасу ничего не оставалось, как советоваться с новым покровителем, ведь приближалось очередное программное выступление в Парламенте. Недовольные курсом Марминара множились, словно мухи на помойке. Сыскари меланхолично взирали на их мирные пикеты, но разгонять не торопились. Союз Мстящих пока готовил мелкие акции протеста, но и без гаданий на кофейной гуще было ясно - этим дело не кончится.
Только Пинаро с видом опытного врача-психиатра успокаивал Орландо, мол, такая реакция предполагалась, она вполне нормальна и вскоре пойдет на спад. Жисас, умом понимая - это ложь, сердцем верил гатуру и соглашался со всеми его доводами. Тем более очень хотелось насолить Габри. Флорина, неприступная, будто вошедший в присказки белый форт, еще в догатурьи времена отразивший более полусотни пиратских атак, и не думала отвечать на его домогательства, обидно смеялась и украшала присланными цветами урны.