Диктиона и планета баларов

I

Вы не знаете, кто такие Звёздные Странники? Вы никогда не слышали о Скайрейнджерах, Космических бродягах, Слугах Тьмы и Воинах Духа? Не может быть! Неужели вы не бываете в портовых тавернах?

Ну, допустим. Но сборники космического фольклора вы читали? Дяди пилоты и штурманы звездолётов рассказывали вам в детстве о загадочной расе неугомонных и неуловимых рыцарей, шляющихся по нашей маленькой и уютной Галактике в поисках приключений, а точнее неприятностей на свою голову? Это те самые, которые разрушают рабовладельческие империи, околдовывают целые планеты и без конца дерутся, производя массу шума и разрушений. Ну, вот видите! Я ж говорила, что вы знаете о них. Знаете,

но не встречались? И не хотели бы? Ну, это не так уж важно, хотя, между прочим, вы зря их так боитесь. Ничего страшного в них нет. Вы видели того красивого мужчину на пляже возле бунгало? Так вот, он — один из них. Один из самых прекраснейших и грозных. Впрочем, все мы самые-самые. Скайрейнджера, как артиста, без честолюбия не существует. Нет, вы не ослышались, я сказала: «все мы», а значит, и я. Меня зовут Лора Бентли. Это одно из моих имен. Только в этой жизни у меня их более чем достаточно. Его зовут Кристоф, вернее, Кристофер Джордан, он мой муж. Вообще-то, по правилам Звёздные Странники — одиночки. Они должны быть одни, не говоря уж о том, что браки между ними ни в коем случае не допустимы. Считается, что это может нарушить баланс эмосферы на планете, где они обустроят свой семейный очаг.

Не стоит упоминать и о том, что за потомство может получиться от такого союза. Но Звёздные Странники так уж устроены, что законы писаны не для них. То есть не для нас. И между прочим, Рокнар, на котором мы живём, процветает, а потомство… Видите вон ту корзину, сплетённую из тонких лиан? А в ней?.. Это и есть наше потомство. Это самый прелестный малыш из всех, которых я видела, включая, кстати, и его братьев в этом возрасте. Впрочем, о братьях речь пойдёт немного позже, а пока…

Мы живем здесь уже больше года. Обычно жизнь Странников проходит в подвигах или в ожидании Зова. Это так принято считать. Я тоже так считала, пока не узнала, что на самом деле ожидание Зова превращается в бесконечную надежду, что Зов прозвучит не сегодня и не завтра и ещё есть время пожить, как живут обычные люди, в любви, согласии, без этих бесконечных драк и неприятностей. Но однажды среди дня или ночи вдруг зазвучат трубы Блуждающих Богов, в сердце начинают звенеть струны, и оно рвётся в путь, навстречу очередным подвигам. И всё же лучше, если это происходит не слишком часто.

II

В то утро ничто не предвещало тревоги, не гудели сирены, в ясном небе не полыхали зарницы, Великий Рокнарский Океан был тих и гладок, и даже порывистый в это время года ветер утих, превратившись в лёгкий бриз. Я сидела на пороге бунгало, поставив рядом на песок плетёную колыбель Алена-Кристиана. Малыш спал, а я слушала, как шумит прибой, и наблюдала за Кристофом, пытавшимся залатать своё каноэ, которое вчера пробил костяным рогом заигравшийся детеныш морского дракона. Хочу заметить, что если после более чем года совместной жизни женщина всё ещё считает своего мужа неотразимым красавцем, значит, ей крупно повезло. Это я знаю по собственному опыту, потому что я не просто наблюдала за ним, я им любовалась, благодаря судьбу за то, что мне так везёт. За этот год Кристоф загорел на мягком рокнарском солнце, похорошел и отрастил волосы, отчего стал похож на принца из волшебной сказки. Смотреть на него было для меня ни с чем несравнимым удовольствием, особенно если он в это время был занят и не очень старался произвести на меня благоприятное впечатление.

— Что это? — вдруг зарычал он, и от этого гневного рыка я едва не подскочила.

— Что? — встревожилась я, разрываясь между предположениями, притащил ли наш молодой колли из джунглей ядовитую змею, или нам опять подкинули беспризорного рогокрылого котенка, которые вызывают у Алика приступы истерического визга. Но Кристоф нагнулся к каноэ и двумя пальцами вытащил оттуда книгу.

— Что это? — вежливо и сердито спросил. — Что эта дрянь делает в моей лодке?

— Она там лежит, — пожала плечами я. — Вечером мне захотелось полистать

её, и я забыла…

— Убери! — он швырнул книгу на песок, а потом хмыкнул и запустил в неё молотком.

— Молотком по «Молоту ведьм», — усмехнулась я. — Ты слишком импульсивен.

— Как ты можешь читать эту мерзость? — с выражением крайнего отвращения спросил он.

— С исследовательской целью. Кстати, ты, как историк, должен понимать, что порой это бывает необходимо. И относиться к этому терпимо.

— Легко тебе говорить… — проворчал он. — Тебя же не сжигали на костре.

— Тебя сожгли не за колдовство, а за ересь…

— С какой стати? — оскорбился он. — Факты моей биографии ты могла бы помнить и поточнее.

— К тому же книга была написана спустя два века.

— Ну конечно! На мне они просто опыта набирались.

— Хорошо, я подарю эту книгу редактору астроархеологического журнала. Доволен?

— Буду ещё более доволен, если на обложке ты добавишь какую-нибудь угрожающую надпись вроде: «Будет применено в случае задержки выплаты гонорара моему мужу. С любовью, Лора».

Судя по всему, заниматься починкой лодки у него пропало всякое желание, потому что он прямиком направился к колыбели, звучно чмокнув меня на ходу.

— Где моё сокровище? — поинтересовался он, наклонившись над корзиной, и сокровище не преминуло проснуться и сообщить о своём местопребывании восторженным рёвом.

— Если ты закончил, то, может, посидишь с Алом, пока я слетаю?..

— Куда угодно, — с готовностью перебил он, извлекая орущее сокровище из колыбели.

Я уже закрывала дверцу катера, когда услышала, что на берегу снова воцарилась тишина. Сев за штурвал, я, улыбаясь, представила умиротворенное личико Алика. На руках у отца он способен забыть обо всём, даже о кормлении. Наверно именно это ощущение он потом будет отождествлять с понятием рая. Впрочем, я его понимаю. И немного завидую. Подняв катер над землей, я направила его в самую глушь рокнарских джунглей, где у меня должна была состояться встреча, о которой я не договаривалась.

Кларка я не видела больше года и, честно скажу, совсем по нему не скучала. Можете считать меня неблагодарной. Впрочем, если б вы знали его поближе, вам бы и в голову не пришло меня упрекать, потому что Кларк — самый типичный Блуждающий Бог, а самым его типичным признаком Блуждающего Бога является абсолютная невыносимость. Так вот, Кларк именно невыносим. Он мой Поводырь и Ментор. Судя по его словам, он меня так же не выбирал, как и я его. Только, в отличие от меня, он считает наш союз удачным. Всё б было ничего, если б он не лез туда, куда я не прошу, и оказывался рядом тогда, когда он мне нужен.

Вот и теперь мне ни капельки не хотелось его видеть, тем более в этом мрачном храме заброшенного города, затерянного в джунглях. Но для его тёмной души нет места лучше. Он встретил меня, сидя на жертвеннике. Он, как всегда, был сед, благообразен и внушителен в безупречном белом костюме-тройке с тростью, поблескивающей серебряным набалдашником. Посмотрев на меня своими мудрыми карими глазами, он добродушно улыбнулся и сообщил самым душевным тоном:

— Рад тебя видеть, Лора. Ты изменилась.

— Что в мире сём является неизменным? — вздохнула я, вспомнив, что ещё час назад даже не думала о том, что мне придётся вести этот разговор в этом месте. — Извините, Кларк, но у меня всего час. Мне ребёнка нужно кормить.

— Да, ты изменилась, — печально кивнул он. — Ты превратилась в замужнюю даму-с, домохозяйку-с. А как же предназначение? Путь?

— Я просто ловлю момент. Вы ж понимаете, что в отличие от Слуг Тьмы, мы всего лишь люди, и ничто человеческое нам не чуждо.

— Да, — усмехнулся он. — Ваш поступок многих удивил, но, в конце концов, вас всегда тянуло друг к другу, если вы оказывались в одном пространстве-времени. Это уже скорее закон, чем противоречие ему. Мы всё понимаем. Мы даже не беспокоили вас, сколько могли, но… В этой вселенной есть дела предназначенные персонально для вас.