Дилетант. Дилогия
Шрифт:
Кузяху заклинило. Нет, он не был туповатым или тугодумом, как раз наоборот - ум имел хваткий, даже острый, просто эта тема лежала не в плоскости его обыденных интересов. Я думаю, что если он и читает Псалтырь своим ребятишкам зимними вечерами, то писать ему просто некому, и письмо находится на последнем месте его жизненных интересов. А вот мои интересы столкнулись с тем, что писать я как раз и не могу.
Третьего дня (о, уже стал фразы строить, как здесь принято - третьего дня, значит - позавчера) я получил письмо от Максимовича. Надо писать ответ, а чем? Гусиными перьями?! ... Я попробовал - хуже, чем у меня же в первом классе - на пару фраз письменного текста 8 клякс. А ещё эти яти! Где их ставить? Нужно изобретать металлическое перо, то есть, изобретать перьевую ручку. Ну что в ней такого гениального
Ага, аж два раза!
Кузяха долго рассматривал мой рисунок, мял бороду.
– Нет, Лександр Фёдорович, не сделаю я такого. Здесь тонкая работы нужна. Я такое не смогу.
Шаг правой ногой, шаг левой ногой. Шкандыбаем обратно.
Отрицательный результат, тоже результат. Будем искать ювелира.
У первой от кузни избы сидит на завалинке бабка. Старая, старая. Сидит, опираясь на клюку, и смотрит на меня слезящимися глазами. Скорее всего, она меня не видит.
Что-то как-то грустно стало. И эта бабка, и девки, идущие от речки, и эти пацана, копошащиеся в пыли - это моя жизнь! Теперь моя жизнь.
Где-то читал про гипотезу, что человеческий мозг, умирая, в конвульсии генерирует видения, определяемые подсознанием. У человека верующего эти видения могут предстать в виде рая или ада, или чего угодно другого, что он ожидает увидеть после смерти. И видение это, хоть, наверное, и длится всего секунду, в искаженном преломлении конвульсирующего мозга может восприниматься как вечность..., или как вот эта жизнь?
Шаг правой ногой, шаг левой ногой.
С детишками я занимался каждый день часа по три. Постепенно и я и они в этот ритм втянулись и нам ..., ну мне, по крайней мере, сей процесс начал уже нравиться. Причём процесс обучения шёл обоюдно. Через неделю занятий я про всех уже всё знал. Причём, 'про всех' - это именно про всю деревню.
Надо отметить, что Краубнер, подобрал действительно толковых пацанов, а девочка оказалась просто ..., даже слов не подберу - ребёнок через две недели после начала изучения алфавита уже читала Евангелие (кроме церковных других книг у меня пока не было).
А за какое время ты сам научился читать?
Не помню.
А за какое время вообще учатся читать?
Не знаю.
Левый костыль вперёд, шаг, правый костыль вперёд, шаг.
– Так, голуби мои, напишите в верхнем правом углу листа свою... Э-э-э...
– А фамилий-то у них нет.
– Своё имя и прозвище... Написали? Нарисуйте на бумаге круг и поставьте точку.
Вот так, нет фамилий в привычном мне понимании.
– А где точку ставить?
– Где хотите.
Дисциплинированные люди помещают точку в центр круга. Более беззаботные люди ставят точку где-нибудь в кругу, но не в центре. Чем ближе точка к краю, тем рискованней человек. Редко, но все же случается, люди помещают точку на линию. Интересно... как будто нет другого места на листе! Это люди, предпочитающие сами устанавливать правила. Сильные личности помещают точку вне круга, где-нибудь на странице. Очень немногие переворачивают страницу и ставят точку на другой стороне бумаги. Это может быть признаком гения. ...
Что же имеем мы?
Та-а-ак. Оба-на! Аж два гения!? Кто это? Ага, Шурочка (это ожидаемо, девочка проявляла недюжие способности) и ... Чеботок? А где он сидит? Да нет, не рядом с Шуркой. Гм... Прежде ничем таким-эдаким не отличался. Любопытно. Сильных личностей ... одна. Кто это? Егор Мунюхин. Ну, это тоже ожидаемо. А вот, что на линии поставили точки пять человек, это интересно... Кто? Так...
– Иваняка, Мирошка, Черняй, Селютка, Калина.
– Александр Фёдорович, а можно вопрос?
– О! Неформальный лидер уже проявился.
– Валяй.
– А для чего это мы рисовали?
– Не скажу. Вернее скажу, но тогда и тому, кто мне докажет, что я вас учил зря, ... или наоборот, не зря.
– Это как?
– Потом поймёте. А сейчас я хочу рассказать вам одну историю. И очень хочу, чтобы вы её запомнили. ... Однажды осел одного крестьянина провалился в глубокий колодец. Кто такой осёл вы знаете. Я его вам на рисунке показывал.
– Эта такая маленькая лошадь с заячьими ушами?
– Да. ... Ну, так вот. Пока хозяин думал, как ему поступить, несчастное животное начало издавать жалобные звуки. Наконец крестьянин принял решение, что осел уже старый, а колодец нужно было все равно закапывать в любом случае. И показалось ему, что не стоит тратить тех усилий ради того, чтобы вытаскивать оттуда старого осла. Он пригласил своих односельчан помочь ему закопать колодец. Все дружно взялись за лопаты и принялись энергично забрасывать землю в колодец. Осел сразу же понял, к чему идет дело, и начал издавать страшный визг. Затем, к всеобщему удивлению, визг прекратился. После нескольких очередных порций земли, брошенных в колодец, крестьянин решил проверить и посмотреть, как там внизу. И он был крайне изумлен тем, что он там увидел. С каждой новой лопатой земли, падавшей ему на спину, ослик проделывал что-то совершенно невероятное - он отряхивался и становился поверх сброшенной земли. Пока соседи продолжали забрасывать землю в колодец, животное каждый раз отряхивалось и становилось поверх упавшей сверху земли. Очень скоро все удивились, потому что увидели, как ослик поднялся наверх, перепрыгнул через край колодца и умчался вдаль, как угорелый! ... В жизни вас будет встречать много всякой грязи, и жизнь будет посылать вам все новую и новую порцию. Но всякий раз, когда на вас упадет новая порция земли, встряхнитесь и поднимайтесь наверх, и только так вы сможете выбраться из жизненного колодца. ... Если не останавливаться и не сдаваться, то можно выбраться из самого глубокого колодца. Отряхнитесь и поднимайтесь наверх!
Глава 4 (1791 июль)
Друзей не нужно иметь, с ними нужно дружить!
Вошедший молодой человек учтиво, но без подобострастия, мне поклонился, и представился - Меня зовут Николай Штиглиц, я привёз Вам письмо от Нестора Максимовича Максимвича.
– И подал мне, свёрнутые в рулон бумаги.
Штиглиц, Штирлиц - немец?
Среднего роста, плотный, глаза карие, крупный нос, выбритый подбородок, про такие подбородки говорят - волевой.
Говорил вошедший с акцентом, ... но акцент был какой-то интересный. В русском языке согласные можно произносить твердо и мягко, немецкие согласные в отличие от русского языка всегда произносятся твердо. Это придаёт немецкой речи резкость, русская же речь звучит плавно и несколько напевно. Штиглиц говорил с явным немецким акцентом, но ... как-то не так. Прибалт?
Во время одной из наших бесед с Максимвичем я упомянул о том, что эффективнее лекарства вводить сразу под кожу больному, то есть делать внутримышечные инъекции, но для этих целей необходимо специальное устройство. Я сказал, что таким способом лечат больных в Китае. Про Китай я конечно придумал в надежде на то, что Нестор Максимович ничего не знает о китайской медицине. Оказалось, что так и есть ..., ну или почти, так и есть - в медицинском сообществе всё же ходили какие-то разговоры о китайских способах врачевания, но и только. Зато о шприце, вернее инъекторе, Максимвич знал. Что-то такое, оказывается, изобрёл ещё Паскаль в прошлом веке. Прошлом, естественно семнадцатом. Но, как всегда, или, как очень часто бывало, современники не оценили, а потомки забыли. Максимвич хоть и помнил об этом, но значения никакого не придавал. Когда мы стали развивать эту тему, он вспомнил, что Гиппократ использовал для этих же целей полую трубку, к которой приделал мочевой пузырь свиньи, да и сейчас понятие об этом есть и некоторые врачи используют для инъекций птичье перо. Он долго и задумчиво рассматривал мой рисунок шприца и попросил взять его с собой.
Вот приезд этого молодого человека я и принял за продолжение нашей той беседы. Шприц устройство не технологичное ..., вернее, технологии конца восемнадцатого века уже позволяют его изготовить. Я решил, что мой визитёр наверное механик, как здесь называют всех, кто может что-то сделать из металла своими руками что-то сложнее подковы, но я ошибся.
Предложив гостю присесть и распорядившись, что бы нам накрыли обед (время как раз к нему подходило), я прочёл письмо Максимвича, предварительно извинившись перед моим визави.