DIMOH. Сказка для детей от 14 до 104 лет

– Да уж, блин, красавец фигов – «Орландо Билан»! – уныло констатировал Димка, именуемый в народе Димон, разглядывая в зеркале над раковиной обнажённую верхнюю половину своего семнадцатилетнего тела. – Можно снять триллер типа «Восставший из могилы», Спилберг от зависти застрелится!

И в правду, зрелище подобного торса вряд ли вызвало бы у сверстниц Димона взрыв романтических эмоций. Отраженное зеркалом длинное тоще-бледно-синюшно-сутулое существо хлопало коровьими ресницами над блеклыми зеленовато-серыми глазами косоватого разреза. Тощие, длинные, без какого-либо намёка на бицепсы руки плетеподобно свисали с мосластых узких плеч и заканчивались

узкими кистями с длинными пальцами, явно способными удержать лишь компьютерную «мышку». Впечатляли впалая грудь, угреватый большой нос и безвольный подбородок. Существо это было в довершение всего увенчано густющей шапкой торчащих во все стороны неукротимых рыжих волос. Словом, типичное дитя «каменных джунглей». Да ещё с фамилией Рыжок.

Димка вздохнул, натянул балахонистую футболку с улыбающимся черепом в немецкой каске и надписью «Зиг хайль, бэби!», безнадёжно шкрябнул пару раз гребёнкой по не желающим принимать какую-либо форму волосам и вышел на кухню.

На кухне неродная по отчиму бабушка Эмма, безвылазно проживавшая в виртуальном пространстве телевизионных ток-шоу и замыленных сериалов, поглядывая в непрестанно работающий кухонный телевизор (ещё один беспрерывно работал в её комнате), разогревала в микроволновке Димкин завтрак – половинку вчерашней пиццы. Стакан с пакетиковым чаем уже стоял на столе рядом с нераспечатанным «Сникерсом».

Своё меню Димон составлял себе сам в соответствии с собственным вкусом и полным отсутствием интереса к этому бабы Эммы. С тех пор, как четыре года назад мать с отчимом уехали на заработки в далёкую Канаду, где их узкая научная специализация оказалась почему-то востребованной, Димка, вручённый на попечение отчимовой матери, фактически оказался предоставленным самому себе. С бабой Эммой они существовали в параллельных пространствах, лишь изредка пересекаясь на кухне. Бабе Эмме было глубоко «по барабану» всё, что касалось Димкиной жизни, лишь бы эта его жизнь не слишком отрывала её от любимого телевизора. Деньги на карманные расходы Димка регулярно снимал в банкомате со счёта, который родители завели специально для него и на который риэлтерская фирма, сдававшая родительскую квартиру, регулярно переводила оплату за нее. Сумма ежемесячного снятия наличных была лимитирована родителями, но вполне удовлетворяла все Димкины компьютерно-«сникерсовые» запросы.

В определённом смысле, по понятиям сверстников, Димон жил «в шоколаде» – его никто не «пас», не лез в его учебные и прочие дела, у него была отдельная большая комната, классный навороченный «комп» со всеми мыслимыми девайсами, гаджетами и прибамбасами, пусть небольшие, но стабильные наличные, и полная независимость от «предков».

Мать периодически вяло интересовалась по электронной почте о его успехах в школе, Димон также вяло отписывался, что всё «ОК». На этом связь с родителями и заканчивалась.

Многие одноклассники завидовали Димону, да он, в общем-то, и сам ценил преимущества своей свободы, но иногда, заходя к друзьям домой и слыша получаемые ими «нагоняи» от матерей с требованиями вернуться не позднее определённого часа, грустно вздыхал, принюхиваясь к запахам домашней стряпни. Баба Эмма ничего не готовила, только разогревала приносимый Димкой «фаст-фуд». Чем питалась она сама – оставалось тайной за семью печатями.

Учился Димка так себе, не выгоняли – и слава Богу! Тянул, не рвался, понимая, что репетиторов ему нанимать никто не будет, а без них и без приличных денег в серьёзные ВУЗы можно и не соваться. Армия ему с его кривой сколиозной спиной не грозила, торопиться с устройством в жизни нужды не было, и Димка спокойно заканчивал свой одиннадцатый класс, не сильно переживая за оценки в аттестате.

Переживания у него были

другие – совершенно нормальные для его пола и возраста – любовь!

Первый раз Димка влюбился во втором классе в Светочку с третьей парты, и любовь эта продолжалась четыре года! Светочка так и не отреагировала на его многообразные проявления страстного чувства в виде попыток понести рюкзак, занять очередь в буфете, провожать до дома на расстоянии, подбрасывать записки двусмысленного содержания и прочих, типичных подростковых заигрываний.

Оправившись от первой неудачи, Димон проникся нежным чувством к миниатюрной узбечке из соседнего класса, чувство продолжалось три четверти, в начале четвёртой черноглазенькая Дильдора переехала в другой район города с переходом в другую школу. Следы её потерялись.

Вплоть до начала десятого класса Димка обходился другими интересами. В частности, в отличие от большинства одноклассников, кроме виртуозного владения «мышкой» и клавишами в самых сложных «стрелялках», он ещё и читал книжки! Да какие! Вся здоровенная отчимова библиотека была им облазана вдоль и поперёк. Кроме вполне понятных Дюма, Жюля Верна и Конана Дойла, Димкой были проштудированы многотомник Мериме, подписка Лескова, Мельников-Печерский, Ремарк, Хэмингуэй, Джек Лондон и ещё много чего, совершенно неизвестного большинству современных «продвинутых геймеров».

А поскольку в большинстве этих книг главной действующей силой была романтическая любовь, то.... Словом, в десятом классе Димон конкретно втрескался в первую красавицу школы ослепительную Маринку, по которой сохли многие, куда более видные «мэны».

Обладая развитым художественной литературой воображением, вдобавок обогащенным лучшими шедеврами компьютерной «виртуалки», Димон создавал в своих мечтах возвышенные сюжеты в духе «Айвенго» Вальтера Скотта или «Следопыта» Фенимора Купера, в которых он сам, слегка усталый от боёв, в поблескивающих серебряной насечкой воронёных доспехах или потёртой кожаной куртке, кожаных же штанах, мокасинах и бобровой шапке с орлиным пером спасает Маринку (одетую соответственно месту и эпохе) от какого-нибудь гада, типа монстра-зверюги или маньяка-убийцы. После чего она, естественно, кидается на шею избавителю, страстно целует его и... словом, далее – очень личное.

А сама Маринка, между прочим, была, в общем-то, неглупая и даже пожалуй, добрая девчонка, но...

Родиться с такой фигурой, таким лицом, такими глазами и такими пышными волнами каштановых волос – искушение, которое выдержать не под силу почти никому из Евиных пра-пра-пра-пра-внучек.

Маринка тоже не миновала сладкого соблазна упиваться всеобщим юношеско-мужеским восхищением и пользоваться плодами безудержного поклонения своих «фанатов». То одна, то другая крутая тачка распахивали перед ней свои двери, чтобы отвезти домой, или в клуб, или на дискотеку, или куда ей там ещё заблагорассудится. Её ухажёрами становились, кроме недозрелых одноклассников, студенты престижных ВУЗов, молодые люди с влиятельными папами, деньгами и связями, домами на Рублёвке и в дальнем зарубежье.

Словом, перспективы Маринкиного устройства в жизни уже во всю сверкали бриллиантовым блеском, и умная Маринка не торопилась уподобляться большинству своих сверстниц, рвущихся познать в этой жизни всё и поскорей. Принцам нужны принцессы, а не доступные «гёрл-френдши». А Маринка небезосновательно рассчитывала на Принца.

Вспомните, что наблюдал утром в зеркале Димон и прикиньте его шансы встретить в Маринкиных глазах свет ответного чувства. Но с сердцем-то что делать? И, понимая всю безнадёгу своих мечтаний, Димон не переставал с замиранием этого самого сердца ловить случайные взгляды своей Принцессы и искать повода перекинуться с ней хоть парой слов.