Династия Одуванчика. Книга 2. Стена Бурь
Шрифт:
«Ого, а вот и вероятные продавцы пожаловали! – Глаза у клерка округлились, в них появился интерес. – Видать, скверный у них нынче выдался урожай, если они пришли сюда».
Присмотревшись повнимательнее к приближающимся посетителям – шедшему размашистой походкой долговязому мужчине и хромоногой девушке с палкой и тяжелым мешком с образцами зерна на плече, – чиновник выпрямился и потряс головой.
«Не может быть! А ему-то что здесь понадобилось?»
Во время коронации чиновник был вместе с регентом в Пане и запомнил примечательную фигуру этого человека,
И теперь, увидев здесь столь значительную персону, он подскочил, словно в ягодицы ему воткнули пружины.
– Э-э-э, ваше си… э-э-э, господин императорский… э-э-э… – «Этот человек вроде как отказался от всех титулов, – мелькнула мысль. – Как же к нему обращаться?»
– Меня зовут Тору-ноки, – произнес мужчина с улыбкой. – Титулов у меня нет.
Чиновник кивнул и принялся часто кланяться, словно марионетка, кукловод которой старается выдернуть запутавшиеся в веревочках пальцы.
«У него, наверное, есть веская причина скрывать свою личность. Лучше мне не раскрывать его инкогнито».
Девушка тем временем скинула мешок с плеча на землю.
– Тору, ты поможешь мне развязать мешок? У меня пальцы онемели, пока я его держала.
Клерк потрясенно наблюдал, как один из ближайших советников императора Дара присел на корточки, словно простой крестьянин, и стал возиться с завязкой на мешке с зерном.
«Должно быть, эта девица важная, очень важная особа».
Чиновник покрутил эту мысль в голове и понял, что нужно делать.
На зерно он почти не взглянул.
– Превосходное качество! Мы купим все, что у вас есть. Как насчет двадцати монет за бушель?
– Двадцати?! – удивилась Мими.
– Э-э-э… Ну, может быть, сорок?
– Сорок?! – В ее голосе послышалось еще большее изумление.
Бедняга растерянно посмотрел на «Тору-ноки».
«Да это и так уже в четыре раза выше рыночной цены!»
Но деваться было некуда. Он стиснул зубы. Если регент пожалуется, придется все ему объяснить.
– Хорошо, тогда восемьдесят. Но больше я, честное слово, дать не могу. Правда. Ну что, договорились?
Девушка окунула кисточку в чернила и с отрешенным видом, словно бы пребывала в забытье, поставила на бумаге подпись в виде кружочка.
– Телеги за зерном мы пришлем в течение двух дней, – сообщил чиновник.
– Спасибо, – поблагодарила его Мими.
– Спасибо, – с улыбкой сказал Тору-ноки.
– Удачно сторговались, – заметил Тору.
– Никакой это был не торг, – возразила Мими. – Кто ты вообще такой? Бедный чиновник вел себя как мышь, увидевшая кота.
– В наши дни я и в самом деле просто странник, – ответил Тору. – И я не солгал, сказав, что у меня нет титулов.
– Но это еще не означает, что ты не являешься важной персоной. Не скажешь мне правду?
– Бывает знание, которое может встать на пути у дружбы, – изрек Тору серьезным тоном. – Мне нравится, что мы ведем разговор как равные. Я не хочу лишиться этого преимущества.
–
Она воткнула в землю трость, прислонила к ней зеркало и банановый лист, потом настроила приспособление, как раньше. Оба исследователя посмотрели на картинку полуденного солнца, спроецированную на банановый лист. Она в точности совпадала с кружком, нарисованным Мими утром.
– Я так и думала, – с торжеством объявила девушка. – Солнце на восходе и в полдень имеет одинаковый размер. Оно только кажется больше, когда расположено ближе к горизонту, но на самом деле это не так.
– Отличная работа, – одобрил Тору. – Все прямо как ты говорила: нужно взвесить рыбу. Я всегда верил, что вселенную можно познать, но твоя фраза выражает самую суть дела.
Но Мими, как ни странно, почувствовала разочарование.
– А ведь спор между учеными был такой интересный. Мне почти захотелось, чтобы солнце изменяло свои размеры.
– Нельзя построить крепкий дом на плохом фундаменте, – возразил Тору. – Если сама основа диспута иллюзорна, то не важно, насколько красивыми окажутся доводы. В словах древних ученых содержится немало мудрости, но нужно держать в уме, что они не могли знать все на свете. Модель может быть полезна для понимания мира, но она должна проверяться наблюдениями. А потому необходимо как поверить реальность опытом, так и воспроизвести ее.
Мими поразмыслила над его словами. Каким-то образом укрывающая мир завеса сделалась чуть-чуть прозрачнее.
«Не является ли мир всего лишь моделью идеала в умах богов? Или же он есть нечто лежащее за пределами любых моделей, в точности как то чувство, которое я испытываю, наблюдая за природой, но не могу выразить словами?»
– Эта мысль звучит разумнее всех тех, что высказывали оба токо давиджи, – сказала она.
– В том нет моей заслуги. Это цитата из трудов На Моджи, основателя философской школы Модели. Признаться, его воззрения мне наиболее близки, но думаю, что у представителей каждой из Ста школ есть чему поучиться. Все они используют для познания и понимания реальности различные инструменты, и с их помощью талантливый мастер способен заглянуть в устройство мира и воспроизвести его. Полагаю, в тебе тоже есть задатки моделиста и ты наделена большим природным талантом. Но тебе нужно развивать его.
Когда он заговорил про талант, на ум Мими невольно пришли слова матери: «Талант, доченька, он как нарядное перо в хвосте у павлина. Богачам приносит радость, а самой птице – только горе».
– Какое отношение талант и мудрость имеют к дочери простого рыбака? – спросила она. – У бедняков в жизни один путь, а у богатых – совсем другой.
– Разве тебе не известна история про королеву Гин? Она начинала как уличный сорванец, была беспризорницей и тем не менее, развив свой талант, стала величайшим полководцем Дара.