Династия Рокфеллеров
Шрифт:
Правительство СССР выступило с инициативой всеобщего разоружения. Ведомство же «холодной войны» решило во что бы то ни стало сорвать возможность соглашения в этой сфере. В связи с подготовкой к Женевскому совещанию Рокфеллер провел специальную конференцию, в которой приняли участие известные военные и государственные деятели, крупные бизнесмены и различные эксперты. Конференция продолжалась пять дней и выработала так называемый план «открытого неба». Вместо переговоров о реальном сокращении вооружений и уничтожении запасов атомных бомб, как на этом настаивал Советский Союз, Рокфеллер предложил сосредоточить обсуждение на вопросах контроля путем воздушной инспекции. Для советской стороны эти предложения были неравноправны и неприемлемы, так как самолеты СССР не получали права инспекции американских
Нереальный, пропагандистский характер этого плана был настолько очевиден, что даже Даллес заколебался, стоит ли с ним выступать. Однако Рокфеллер заручился поддержкой адмирала Редфорда — председателя комитета начальников штабов вооруженных сил США, Р. Андерсона — заместителя министра обороны и других влиятельных персон. Сначала его не включили в состав отъезжающих в Женеву, а предложили поехать в Париж и ожидать там распоряжений президента. В Париже Нельсон развил бурную деятельность, день и ночь совещаясь с руководящими деятелями НАТО. Они буквально засыпали президента и его окружение телеграммами, настойчиво рекомендуя предъявить СССР требование «открытого неба».
В своих мемуарах Эйзенхауэр писал, что уже через день после открытия совещания он решил вызвать Рокфеллера в Женеву. Предложенный Нельсоном текст заявления об «открытом небе» был согласован с британским премьером Иденом и затем изложен на ближайшем пленарном заседании. Даже далекие от симпатии к СССР газеты расценили этот шаг как саботаж совещания в верхах. Именно в этом заключался его смысл. План «открытого неба» торпедировал переговоры о разоружении. Рокфеллер мог торжествовать: ему в этом принадлежала едва ли не главная роль.
На совещании не было достигнуто договоренности о реальных шагах по смягчению международной напряженности, но оно несколько разрядило атмосферу, и заговорили о «духе Женевы». Даллес сказал, что конференция дала мораторий «холодной войне». Однако Нельсон не желал допустить даже этого. Сразу по возвращении из Женевы он взялся за подготовку новых предложений, направленных на разжигание «холодной войны». Рокфеллер по-прежнему твердил, что США должны «использовать всю свою мощь и ресурсы» для борьбы с коммунизмом и что только политика силы «может очистить атмосферу». Пользуясь тем, что в декабре 1955 г., согласно договоренности в Женеве, предстояла встреча министров иностранных дел, Нельсон добился санкции президента на созыв второй конференции, аналогичной той, которая приняла план «открытого неба». Эта конференция выработала обширную программу военной реорганизации и экономической экспансии США в масштабах земного шара, осуществление которой требовало 18 миллиардов долларов дополнительных расходов. Однако на этот раз Рокфеллера ожидала неудача. Его план был отвергнут. В Вашингтоне задумались, что так, пожалуй, можно и перейти за черту или, как любил говорить Даллес, грань, за которой начнется цепная реакция. Что она принесет с собой — этого никто не знал. Говорили и писали о неоспоримом превосходстве США в ядерном вооружении. Но уверенности в этом ни у кого не было.
Обстоятельства снова подвели Нельсона к отставке. Он был Рокфеллером, и, как магнату капитала, ему многое подчинялось в течении американской жизни. Но он был лишь одним из тех, кто вершил судьбами страны, и его интересы нередко сталкивались с интересами ему подобных «сильных мира сего». Правительство Эйзенхауэра называли «корпорацией миллионеров». Однако в этой корпорации было далеко до сердечного согласия. Рокфеллер рвался вперед, а его не пускали, удерживали.
В конце 1955 г. стало известно, что министр обороны Вилсон подаст в отставку. Он пригласил Нельсона своим заместителем с последующей перспективой на пост министра. Нельсон тут же отправился к Эйзенхауэру и получил его согласие. «Я обговорил это с президентом, и для него это было приемлемо», — вспоминал он потом. Оказалось, однако, что среди членов кабинета имеется решительный противник такого назначения. Это был министр финансов Джордж Хэмфри. Он ссылался на то, что Нельсон «с его тратами» пустит на ветер государственные финансы. За Рокфеллером даже укрепилась кличка «транжира». Любое государственное назначение, которое он получал, сразу влекло за собой составление огромного штата
Говорят, что, если Нельсону нужно, он умеет заводить отношения с людьми и приобретать друзей. Однако Рокфеллер легко наживал себе и врагов. Даже тех, кто принадлежал к числу «друзей» Нельсона, коробила и возмущала его бесцеремонность. Он не желал считаться с условностями и традициями бюрократической рутины, предпочитая идти напролом. Но мир бюрократии, хотя и связанный в конечном итоге служением финансовому капиталу, не мог ему этого простить. Диалектика американской действительности заключалась в том, что бюрократическая система и созданный ею аппарат, являясь порождением финансового капитала и подчиняясь в целом его интересам, в то же время претендуют на некую самостоятельную роль. Аппарат приобретает огромную силу, и умение ладить с ним становится необходимым даже для таких влиятельных персон, как Рокфеллер. Нельзя сказать, что Нельсон этим совершенно пренебрегал. Но отсутствие надлежащей гибкости и свойственная ему примитивная прямолинейность лишали его чувства меры, мешали сплошь и рядом находить верные решения.
Государственный секретарь Даллес был ставленником Рокфеллеров в правительстве США. Но он постоянно сталкивался с Нельсоном. На протяжении многих лет, вплоть до прихода в государственный департамент, Даллес руководил влиятельной юридической фирмой «Салливен энд Кромвелл», обслуживавшей Рокфеллеров. Затем он стал главой «Фонда Рокфеллера», что являлось знаком самого высокого к нему доверия. Даллес входил также в правление ряда рокфеллеровских предприятий, включая главное — «Стандард ойл К° оф Нью-Джерси». В правительстве Эйзенхауэра его считали человеком Рокфеллеров, хотя справедливости ради нужно сказать, что влиятельный государственный секретарь и помимо них был связан с рядом крупных корпораций.
Проповедник агрессивной политики «на грани войны» никогда не терял случая продемонстрировать свою преданность Рокфеллерам. Даже собираясь на конференцию по заключению мирного договора с Японией, государственный секретарь нашел повод включить в состав делегации представителя клана — Джона Д. III. Но с Нельсоном у него положительно не ладилось. Их первое столкновение на конференции в Сан-Франциско имело продолжение в частых стычках при Эйзенхауэре. Со времен своей адвокатской деятельности Даллес привык, что он сам ведет дела своих клиентов. Всякое вмешательство в этот процесс, в особенности некомпетентное и неосторожное, способно было загубить дело. С этой же меркой он подходил и к решению государственных дел. А Нельсон с его необузданным нравом и ухватками лавочника то и дело ставил его в затруднительное положение, вызывая досаду и раздражение.
К концу 1956 г. создалась такая обстановка, что Рокфеллеру пришлось подать в отставку. Журнал «Юнайтед Стейс Ньюс энд Уорлд Рипорт» объяснял, что он был вынужден это сделать после того, как лишился доступа к Эйзенхауэру в связи с его болезнью. Действительно, Нельсон привык обращаться непосредственно к президенту, а теперь, когда Эйзенхауэр лежал с сердечным приступом в изолированной кислородной палатке, добиваться нужных решений приходилось трудным путем согласований с другими членами кабинета. Такая процедура была явно не по нутру Рокфеллеру. Он стремился к совершенно иной роли и поэтому решил уйти из правительства.
Оставив государственную службу, Нельсон вовсе не собирался проститься с политической деятельностью. Напротив, он сразу начал готовиться к новому туру борьбы. Рокфеллер хотел быть полновластным хозяином. «Он желал зависеть только от себя, — говорил один из республиканских боссов. — Он понимал, что никогда не будет принадлежать себе на должности, которую получит по назначению. В этом случае он — всего лишь чей-то человек». Подобная роль явно не устраивала Рокфеллера, и он решил добиваться избрания президентом США. Нельсон не мог не знать, какая это трудная цель и какой сложный путь ему предстоит пройти. Но решение было принято, машина заведена и пущена в ход.