Директива Джэнсона

Ладлэм Роберт

– То есть?

– Марионетка убивает своих кукловодов, – пояснил Дуглас Олбрайт. – Демарест стирает программу. Стирает «Мёбиус».

– Можно поинтересоваться, кто именно причастен к программе?

– Вы видите их перед собой. Всех до одного.

Джэнсон обвел гостиную взглядом.

– Обязательно должен быть человек из АНБ, – возразил он.

– Убит.

– Кто разработал базовую архитектуру системы?

– Один компьютерный вундеркинд из ЦРУ. Убит.

– И… о господи…

– Да, советник президента по вопросам национальной безопасности, – подтвердил Олбрайт. – О Шарлотте Энсли сообщили сегодня все телеграфные агентства. Про Клейтона Аккерли пока что ничего нет – официально он покончил с

собой. Его обнаружили в своей машине, с работающим двигателем. Дверь гаража была закрыта. О, Демарест любит доводить дело до конца. Он составил список, перепроверил его…

– К настоящему моменту большинства тех, кто знал правду о Петере Новаке, уже нет в живых, – хриплым от беспокойства голосом произнес государственный секретарь.

– Убиты все… кроме тех, кто находится в этой комнате, – добавил Коллинз.

Джэнсон медленно кивнул. Надвигался глобальный катаклизм, но над собравшимися нависла более непосредственная угроза. До тех пор, пока Алан Демарест остается у руля империи Новака, всем собравшимся здесь приходится опасаться за собственную жизнь.

– Извините, Пол. Сейчас уже поздно кусать локти, – устало произнес Коллинз.

– Господи, Дерек, – воскликнул Джэнсон, поворачиваясь к помощнику госсекретаря, не скрывая ярости, – вы же знали, что за человек Демарест!

– У нас были все основания полагать, что мы можем его контролировать!

– А теперь у него есть все основания полагать, что он может контролировать вас, – ответил Джэнсон.

– Сейчас уже очевидно, что Демарест вынашивал замысел этого переворота многие годы, – сказал государственный секретарь. – Как показали недавние убийства, Демарест создал личную охрану, завербовал десятки своих бывших сослуживцев в персональную гвардию. Эти оперативники досконально знали все методы работы наших спецслужб. Кроме того, Демарест установил контакты с коррумпированными олигархами из бывших коммунистических государств – те, кто на словах всячески поносят Петера Новака, на самом деле с ним тесно связаны. И они предоставили в его распоряжение своих собственных подручных.

– Вы назвали это «переворотом», – заметил Джэнсон. – Как правило, этот термин используют, когда речь идет о насильственном свержении государственной власти.

– В определенном смысле Фонд Свободы могущественнее многих государств, – ответил государственный секретарь. – И его сила может многократно возрасти.

– Все дело в том, – сказал президент, переходя прямо к сути дела, – что у Демареста есть неопровержимые доказательства всех наших действий. Он может шантажировать нас, заставляя делать то, что ему нужно. Господи, он может требовать от нас все. – Берквист шумно выдохнул. – Если мир узнает, что правительство Соединенных Штатов тайно воздействует на ход глобальных событий – не говоря о том, что система «Эшелон» использовалась для спекуляций иностранными валютами, – это будет сокрушительным ударом. Естественно, конгресс встанет на дыбы, но это еще полбеды. По всем странам «третьего мира» начнутся революции в духе аятоллы Хомейни. [64] Мы растеряем всех своих союзников – мгновенно превратимся в страну-изгоя. Блок НАТО развалится сам собой…

64

Хомейни, Рухолла Мусави – иранский шиитский деятель, духовный лидер исламской революции в Иране.

– Прощай, идея «мира по-американски», – пробормотал Джэнсон.

Президент прав; эта тайна настолько взрывоопасна, что, если она откроется, историю земного шара придется переписывать заново.

Президент заговорил

снова:

– Демарест прислал нам требование передать ему контроль над системой «Эшелон». И это только начало. Очень может статься, в следующий раз он захочет узнать ядерные коды.

– И что вы ему ответили, господин президент?

– Естественно, мы ответили отказом. – Он переглянулся с государственным секретарем. – Я ответил отказом, черт возьми. Не вняв доводам своих советников. Я не собираюсь войти в историю как человек, передавший Соединенные Штаты Америки в руки маньяка!

– Так что Демарест предъявил нам ультиматум, – сказал Коллинз. – И время пошло.

– Разве вы не можете заставить его уйти?

– О, какая замечательная мысль, – сухо произнес Коллинз. – Натравить на него группу разъяренных ребят с паяльными лампами и плоскогубцами и показать ему, где раки зимуют. Ну как это нам раньше не приходило в голову? Подождите-ка – приходило. Черт побери, Джэнсон, если мы только сумеем найти сукиного сына, он может считать себя покойником, как бы хорошо он себя ни защитил. Я бы сам с ним расправился. Но вся загвоздка в том, что мы не можем его найти.

– Мы перепробовали все, – подхватил председатель национального комитета по разведке. – Пытались его заманить, завлечь в ловушку, выкурить – все тщетно. Демарест превратился в человека, которого как бы никогда и не было.

– Что совсем неудивительно, – сказал Коллинз. – Демарест мастерски разыгрывал роль плутократа, ведущего замкнутый образ жизни, так что ему проще спрятаться от нас, чем нам его найти. К тому же каждый новичок, которого мы вводим в курс дела, становится потенциальной угрозой шантажа: нам ни в коем случае нельзя увеличивать количество посвященных. Логика действий самоочевидна. Это святая святых, и тут ничего не поделаешь. Вы понимаете? Кроме нас, больше никого нет.

– А теперь и вас, – добавил президент Берквист. – На вас вся надежда.

– Ну а как насчет тех, кто искренне терпеть не может «Петера Новака», легендарного гуманиста? Ведь факт остается фактом: у него есть враги. Нельзя ли каким-либо образом подтолкнуть какую-нибудь группировку экстремистов, какого-либо фанатика…

– Вы предлагаете весьма хитроумный метод, – прервал его Коллинз. – Мне нравится ход ваших мыслей.

– Мы должны быть предельно откровенны – для этого мы здесь и собрались, – остановил директора Кон-Оп президент. – Скажите ему правду.

– А правда такова: мы только что это уже попробовали.

– И?..

– В общем, мы подняли руки, потому что, как я уже сказал, нам не удается найти Демареста. Мы не можем его найти, и сумасшедший король террора тоже не может.

Джэнсон прищурился.

– Халиф! Господи!

– Попали в самую точку, – подтвердил Коллинз.

– Этот человек живет местью, – сказал Джэнсон. – Живет и дышит ею. И то, что такой знаменитый заложник вырвался у него из рук, явилось для него страшным унижением. Халиф потерял лицо перед своими сподвижниками. А для него это запросто может обернуться потерей власти.

– Могу показать вам аналитический отчет в фут толщиной, где делаются такие же выводы, – заметил Коллинз. – И тут мы не разошлись в мнениях.

– Но как вам удалось воздействовать на Халифа? Ведь согласно его кодексу, каждый гражданин западного мира является прислужником Сатаны.

Заместитель государственного секретаря смущенно кивнул.

– Мы договорились быть предельно откровенными, – напомнил президент. – Не забыли? Ничто из сказанного здесь не выйдет за пределы этой комнаты.