Директива Джэнсона

Ладлэм Роберт

– Прямо над ней живет некая Агнес Камерон, – сказала Джесси. – Работает в дирекции музея «Метрополитен», особа безукоризненная во всех отношениях. Я позвонила к ней на работу, выдав себя за журналистку, готовящую о ней статью. Сказала, что мне нужно уточнить кое-какие места в интервью. Какая-то женщина с сильным насморком мне ответила: «Знаете, это невозможно. Миссис Камерон в настоящий момент находится в Париже».

– Она наилучший кандидат?

– Похоже на то. К тому же, по данным телефонной компании, в прошлом году к ней домой провели высокоскоростную цифровую линию

Интернета.

Джесси протянула Джэнсону куртку с черно-красным логотипом фирмы «Веризон», такую же, какая была на ней.

– Как выяснилось, у твоего друга Корнелиуса в «Веризоне» работает брат, – объяснила она. – Так что форму закупила по оптовым ценам. На тебя и на себя.

Джесси протянула ему кожаный пояс с инструментами, самым громоздким из которых был ярко-оранжевый телефонный тестор. Довершил наряд серый металлический чемоданчик.

Они подошли к привратнику, дежурившему у дверей. Джесси Кинкейд обратилась к нему:

– Мы к клиентке. Как я поняла, ее сейчас нет в стране, но у нее проблемы с Интернетом, и она попросила нашу фирму все уладить, пока она в отъезде. – Она показала в окошечко пластиковое удостоверение. – Фамилия клиентки Камерон.

– Агнес Камерон, восьмой этаж, – подтвердил привратник.

Джэнсон узнал в его голосе албанский акцент. Щеки привратника были усеяны оспинками угрей, форменная фуражка едва держалась на жестких, вьющихся волосах. Зайдя в подъезд, он окликнул кого-то:

– Монтеры из телефонной компании, в квартиру миссис Камерон.

Джесси Кинкейд и Джэнсон прошли следом за привратником в изящный вестибюль, отделанный лепниной и вымощенный белыми и черными плитками.

– Чем могу вам помочь?

Второй привратник, грузный мужчина, также албанец, сидел на круглой оттоманке и разговаривал с охранником. Увидев вошедших, он вскочил на ноги. Судя по всему, он был старшим и хотел всем своим видом показать, что решения здесь принимает он.

Молча оглядев Джесси Кинкейд и Джэнсона с ног до головы, второй привратник нахмурился. Затем, сняв старинную бакелитовую трубку телефона внутренней связи, нажал несколько кнопок.

Джэнсон переглянулся с Джесси: миссис Камерон не должно быть в стране. Та едва заметно пожала плечами.

– Монтеры из фирмы «Веризон», – сказал привратник. – «Веризон». Пришли чинить телефонную линию. Что случилось? Понятия не имею.

Зажав трубку ладонью, он повернулся к посетителям.

– Домработница миссис Камерон говорит, что вы должны прийти в другой раз, когда миссис Камерон вернется. Через неделю.

Джесси театрально закатила глаза.

– Хорошо, мы уходим, – стиснув зубы, процедил Пол Джэнсон. – Но прошу вас об одном одолжении: когда увидите миссис Камерон, передайте ей, чтобы она приготовилась подождать несколько месяцев. Только тогда мы сможем принять новую заявку на ремонт линии Интернета.

– Несколько месяцев?

– В среднем четыре, – с равнодушной профессиональной невозмутимостью ответил Джэнсон. – Может, меньше, может, больше. Работы у нас по горло. Мы делаем все возможное, но, если заказ отменяется, он отправляется в самый конец очереди.

Нам сообщили, что миссис Камерон хотела, чтобы все проблемы были решены до того, как она вернется в город. Она три или четыре раза звонила моему начальнику. Тот пошел ей навстречу. А вы теперь говорите, что мы напрасно сюда пришли. Мне все равно, но только не забудьте предупредить миссис Камерон. Если придется искать виноватого, мне бы не хотелось, чтобы им оказался я.

В голосе недовольного телефониста прозвучали раздражение и уязвленное самолюбие; этот человек работал в огромной структуре и привык к тому, что его лично винили во всех ее недостатках, – привык, но не смирился с этим.

Если придется искать виноватого… Старший привратник поморщился. Значит, ситуация такова, что придется искать виноватого? Подобных ситуаций надо избегать всеми силами. Убрав ладонь с трубки, он уверенно произнес:

– Знаете что? По-моему, пусть эти ребята делают свое дело.

Он кивнул в сторону лифта.

– По коридору налево. Восьмой этаж. Домработница вас впустит.

– Вы уверены? Рабочий день у меня сегодня выдался очень длинный, и я не буду иметь ничего против того, чтобы окончить его пораньше.

– Поднимитесь на восьмой этаж, и она вас впустит, – повторил привратник, и в его невозмутимости просквозил тонкий налет мольбы.

Джэнсон и Джесси Кинкейд прошли по полированному паркету к лифту. Хотя старинные раздвижные двери остались нетронутыми с незапамятных времен, лифт уже был автоматическим. Кабина не была оборудована камерой наблюдения: товарищество жильцов посчитало, что двух привратников и охранника в вестибюле хватит с лихвой, и отвергло дополнительные средства безопасности как ненужное вторжение в личную жизнь, новомодные технические навороты, подобающие разве что домам мистера Трампа. Пусть влюбленная парочка будет иметь возможность пристойно поцеловаться в лифте, не беспокоясь о глазеющих зеваках.

Джэнсон нажал на кнопку седьмого этажа, гадая, зажжется ли она? Кнопка не зажглась. Рядом с ней была замочная скважина, и Джэнсону пришлось целых двадцать секунд ковыряться в ней двумя тонкими проволочками, прежде чем замок провернулся и кнопка седьмого этажа заработала. Затем они с Джесси нетерпеливо ждали, пока маленькая кабинка неторопливо ползла наверх. Наконец лифт, вздрогнув, остановился. Учитывая то, какие состоятельные люди обитали в этом доме, нежелание менять лифт свидетельствовало о каком-то болезненном пристрастии.

Наконец двери раскрылись, прямо в вестибюле квартиры.

Где находится Марта Ланг? Услышала ли она звук открывающихся и закрывающихся дверей лифта? Джэнсон и Кинкейд бесшумно прошли в коридор и прислушались.

Позвякивание фарфора, но где-то далеко.

Слева, в конце темного коридора, находилась извивающаяся дугой лестница, ведущая на нижний этаж. Справа еще одна дверь; судя по всему, за ней была спальня или спальни. Похоже, основным этажом является нижний. Именно там должна находиться Ланг. Джэнсон осмотрелся вокруг, ища объективы камер и другое оборудование скрытого наблюдения. Кажется, ничего.