Директива Джэнсона

Ладлэм Роберт

– Ту же самую ошибку вы уже совершили в прошлом: воображали, что у вас все под контролем, – медленно покачал головой Джэнсон.

– Можете не сомневаться, двойник Демареста у нас в руках, – сказал техник с серым лицом, которого Джэнсон помнил по совещанию в поместье Хемпеля. – Это некий Ласло Кочиш. Преподавал английский язык в техникуме в Венгрии. Перенес пластическую операцию полтора года назад. Классическая история с морковкой на палочке. Вкратце, Демарест пообещал ему в случае успеха десять миллионов долларов. Но один неверный шаг – и Демарест зверски расправился бы и с ним, и со всей его семьей. Слабый человек. Он уже у нас под каблуком.

– Как

вы могли догадаться, – любезно продолжал человек из РУМО, – мы предложим ему островок в Карибском море. Что как нельзя лучше отвечает его стремлению к затворничеству. Пленник будет жить в золотой клетке. Без права ее покидать. Под постоянным надзором людей из Кон-Оп. Мы сочли возможным позаимствовать определенную сумму у Фонда Свободы, чтобы оплатить все расходы.

– Но давайте не отвлекаться на несущественные мелочи, – натянуто улыбнулся президент Берквист. – Главное, все улажено.

– И программа «Мёбиус» снова в действии, – сказал Джэнсон.

– Благодаря вам, – подтвердил Берквист.

Он подмигнул, демонстрируя любезность, прикрывающую беспрекословную волю.

– Причем теперь она функционирует даже лучше, чем прежде, – вставил Олбрайт. – Так как мы кое-чему научились.

– Итак, мы обрисовали в общих чертах наше положение, – подвел итог государственный секретарь.

Джэнсон оглянулся вокруг, увидев то, что видел президент Соединенных Штатов: самодовольные лица мужчин и женщин, собравшихся в международном центре «Меридиан», – высокопоставленных чиновников, государственных служащих и специалистов, постоянную составляющую власти. Остатки программы «Мёбиус». Самые умные, самые талантливые. С детства они получали высшие отметки в школе; всю свою жизнь слышали хвалебные отзывы руководства. Верили, что они лучшие из лучших. Верили, что средства нужно оценивать только по цели, к которой они ведут. Они были убеждены, что к любой неизвестной величине можно подойти с вероятностными оценками, что поток неопределенности можно укротить до точно рассчитанного риска.

И несмотря на то что их ряды заметно поредели в результате непредсказуемых причуд человеческого характера, они так ничему и не научились.

– Игра моя, и я сам устанавливаю правила, – сказал Джэнсон. – Господа, программа «Мёбиус» завершена.

– По чьему это приказу? – презрительно фыркнул президент Берквист.

– По вашему.

– Пол, что на вас нашло? – с потемневшим лицом спросил президент. – Вы несете полную чушь.

– Напротив. – Джэнсон спокойно выдержал его взгляд. – Вам известна вашингтонская поговорка: нет постоянных союзников, есть только постоянные интересы. Эту программу начали не вы. Вы унаследовали ее от своего предшественника, унаследовавшего ее в свою очередь от своего предшественника, и так далее…

– То же самое можно сказать о многом, начиная от оборонной программы и до монетарной политики.

– Верно. Этими проблемами занимаются чиновники из государственного аппарата, не зависящие от смены администраций. Для них вы лишь временщик.

– Такие вещи необходимо рассматривать в долгосрочной перспективе, – пожал плечами президент Берквист.

– Задам вам один вопрос, господин президент. Вы только что получили незаконный перевод денег на свой личный счет – полтора миллиона долларов. – Говоря это, Джэнсон мысленно представил себе Григория Бермана, самодовольно потирающего руки. Эта грандиозная проделка безмерно развеселила русского. – Как вы объясните это конгрессу и американскому народу?

– Черт возьми, о чем вы говорите?

– Я говорю о скандале, который в десять

раз превзойдет Уотергейт. Я говорю о вашей карьере, которая рухнет в бездну. Свяжитесь со своим банкиром. Семизначная сумма переведена на ваш личный счет со счета Петера Новака в Международном банке Нидерландов. Цифровую подпись подделать невозможно – скажем чуть иначе: сделать это очень непросто. Так что внешне все будет выглядеть так, будто иностранный плутократ расплатился с вами за какую-то услугу. У любого чересчур подозрительного конгрессмена появятся всякие мысли. А не связано ли это с тем, что на прошлой неделе вы подписали новый закон, существенно ограничивающий степень вмешательства государства в банковские дела? А не связано ли это со многими другими вещами? Этого окажется достаточно, чтобы на несколько лет загрузить работой прокурора по особым делам. Я уже вижу передовицу в «Вашингтон пост» размером в четыре или пять колонок с кричащим заглавием: «Президент США получает жалованье от зарубежного плутократа: расследование конгресса неизбежно». Что-нибудь в таком духе. Желтая пресса Нью-Йорка будет более откровенна: «Сколько стоит подпись президента?» Вы же знаете, как цепляются за подобные сенсации журналисты – поднимется такой шум, что вы не услышите ход своих мыслей.

– Это же полный бред! – взорвался президент.

– А мы с радостью посмотрим, как вы будете оправдываться перед конгрессом. Подробности будут переданы завтра по электронной почте в министерство юстиции, а также членам соответствующих комиссий сената и палаты представителей.

– Но ведь Петер Новак…

– Новак? На вашем месте я бы не стал заострять на этом внимание. Не думаю, что ваша репутация останется незапятнанной.

– Вы шутите, – сказал президент.

– Свяжитесь со своим банкиром, – повторил Джэнсон.

Президент пристально посмотрел на него. Весь его опыт, как личный, так и опыт политика, позволивший ему занять высший пост на земном шаре, говорил, что Джэнсон не блефует.

– Вы совершаете страшную ошибку, – сказал Берквист.

– Я могу ее исправить, – парировал Джэнсон. – Еще не поздно.

– Благодарю вас.

– Но очень скоро будет поздно. Вот почему вы должны принять решение насчет программы «Мёбиус».

– Но…

– Свяжитесь со своим банкиром.

Президент вышел из комнаты. Прошло несколько минут, прежде чем он вернулся.

– На мой взгляд, это низко и подло. – Жесткое скандинавское лицо президента было мертвенно-бледным от ярости. – Как вы могли! О боже, вы столько лет преданно служили своей родине…

– А наградой за это стала директива на мое уничтожение.

– Мне показалось, что это уже осталось в прошлом, – вспыхнул президент. – А то, что вы предлагаете сейчас, очень напоминает шантаж.

– Давайте не будем отвлекаться на формальности, – резко остановил его Джэнсон.

Президент встал, но, помолчав, опустился на место. Ему уже приходилось уговаривать непримиримых противников, направляя лучи своего обаяния на безразличных и упорствующих, склоняя их на свою сторону. Он сделает это и теперь.

– Всю свою жизнь я посвятил служению обществу, – начал Берквист, и его богатый красками баритон был наполнен мрачной искренностью. – Процветание нашей родины составляет смысл моей жизни. Я хочу, чтобы вы это уяснили. Решения, принимавшиеся в этой комнате, не были ни необдуманными, ни циничными. Когда я приносил присягу, вступая в должность, я дал клятву оберегать и защищать нашу страну – ту же самую клятву, что двадцать лет назад произнес мой отец. И к этой обязанности я отношусь со всей серьезностью…