Директива Джэнсона
Шрифт:
– Никто не пробовал узнать это у Фонда Свободы?
– Пол, там никто не знает, кто ты такой. Там не знают о похищении их босса. Не знают даже, что он погиб.
– Какая была реакция, когда вы рассказали об этом?
– Мы ни о чем не говорили.
– Почему?
– Приказ сверху. Мы занимаемся сбором, а не распространением информации. Все получили на этот счет четкие распоряжения. Кстати, насчет сбора информации – именно поэтому тебя так сильно хотят видеть. Без этого никак не обойтись. В противном случае возникнут самые разнообразные предположения. На основании которых будут предприняты соответствующие действия. Этого достаточно, или
– Господи, – прошептал Джэнсон.
– Пол, ты должен довериться мне. Мы сможем отмыть тебя от этого дерьма. Но ты должен заглянуть к начальству. Без этого не обойтись.
Джэнсон удивленно посмотрел на аналитика. От него не укрылось, что в ходе разговора Аггер стал менее почтительным и встревоженным.
– Я подумаю.
– То есть ты отказываешься, – мягко заметил Аггер. – Плохо.
Делано небрежным движением он поднял руку и потрогал лацкан пиджака.
Вызывает остальных.
Протянув руку, Джэнсон отвернул лацкан пиджака Аггера. На обратной стороне был закреплен знакомый голубовато-черный кружок. Джэнсон застыл.
Греки не следили за аналитиком. Они были его прикрытием. Следующим шагом должно было стать насильственное похищение.
– Теперь я задам тебе вопрос относительно времени, – сказал Джэнсон. – Когда поступил приказ меня забрать?
– Точно не помню.
– Когда?
Встав так, чтобы прохожим не были видны его действия, Джэнсон достал «вальтер» и наставил его на аналитика.
– Господи, господи, – воскликнул Аггер. – Пол, что ты делаешь? Я хочу тебе помочь. Только помочь.
– Когда? – повторил Джэнсон, ткнув глушитель в щуплую грудь Аггера.
Слова полились быстрым потоком.
– Десять часов назад. На телеграмме было проставлено время: 10.23 ВПВ.
Аггер огляделся по сторонам, не в силах скрыть свое нарастающее беспокойство.
– И как, согласно приказу, следует поступить, если я откажусь явиться добровольно? Предусматривалась ли возможность физического уничтожения?
Он с силой вдавил пистолет в грудную клетку Аггера.
– Остановись! – вскрикнул тот. – Мне больно.
Он говорил громко, как будто был объят паникой; но Аггер, хотя и не оперативный работник, не был дилетантом и не имел склонности к истерикам. Этот крик предназначался не Джэнсону; он должен был предупредить других, находившихся неподалеку.
– Ты кого-нибудь ждешь?
– Понятия не имею, о чем ты, – спокойно солгал Аггер.
– Извини. Мне следовало бы сразу предупредить тебя, что твоих греческих дружков задержали неотложные дела. Они вряд ли смогут освободиться в ближайшее время.
– Проклятый ублюдок! – вырвалось у Аггера. Он побелел – но не от страха, а от ярости.
– Они пришлют свои искренние сожаления. Как только придут в чувство.
Аггер прищурился.
– Господи, они не ошиблись, сказав про тебя, что ты спятил!
Глава одиннадцатая
В таверне у причала было темно и грязно. Половые доски горбились от пива, проливавшегося на них долгие годы; простые деревянные столы и стулья были покрыты шрамами и зарубками, следами небрежности и нередких пьяных драк. Джэнсон медленно шел к длинной оцинкованной стойке, давая глазам привыкнуть к темноте. Слева в дальнем углу какой-то моряк угрюмо пил в одиночестве. Кроме него, в заведении были и другие моряки, но познакомиться с этим будет проще всего. А у Джэнсона не было времени. Ему требовалось как можно скорее покинуть Грецию.
Несколько минут назад он в который раз выполнил начинавший его бесить ритуал: позвонил на личный номер Марте Ланг. Ничего.
«Там даже не знают о том, что их босс погиб», – сказал Аггер.
Тем не менее Джэнсон вспомнил еще об одном человеке, который должен знать все то, что нужно знать, и согласится с ним встретиться. Разумеется, сначала необходимо принять соответствующие меры предосторожности – чтобы обезопасить как самого себя, так и того человека, которого он собирался навестить.
Главный причал Пирея представлял собой большой круглый залив, открывающийся узким проходом в море. Джэнсону порт почему-то напомнил открытый наручник – или наручник, который вот-вот замкнется. Тем не менее нужда вынудила его прийти сюда. Но он не собирался сообщать о своих передвижениях тем, кто мог проявить к нему профессиональный интерес.
В течение последних двух часов Джэнсон перебрал и отверг десятки других способов покинуть страну. Можно не сомневаться, сейчас все окрестности афинского международного аэропорта кишат агентами спецслужб; по всей вероятности, в самое ближайшее время будет устроено наблюдение за аэропортами в Фессалониках и других крупных городах. В любом случае, о том, чтобы путешествовать со своим паспортом, не может быть и речи: поскольку тут замешано американское посольство, слишком высока вероятность того, что все пункты пограничного контроля уже получили соответствующее уведомление. Однако, наведавшись к своему знакомому, занимающемуся подделкой документов, – владельцу магазина канцелярских товаров рядом с Омонией, – Джэнсон обнаружил там агентов наружного наблюдения. Своим посещением он скомпрометировал бы не только себя, но и своего старого знакомого. Этим было обусловлено его отступление сюда, к тем людям, чье ремесло требовало постоянного знакомства со строгими формальностями пересечения границ – и научило их обходить эти формальности.
На Джэнсоне был костюм, что выделяло его среди прочих посетителей таверны «Перигайли», однако развязанный галстук был просто обмотан вокруг расстегнутого воротника, и в целом Джэнсон выглядел подавленным, плывущим по воле волн. Он шагнул вперед, покачиваясь из стороны в сторону. Реши, какую роль исполнять, а затем оденься соответствующим образом. Джэнсон превратился в преуспевающего бизнесмена, попавшего в черную полосу. Если общее впечатление отчаяния не позволит добиться нужных результатов, две минуты в туалете, широко расправленные плечи и уверенная походка позволят полностью изменить этот образ.
Усевшись рядом с одиноким моряком, Джэнсон исподтишка оглядел его. Тот отличался крупным телосложением, мягким и мясистым, свидетельствующим о здоровом аппетите, но нередко скрывающем изрядную физическую силу. Говорит ли он по-английски?
– Проклятая албанская шлюха, – пробормотал вполголоса Джэнсон, но так, чтобы моряк его услышал.
Он знал, что ругательства в адрес национальных меньшинств – в первую очередь цыган и албанцев – в Греции были самым надежным способом завязать разговор, поскольку здесь еще господствовали старинные понятия о чистоте крови.