Директор
Шрифт:
– Ты прекрасна. Я никогда не видел столь красивой женщины. Здесь, - сказал он, коснувшись ее лица внешней стороной ладони.
– И здесь, он провел рукой по её плечам и груди.
– И здесь, - продолжал он, накрыв рукой её жар и погружая два пальца в её влажность.
Гвен ахнула от неожиданного вторжения. Она нуждалась в этом, он должен быть внутри неё. Ее мышцы сжимались вокруг него, пока он ее исследовал. Несмотря на то, что её дыхание сбилось, он остановился и уделил этой части особенное внимание. Она чувствовала себя такой открытой, такой готовой для него, готовой быть заполненной им.
– Эдвин, пожалуйста, - снова взмолилась она.
– Ты нужен
Он нежно засмеялся.
– Не в моих правилах отказывать леди в такой скромной просьбе.
Он расстегнул брюки и высвободил себя. Она наблюдала с ещё большим желанием, как он себя трогает. Ей нравилось смотреть, как он себя ласкает. Ещё больше, она любила вид того, как она его ласкает. Она дотянулась рукой между бедер и взяла его в руку, направляя его в себя. С мучительной медлительностью он входил в нее дюйм за дюймом. Она покрыла его своей влагой, приподнимая бедра, чтобы принять его как можно глубже. Он идеально заполнил ее, растягивая и раскрывая ее влажные стенки, она дрожала от невероятного удовольствия от того, как он проникает в неё до самого центра.
– Эдвин...
– её дыхание стало тяжелым, по мере того, как он двигался. Он выходил из неё полностью, прежде чем войти в неё снова жестким размеренным толчком. Его движения были сдержанными, что только увеличивало напряжение. Она хотела, чтобы он растворился в ней, потерял контроль. Но он оставался серьезным и спокойным, нависая над ней, только его бедра двигались, задавая темп и заставляя её ждать.
В эту игру могли играть двое. Она провела руками вдоль его рук и по груди, поцеловала его ключицу, прикусила шею. Она обвила ногами его спину и шептала ему о своей любви и страсти, и о всех тех вещах, которые она мечтала они будут делать в этой кровати. Он стал двигаться жестче и быстрее. Он обхватил ее за голову, обнажая ее шею для поцелуя. Он с жадностью целовал её горло, а она в ответ стонала, терзаемая желанием. Ее бедра качались напротив его. Она хотела кончить, ей необходимо было кончить. И она кончила с закрытыми глазами, впившись пальцами в его плечи. Оргазм пронзил ее тело, а когда он стих, она обессилила под ним. В конце концов, Эдвин потерял остатки своего контроля, вбиваясь в нее быстрыми неистовыми толчками, прежде чем кончить, дрожа в её руках.
Эдвин вышел из неё и лег на бок. Притянув Гвен к себе, он положил руку поверх ее живота.
– Милостивый Боже, - произнес он.
– У меня такие же чувства, - Гвен захихикала. – Так будет всегда, да? Ты и я?
– Да, - ответил он, это прозвучало странным образом грустно.
– Ничего не изменится. Совершенно ничего.
Она улыбнулась, глядя на красный балдахин.
– Хорошо, - она вновь рассмеялась.
– Что вас так развеселило, мисс Эшби?
– спросил он у неё.
– Я помолвлена с мужчиной, которого я знаю всего лишь две недели, который является директором школы, где я работаю. Школа для мальчиков в глуши, без интернета, без мобильной связи, без компьютеров... Эдвин, обычно я такая разумная.
– Что произошло?
– Я пришла в себя.
Глава 18
Гвен снова проснулась в темноте. В слабом утреннем свете, просочившемся сквозь витражи, она приподняла руку и рассматривала кольцо на пальце.
Оно было настоящим. Это был не сон. Каждый раз она просыпалась с тревожным чувством, что время, проведенное в Маршале - сон. Прекрасный, чудесный осенний сон. Но вот оно - серебряное кольцо с жемчужиной. Представляла ли она когда-нибудь,
Потому что это Эдвин и он ее знает. И поскольку, он её знает, он знает, что она ускользнет назад к себе в дом, готовиться к урокам. Она поцеловала его спящие губы и вытащила себя из его кровати. Этим утром было легко уходить, потому что она знала, что вернется в его постель сегодня вечером, и все следующие вечера. Она быстро оделась и выскользнула в прекрасный сентябрьский рассвет.
Чувство умиротворения охватило Гвен. Все было идеально. Даже слишком идеально. Она знала, что не должна подвергать сомнению милостиво дарованные подарки судьбы, но оставшаяся часть от прошлой чувствительной Гвен, заставила задуматься, почему все было таким... совершенно... идеальным...
Сделав шаг, Гвен остановилась. Посреди кампуса в тумане раннего утра стояла женщина. Пожилая женщина с поседевшими волосами и лицом, на котором целая жизнь оставила свой отпечаток в виде морщин.
– Мэм?
– позвала Гвен, приближаясь к женщине. Та, похоже, её не слышала.
Она позвала её снова. И снова пожилая дама лишь смотрела на кампус. Она смотрела на него и в то же время через него.
– Могу я вам помочь?
– поинтересовалась Гвен, встав прямо перед женщиной.
– Бабуля? Ты куда пошла?
– послышался голос молодого человека у входа во внутренний двор. Он подбежал к пожилой женщине, но лишь мельком взглянул на Гвен.
– Я здесь, Райан, - ответила старушка.
– Ты забрела далеко. Напугала меня до смерти.
– Райану было около двадцати, не многим старше учеников Гвен.
– До смерти?
– повторила пожилая женщина с грустной улыбкой на лице.
– Ты еще ребенок, Райан. Что ты знаешь о смерти?
– Бабуля, давай уйдем. Ты увидела школу. Нам надо идти.
Она замотала головой. Гвен помахала рукой у нее перед глазами. Она даже не моргнула. Райан, ее внук, так же ее не замечал.
– Это не школа, - произнесла женщина в ответ.
– Это могила.
Гвен вздрогнула от слова "могила". Кто была эта сумасшедшая женщина?
– Ты знаешь, о чем я, - сказал молодой человек по имени Райан.
– Это была школа. Ты её увидела. Пошли.
– Я была здесь учителем, - продолжала старушка.
– Много лет назад.
– Я знаю, - согласился Райан.
– Ты мне рассказывала.
– Я ничего тебе не рассказывала, - сказала она.
Гвен подняла вопросительно бровь.
– Вы мисс Майер?
– спросила она. Женщина не ответила.
– Я преподавала здесь литературу, - произнесла она.
– С 1961 по 1964 год. Я помню, это был 1964-й. Это год, когда появилась Мэри Поппинс.
– 1964-й?
– повторила Гвен.
– Гвендолин?
Гвен повернулась и увидела Эдвина, стоящего в десяти шагах от неё в своем костюме-тройке и очках.
– Эдвин, что происходит?
– спросила она, еще больше напуганная, чем при виде "Невесты".
– Я хотел рассказать тебе, - говорил он с выражением глубокого сожаления.
– Позволь мне рассказать тебе о смерти, - сказала пожилая женщина.
– Гвен развернулась назад к ней от Эдвина.
– Я была образованной женщиной. Но я была дурой. Я любила это место. Любила эту школу. А ее директор был добрым благородным человеком. Эдвин Йорк. Мы все называли его Директор Йорк, из уважения.