Директор
Шрифт:
Гвен пригладила пальцами влажные волосы. В другой комнате послышались голоса, шепот и смех. Смех принадлежал не учителю, а кому-то помоложе, гораздо моложе. Затем дверь задрожала так, словно в нее постучали десятки рук одновременно.
– Кто там?
– спросила она.
– Лайрд, - прозвучал ответ юноши-подростка.
– Я очень хороший человек. Я вас уверяю.
– А если бы не был, ты бы признался в этом?
– поинтересовалась она.
– Нет, я бы наверняка соврал и сказал вам, что я хороший человек, - признался он.
– Ты лжешь?
– спросила она.
– Или ты действительно хороший?
–
– Тогда тебе следует войти до того, как он тебя убьет, - Гвен позвала его.
– Я не могу позволить твоей смерти быть на моей совести.
Парень открыл дверь одной рукой, а другой прикрыл глаза.
– У меня ваши вещи из машины, - говорил Лайрд, все еще прикрывая рукой глаза.
– Нет, у тебя их нет, - сказала она.
– У тебя ничего нет с собой.
– Я не мог нести сумку, открывать дверь и прикрывать глаза одновременно.
Гвен улыбнулась. Вряд ли Лайрд мог видеть эту улыбку с прикрытыми глазами. На вид ему было лет семнадцать - восемнадцать, у него были темно-рыжие волосы и милое лицо - та часть, которую она могла видеть.
– Если выдержишь увидеть женщину в банном халате, тогда можешь открыть глаза, - сказала она.
– Если нет, тогда просто медленно двигайся назад, и я заберу свои вещи сама.
– Я выдержу это, - сказал он, опуская руку. Он разглядывал ее изумленными глазами.
– Вы замужем?
– Простите?
– Я спрашиваю не для себя, - оправдался он.
– Нет, я не замужем.
– Хорошо. Вы приняты на работу, - сказал Лайрд. В этот момент в комнату проскользнула рука, хлопнула Лайрда по плечу и вытянула его за дверь.
На его месте появилась ее сумка с одеждой.
– Было приятно с вами познакомиться, - прозвучал голос Лайрда из-за двери.
– Пожалуйста, оставайтесь навсегда.
– Мне тоже было приятно познакомиться, Лайрд.
Она подошла к сумке и нагнулась поднять ее. В этот момент она осознала, что директор Йорк все еще стоял за дверью спальни, и у него был прекрасный вид на халат. Она покраснела, став малинового цвета, но он едва ли смотрел на нее.
– Ужин через полчаса, - его голос был сдержанным и напряженным.
– Вы будете ужинать здесь, в моей комнате. Я не стану подвергать вас дальнейшему тщательному изучению со стороны учеников. Пока нет.
– Я оденусь, - сказала она.
– Прекрасная идея, - он сделал существенное ударение на слове "прекрасная".
Она оделась в самое лучшее из того, что у нее было: юбка - карандаш и белая блузка, и через полчаса она вышла в поисках директора. Вместо него она нашла обеденный стол из красного дерева, уставленный едой (белая рыба в соусе, стебли сельдерея, охлажденная медовая дыня) и вино (красное и розовое). Это был пир для короля, но короля нигде не было видно. Когда директор произнес, что она будет ужинать в его комнате, Гвен представила совместный ужин. Она не хотела думать по какой причине его отсутствие, так ее расстроило. Она хотела поговорить о работе - вот почему. Разумеется.
Расстроена или нет, она все же съела все до последнего кусочка со своей тарелки и еще немного. Когда в последний раз она так хорошо ела? Доход ассистента учителя был таким же, как и студенческая стипендия. Наевшись досыта, Гвен встала из-за стола и стала разглядывать
Из окна столовой она определила, что находилась на последнем этаже здания. Оно, наверное, было пятиэтажным. Похоже, она на пятом этаже. Как она сюда добралась? Кто принес ее сюда по лестнице. Это сделал студент? Или сам директор?
Гвен ходила от окна к окну, пытаясь определить свое местонахождение. С ее высокой точки обзора она могла видеть ровную каменную стену вдоль всего периметра территории школы. За стеной виднелась лесная чаща, дикая и темная. Внутри огражденной территории она увидела только ухоженный газон, дорожки для прогулок и еще несколько зданий. Она определенно находилась в самом высоком. По обе стороны от нее она увидела здания меньшего размера из дерева и камня. Другое здание виднелось позади. Все строения соединялись между собой вымощенными дорожками. Разнообразные башни возвышались на каждом углу стены. Башни? Каменная ограда? Плющ? Школа больше напоминала средневековую французскую крепость или колледж старой Лиги Плюща, нежели Южную среднюю школу.
Если выразиться одним словом - прекрасно. Захватывающая дух, красота, от которой замирает сердце, и которая побуждает тебя грезить. Она почувствовала, что уже была пленена чарами этой школы. Она могла слышать стук своих каблуков на этих дорожках, ступая с книгами в руке. Она видела себя, сидевшей на каменной скамье под нависшим дубовым деревом, проверяя бумаги. Она представила себя здесь учителем, и счастливой.
Она никогда не позволяла себе мечтать или надеяться быть счастливой, по-настоящему счастливой, а не просто перестать быть несчастной. Может, в детстве, она допускала, что такие, как она, тоже могут быть счастливы. Но это было до того, как ее мать умерла от рака, когда Гвен была маленькой, а ее отец - от сердечного приступа, когда она только поступила в колледж. С Кэри она нашла стабильность, даже если не было страсти. Но затем она потеряла и его, когда тот последовал за своей мечтой. Надежность и стабильность были ее определением счастья.
Но...
А что если она будет здесь учителем? Что, если она будет прогуливаться по этим дорожкам, сидеть под тем деревом, учить такого школьника, как Лайрд, и выполнять приказы, отданные таким директором, как директор Йорк? Тогда, может быть... просто может... у нее появится надежность, стабильность и счастье.
Или может это была всего лишь очередная мечта?
Гвен покинула апартаменты директора и нашла ступеньки, которые вели вниз по лестнице. Она хотела увидеть свою машину и оценить причиненный ущерб. Но как только дошла до второго этажа, то услышала голоса в дальней комнате. Разговоры и смех. Гвен последовала за ними.
Она шла мимо закрытых дверей, которые вели в пустые классные комнаты. Был вечер. Конечно же, никого не было на занятиях. Но что-то происходило, что-то за дверью в конце коридора.
Гвен открыла дверь и ступила в сказочный лес.
Глава 3
Из бумаги и рождественских огней был сооружен сказочный лес. Как только она шагнула через порог, чья-то рука легла ей на плечо. Директор Йорк притянул ее к себе и приложил палец к своим губам, призывая ее к тишине. Он кивнул, и она стала наблюдать за пьесой.